Все на него смотрели с удивлением, а Сонька так даже с восторгом. Она бросилась ему на шею.
– Круто! – крикнула она ему в ухо и звонко чмокнула в щёку.
Толик оглох и от первого, и от второго. А потом раздался жуткий рык, Толика чем-то стукнули, и он ослеп и оглох уже от удара.
– Он будет моим! – рявкнули.
Самым приятным во всём этом было упасть. Лежать на мягкой после дождя земле и ни о чём не думать. Жаль, продлилось это недолго. Над головой закричали, мимо него пронеслись ноги.
– Держи!
Иринка в чём-то белом бежала через участок. Спотыкалась. На ней был фартук. Он тёмным пятном выделялся на её белой юбке.
– За ней! – следом неслась Сонька. Колян брал наперерез.
– Стойте, – приподнялся Толик.
– Подождите меня, – кричала Ритка. Мелкая в коляске в тон ей тоже заорала.
– Игорь! – позвали от крыльца.
Игорёк тоже побежал за остальными, но голос его остановил. Маринка смотрела на него нехорошо. По-совиному.
– Где ты был? Я тебя ждала.
Григорьев потерялся, он глянул на Толика, на Маринку и вдруг покорно подошёл к городской.
Толик сел. Болела голова, его ударили чем-то тяжёлым. Передёрнуло. Горизонт качнулся туда-сюда и, наконец, укрепился на своём месте. Толик с трудом встал. Маринка что-то выговаривала Игорьку, стоя на крыльце. Толик похромал за убежавшей старшей. Что стало с ногой, он не понял, может, отдавили, но ставить её ровно не получалось.
Он уже прилично проковылял, когда заметил, что возвращается к дому. И что на крыльце уже нет Маринки с Игорьком, зато там сидит Иринка, изящно сложив ноги и красиво расправив на коленях фартук.
– Что же ты один не пришёл, милый? – прощебетала она. – Я тебя одного ждала.
– Какая же свадьба без гостей? – прошептал Толик, а в голове билось: «Поймала, поймала, она меня поймала!»
– Рано для гостей. Давай сначала договоримся. Что ты хочешь?
Иринка была само совершенство: улыбка, взгляд, на шее переливаются стеклянные бусики.
– Подарок, – отозвался Толик.
Он перевёл взгляд на фартук. Мать и правда сделала красивый фартук. Она дополнила его тесьмой, прострочила узор из петухов, ёлочек и фигурок «матери урожая» Макоши. Но защита не помогла. Фартук остался заколдованным.
– Какой? – Иринка коснулась бусиков на шее, делая вид, что не поняла.
– А фартук, – он показал. – Его мать моя шила.
– Красивый, – Иринка стала разглаживать на коленях ткань. – Я в нём и на свадьбу пойду.
– Так всё уже отменилось.
Толик осмотрелся. Крыльцо. Простое неширокое крыльцо с перильцами, три ступеньки. В углу стоит бочка с водой, по жёлобу с козырька крыши стекает вода.
Иринка томно закатила глаза.
– Что предначертано, отмениться не может.
– Ну да, первое сентября грядёт. А бабка твоя где?
Иринка резко встала.
– Что ты всё вопросы задаёшь?
Она собиралась схватить Толика за руку, но он не дался. Вот ещё, будут его всякие полоумные за руки цапать.
– Нам время на Онегу идти.
Иринка сделала шаг ближе.
– Так были уже, – попытался отступить Толик, но в нём вдруг проснулась вся бывшая боль.
Иринка оказалась совсем близко. Глаза у неё были кошачьи, с красной радужкой.
– Ещё раз сходишь! – прошипела она.
– Мать не велит, – попытался оттолкнуться от неё Толик.
– Маменькин сынок?
Толик обиделся.
– Бабкина внучка! – бросил он.
И тут он его заметил. Слабый образ еле угадывался на стене дома. Узколицый стоял, наклонив голову. Он ждал. Что же он насоветовал Маринке такого бросить в Онегу?
– Бабка мне свой дар передала, дар любви и ненависти. Она нам больше не нужна. А ты…
Она опять попыталась его схватить. Толик помнил железные пальцы, странный морок, из-за которого потом от Иринки отцепиться будет невозможно. Он вскинул руки, отпрыгивая за бочку.
– А иди ты на своё озеро… – начал он и услышал смех. Мерзкий узколицый. Его всё это веселит.
– С тобой! – Иринка подбежала к бочке, схватилась за неё обеими руками, склонилась, опуская волосы в воду.
Толик глянул на воду. Дождевая. Чистая.
«А ты плесни и плыви…» «Дом наш корабль…»
Толик навалился со всей силой на бок бочки, заорал от боли и усилия. Иринка завизжала, наваливаясь на бочку со своей стороны.
Сзади накатил неожиданный крик:
– Толя!
Оборачиваться и прятаться было некогда. Если сейчас кто-то прибежит и начнёт бить, он не справится.
Рядом с его руками появились ещё две. А потом ещё и ещё. Бочка накренилась.
– На стену! – крикнул Толик. Он уже выделил взглядом глубокую трещину в бревне – дно, поднятые борта. Узколицый успел только выставить ладони.
– Проклятие! – проблеял он.
– Плыви отсюда! «Твоя печь, но моя речь, твоя труба, но моя рука», – что там было дальше, Толик не помнил и просто плюнул. – Сам меня этому научил.
Бочка опрокинулась, вода плеснула на стену, подхватила лодку и унесла узколицего прочь.
– ААААААА!
Удар Толик пропустил. Иринка бросилась на него, врезала по лицу и мёртвой хваткой вцепилась в волосы. Толик взвыл.
– А ну полегче! – кинулась разнимать их Сонька. – Ты что это тут кулаками размахиваешь? Ишь, приехала из города и думает, ей всё можно. Ты тут на чужих парней рот не разевай. Отойди на пять шагов и чихай в сторону!
– Нет! Нет! – визжала Иринка. Она кидалась на них со скрюченными пальцами, готовая расцарапать каждого подошедшего.
– Фартук! – крикнул Толик.
Вдруг в общем круговороте мелькнула светлая фигура. Маринка. Она наклонилась и резко сдёрнула с сестры фартук.
– Сжечь! – напомнил Толик.
Колян щёлкнул зажигалкой. Фартук поднесли к взметнувшемуся огоньку, и он мгновенно вспыхнул, громко хлопнул и чёрным пеплом взлетел вверх.
Все потрясённо смотрели на горящую зажигалку в руке Коляна.
Хлопнула дверь дома. На крыльцо вышла высокая седая старуха в чёрном. Толику показалось, что баба Света ещё больше постарела.
– Справились? – холодно произнесла она. – Справились…
Она медленно опустилась на крыльцо около сидящей на земле Иринки и уронила лицо в ладони.
– А что, всё? – растерянно спросила Ритка.
– Кажется, мы спасли мир, – прошептал Толик.
– Мы по-другому не умеем, – ухмыльнулся Игорёк. – Куда ж этот мир без нас, великогубских?
– Это мы! Мы вместе! – захлопала над головой ладошами Сонька. – Ура!
Колян выплюнул изо рта соломинку и отпустил клавишу зажигалки.
Толик запрокинул голову. В небе разливался долгий онежский закат.
Заключение
Праздник села
Праздник гремел и ухал. Звук от колонок плавал над поляной, улетал в озеро. Тянула гармошка, звенели колокольчики, притопывали каблуки. Вкусно тянуло угольками. Толик сидел за длинным грубо сколоченным столом и быстро ел разваренную гречку с мясом. Торопился. Крупа застревала в горле, и он проталкивал её хлебом. Перед ним стояла целая пирамидка из неровно нарезанных ломтей.
– Тебя что, дома не кормят? – упал рядом на лавку Игорёк. – Я тебя обыскался.
Толик кивнул и откусил ещё хлеба.
– Эту кашу уже давно сделали. Где ты был?
Толик закивал и махнул в сторону ярмарки.
– Тебя торговать, что ли, поставили?
Толик хлебнул морса из стакана и снова закивал, активно работая челюстями.
– Да, блин, договаривались же! Скоро начало.
Толик поднял полную ложку, отправил в рот. Всем лицом изобразил старательное пережёвывание.
– Ну давай уже! – потянул его за локоть Игорёк.
Толик приподнялся, черпанул ложку, сунул в рот, схватил со стола хлеб.
– Потом
