вашей программы грандиозного спонсора. Смотрите сами!
Новый видеоклип – на этот раз в камеру смотрит мужчина средних лет. Он обращается к нам:
– Привет, Тесса, Тимо и Бейза. Я Бенгт Гёран, основатель и владелец «Фэшниста». Я прочёл ваш репортаж и должен признаться, был в шоке. Возможно, вы не поверите мне, но я не знал, что происходит в моей компании.
– Ха-ха! – смеётся Тимо. – Дяденька шутит!
– Он вешает нам лапшу на уши! – возмущённо фыркает Бейза, и я с ней согласна.
– Во всяком случае, я стал думать, как мне хоть немного исправить эту неприятную ситуацию. Я проверил финансовую отчётность своей компании и увидел, сколько бабла мы заработали на нелегальной продаже ношеной одежды. – Он делает небольшую паузу и подносит ноутбук к объективу камеры. – За последние годы – миллион евро. Эти деньги мы должны пожертвовать на благотворительность. И мы сделаем это прямо сейчас. Вложим их в ваш проект! – Он вздыхает. – Да, я знаю, что вы думаете: денежный мешок хочет откупиться и признаётся только в том, что мы знаем и без него. Я даже не стану возражать, это было действительно гадко и подло. И чтобы доказать, что я серьёзно хочу исправить ситуацию, я добавляю такую же сумму из моих собственных средств. То есть ещё один миллион. Значит, речь идёт о двух миллионах евро, которые я переведу на банковский счёт вашего проекта помощи детям Дандоры. – Он устремляет в камеру серьёзный взгляд. – Мне нужен номер счёта вашей школьной программы помощи!
Как только отзвучали последние слова Гёрана, в студии начинается общее ликование. Наши одноклассницы и одноклассники громко кричат и аплодируют. Только мы с Тимо и Бейзой сидим на диване, как мокрые пудели, не в силах осмыслить услышанное. Анка Петерсен тоже сияет.
– Ну вот, – говорит она наконец, – разве не замечательный сюрприз?
Ещё пара секунд, и я прихожу в себя и, прежде чем что-то сказать, гляжу в камеру так же, как только что это делал он. Потом обращаюсь к нему.
– Привет, Бенгт! Я Тесса. Ты прав – ты денежный мешок. И не исключено, что ты хочешь и в самом деле всего лишь отмыться. – Тут я растягиваю губы в широченной усмешке. – Но всё равно, мы охотно возьмём твоё бабло, можешь не сомневаться! Для Алики, Джабари и других детей, чьи мечты так же важны, как и наши. Потому что теперь твои деньги помогут им осуществить её! И нет, мы не скажем тебе за это спасибо, потому что в действительности эти деньги принадлежали нам, покупательницам и покупателям «Фэшниста».
* * *
– Тесса, ты выступила сенсационно!
Когда я в конце длинного-предлинного дня возвращаюсь домой, в комнате меня ждёт Гектор. Он пребывает в радостном возбуждении.
– В общем, твой ответ этому денежному мешку Бенгту – или как там его! – просто супер! Я горжусь тобой! Из тебя выйдет толк!
– Да? – говорю я и невольно усмехаюсь. – А я-то думала, что уже чего-то добилась. Во всяком случае, по сравнению с тобой.
– Оставь при себе свои нелепые шутки, – пищит Гектор. – Но сегодня, несмотря на них, я твой большой фанат. Серьёзно! Ведь вся эта история была твоей идеей, и, хотя я временами сомневался, что ты сумеешь довести её до финала, должен признать, что я ошибался. Ты провела её с начала и до конца. Респект! – Тут он набирает в грудь воздуха. – И поэтому, – торжественно продолжает он, – будет абсолютно честно, если я скажу вот что: в следующем расследовании я вижу себя уже не твоим советником, у которого ты ещё многому можешь научиться. Нет, эти времена прошли. В будущем мы с тобой будем равными партнёрами, ноздря в ноздрю. – Он протягивает мне лапку. – Ударим по рукам, Тесса Нойманн! За наше новое расследование в качестве партнёров!
Наше новое расследование? Ой-ой! Мне нужно срочно отдохнуть от старого! Но тут я вижу глаза Гектора – они полны ожидания и надежды – и невольно признаюсь, что очень рада его похвале, и как хорошо, что он сопровождал меня в Найроби! Поэтому я беру его лапку, осторожно пожимаю и тоже говорю торжественным тоном:
– За наше новое расследование, партнёр!
Фрауке Шойнеманн родилась в 1969 го-ду в Дюссельдорфе. Она получила юридическое образование, работала стажёром на телеканале NDR, потом журналистом и пресс-секретарём. С 2002 года пишет книги. Её романы о коте Уинстоне много месяцев входили в список бестселлеров. Фрауке Шойнеманн живёт в Гамбурге. Она замужем, у неё четверо детей и и маленькие собачки Элмо и Урмель.
Инка Виг изучала коммуникационный дизайн в Рейн-Майнцском университете (Висбаден), затем с 2014 по 2016 годы жила в Калифорнии, Бейруте и Будапеште и, наконец, поселилась в Майнце. С тех пор она живёт там и работает иллюстратором. Сферы её творчества – культура, общество, детские книги, журналы, оформление кафе – всё она делает с радостью и замечательным талантом!
Hood – производное от neighbourhood (англ.), на сленге означает «район, окрестности, квартал».
– Да, вообще-то, она видела такую рубашку (с англ.).
– Где она? (с англ.)
– Рубашку, которую вы ищете, я сама повесила на стойку. Она очень красивая. Мне понравилась – вот только не мой размер. Она вон там (с англ.).
– Вот это та рубашка, про которую я говорю (с англ.).
– О да, это она, я уверена! Но ты говоришь, что это твоя рубашка и ты отдала её? И теперь пришла, потому что хочешь её вернуть? Так откуда ты сама? (с англ.)
– Германия? Она так далеко! (с англ.)
– И ты проделала весь этот путь до Кении, чтобы найти свою рубашку? (с англ.)
– Мы журналисты и хотим узнать, куда едет одежда из Европы, когда мы кладём её в контейнер со старыми вещами (с англ.)
– А-а, понятно! Да, почти вся одежда, которой мы торгуем, поступает из Европы. Очень хорошего качества и действительно модная! (с англ.)
– Но где же рубашка? (с англ.)
– Мне жаль, но я больше её не вижу. Но я знаю точно, что позавчера она тут висела. Вчера у
