— Но почему Генри захотел ей помогать? — спросила Тэфи. — Он же не мог ничего иметь против нас.
Миссис Сондерс вздохнула.
— У него было основание, которое в то время казалось ему достаточным, хотя, я думаю, теперь он понимает, насколько все это было неправильно. Однажды, когда на тетю Марту нашло одно из посещавших ее время от времени настроений, из-за которых она меняла свое отношение к людям, она решила не оказывать Генри денежной помощи в изучении медицины. Но тут вмешалась миссис Такерман и спасла ситуацию для Генри. Донна на этом сыграла. Она указала Генри на то, что теперь ему предоставляется возможность вознаградить ее мать за то, что она для него сделала.
— Я уверена, что он в душе не хотел этого делать, — быстро произнесла Тэфи.
— Я не думаю, чтобы ему хотелось, но ведь за ним никто не приглядывал, кроме Селесты, а у нее в голове было больше самых нелепых идей, чем у кого бы то ни было. Так или иначе, когда Донна сказала, что ей хотелось бы проникнуть в «птичью» комнату и посмотреть, чем бы там можно было воспользоваться, Генри сказал ей, где Селеста спрятала ключ после смерти тети Марты. Он отправился в «Пушечное ядро» и достал его, а вместо настоящего ключа положил другой.
— А что насчет скелета летучей мыши в постели мисс Твиг?
— Это было делом рук Донны. На этом она не остановилась. Помнишь ту ночь, когда вы с ней спали внизу, в конторе?
Тэфи энергично кивнула.
— Так, значит, в ту ночь это была Донна! Она притащила сандвичи, чтобы меня одурачить. А потом выключила всюду свет и забралась в запертую комнату.
— И сняла с постамента чучело чайки, — добавила миссис Сондерс. — Когда ты подошла к двери и открыла ее, она подумала, что ее поймали, но ты побежала к лестнице, а она заперла дверь и спрятала чайку у себя под кроватью. А потом она помешала тебе разбудить весь дом.
Теперь Тэфи ясно видела всю картину. Ее немного сердила мысль, что одурачить и напугать ее оказалось так легко, но в то же самое время она не переставала испытывать к Донне чувство сожаления.
— Когда постояльцы начали покидать отель, — продолжала миссис Сондерс, — Генри встревожился. Мне кажется, он питал к нам искреннюю приязнь. Но когда начинаешь творить что-то скверное, беда состоит в том, что трудно бывает остановиться. Они с Донной поссорились в тот день, когда состоялась экскурсия на Арч-Рок, и Донна пообещала, что, если он еще какое-то время будет продолжать помогать ей, всей этой истории будет положен конец. Рассказ дяди Джерри про гонг подал ей еще одну мысль.
Тэфи снова кивнула.
— Я знаю. Это сделал Генри, не правда ли? Это он взял дубинку и ударил в гонг? И он ушел через запертую дверь и дальше — по крыше?
— Да, и, конечно, именно Генри спускал с крыши на проволоке чайку, водя ею мимо окон. Но идеи во всех случаях принадлежали Донне.
— Что с ними будет? — спросила Тэфи, добавив: — Все это выглядит просто ужасно!
— Это действительно ужасно, — согласилась миссис Сондерс. — Я думаю, теперь они полностью это осознали. Но, как и всякому, кто творит зло, им придется понести наказание.
— Какое наказание?
— Дядя Джерри считает, что лучше всего им самим выбрать для себя наказание. Донна на время откажется от танцев — то есть от того, что она любит больше всего на свете. И я уверена, что Генри выберет для себя какую-нибудь столь же суровую кару.
— Наверное, я теперь не могу больше с ними играть? — грустно спросила Тэфи.
— Почему же нет? Конечно, можешь. Им как раз сейчас нужны друзья. Не заносчивые, надменные друзья, а просто друзья.
— А как насчет дяди Джерри? — с облегчением спросила Тэфи. — Как ты думаешь, он купит отель?
— Уверена, что купит.
— А что ты скажешь о миссис Такерман?
— Выключи свет и иди сюда, — прошептала через плечо миссис Сондерс.
Тэфи послушалась, подошла к окну и остановилась около матери. Внизу по саду прогуливались двое — довольно высокая женщина и пухленький маленький мужчина.
— Донне нужен отец, — сказала миссис Сондерс. — И я думаю, что, когда здесь в отеле будет жить и присматривать за всем дядя Джерри, у Генри Фокса будет больше шансов вырасти хорошим юношей. А теперь — марш обратно в постель! Больше ни одного вопроса, ни единого слова!
Тэфи хотелось остаться у окна и смотреть на миссис Такерман и дядю Джерри. И уж ей вовсе не хотелось прекращать разговор — так бы всю ночь и проговорила! Но в голосе матери прозвучала хорошо ей знакомая властная нота, которой нельзя было не повиноваться. Она пробежала через комнату, прыгнула в постель и с головой накрылась одеялом.
Сегодня она была рада, что существует «материнский голос», к которому она может прислушиваться. Это он все приводил в надлежащее равновесие; ему можно было полностью довериться, на него можно было положиться.
Завтра на острове Макинау начнется новый день — ничем не замутненный день, — с изумительными тропинками, по которым можно брести, с новыми пейзажами, которыми можно любоваться. Где-то далеко впереди, в сентябре, снова будет Чикаго и папа, а потом наступит и тот день, когда все три члена семьи Сондерс будут жить вместе в своем собственном доме.
«Хорошо, — подумала Тэфи, — когда тайне приходит конец».
РЕБЯТА НАЗЫВАЮТ МЕНЯ КЕЛЛИ
Когда в ту ночь Томми Келли сошел с автобуса в Сан-Диего, холодный белый туман с моря окутывал мир. Час был поздний, в автобусе он успел заснуть. Издалека доносился низкий вой — ревуна, решил он. В полусне он вошел в автовокзал и опустился на скамью в зале ожидания. Через некоторое время он заметил, что молодая женщина за столом не другом конце зала за ним наблюдает. Вскоре она подошла к нему и, улыбнувшись, села рядом с ним.
— Привет, — сказала она.
Томми посмотрел на нее с опаской — его много раз предупреждали, чтобы он был осмотрителен с незнакомыми людьми.
— Привет, — ответил он.
— Все в порядке?
— Да, мэм.
— Тебя должны встретить?
— Угу. Дядя Майк.
— Отлично. Я из Бюро помощи приезжим. Если тебе что-нибудь понадобится, я вон за тем столом.
Томми поблагодарил ее, хотя и удивился. У него было немного денег, и он знал, где находится туалет. Что еще может ему понадобиться? Дома он часто на целый день уходил в лес и ему ничего не требовалось, а когда отец уезжал по делам, он готовил обед для Кэт и Донни, его братишки и сестренки. Городские ребята, с которыми он был знаком, были жутко беспомощны. Может, она подумала, что он такой. Он пожал плечами и прислонился к спинке, думая снова заснуть.
Но тут в вокзал торопливо вошел Майк Уоррен, его дядя — добродушный, коренастый, чем-то напоминающий медведя человек невысокого роста. Томми видел его в первый раз. Он потряс Томми руку и понес его чемодан к старому грузовичку, стоявшему у выхода. Томми забрался в кабину и заснул, как только они тронулись.
Проснулся он, когда они остановились перед непривычного вида старым домом. Листья высоких чахлых пальм обвисали в тумане. Под самой крышей светилось окошко в форме звезды из цветного стекла, окрашивая туман красными, зелеными и голубыми лучами. Томми зачарованно глядел на нее, пока дядя не тронул его за плечо.
— Идем-ка, Шкипер, — сказал он.
Как во сне, Томми последовал за ним в дом.
На кухне тетя Луиза крепко обняла его и поцеловала, потом посадила пить горячее какао с поджаренным хлебом. Когда он поел, они отвели его наверх, уложили спать и ушли. Он блаженно вздохнул и улегся поудобнее на матрасе. До чего же хорошо! Уже несколько дней у него не было возможности вытянуться по-настоящему. Засыпая, он вспомнил своего кота и пожалел, что не мог взять его с собой в Калифорнию.
Когда утром он открыл глаза, то долго не мог понять, где находится. Он оглядел незнакомую комнату. На стене висела теннисная ракетка с порванными струнами. В углу на тумбочке стоял небольшой аквариум. Пестрые рыбки тыкались в стекло, словно ища выход. У комнаты был странный покатый потолок, как в палатке. Затем он увидел звезду из цветного стекла и вспомнил, где находится.
В Калифорнии, в трех тысячах миль от Кентукки! Одиночество вползло к нему в постель, словно собака с мокрыми лапами. Дома давно дела шли плохо. Угольная шахта, где отец служил управляющим, уже несколько лет терпела убытки. Шахтеров часто сокращали. Затем, зимой, все окончательно рухнуло. Умерла мама; шахты закрылись. Теперь его отец рубил дрова и пробавлялся другими случайными работами.
Однажды он спросил Томми:
— А что, если ты поживешь у моей сестры и ее мужа в Сан-Диего? Мы, Келли, должны выбраться из этой дыры — по очереди, если нельзя иначе. Твой дядя написал, что ты сможешь помогать в его деле. У него дочка, твоя ровесница, так что тебе будет с кем играть. Но только помни, ты должен работать на совесть.
