сильно хотели поглядеть на Ужастля.
– Стойте! – воскликнул Кристофер, напугав мистера Уинслоу, его сына Джайлса и членов правления. – Я нашёл решение!
Мистер Уинслоу изогнул седую бровь. Последние полчаса он выслушивал всякую чепуху из уст своего нерадивого сына о том, как тот не покладая рук трудился все выходные, хотя прекрасно знал, что Джайлс всё это время играл в гольф.
А ещё полчаса он потратил на то, чтобы объяснить членам правления, почему они не могут сию же секунду уволить Кристофера, несмотря на его возмутительное поведение. И только он смог их убедить, как обезумевший Кристофер триумфально вернулся в переговорную.
– Надеюсь, наше ожидание того стоило, – отчеканил Уинслоу, когда Кристофер перевёл дух.
– О, уверяю вас, – сказал Кристофер, мудро кивая. – Потому что ключ к решению всех проблем – это... – он сделал паузу, нагнетая интригу, – ничего.
– Ничего? – переспросил мистер Уинслоу.
– Из ничего Ничего не получится, – не скрывая усмешки, заметил Джайлс.
Но Кристофер продолжил:
– А вот тут вы ошибаетесь, – сказал он. – Порой из Ничего получается замечательное Что-то. – Он посмотрел на дверь, у которой стояла Эвелин с Винни на руках, и улыбнулся медвежонку. Медвежонок с гордостью улыбнулся в ответ. Кристофер подошёл к проектору и положил на него клочок бумаги. – Что делают люди, когда они не работают? Разве ничего? – задал он вопрос всем присутствующим.
Но его вопрос остался без ответа. Члены правления смотрели на него непонимающим взглядом.
– Они отправляются в отпуск, – сам ответил Кристофер на свой вопрос. – А что людям нужно в отпуске?
И снова тишина.
– Правильно, чемоданы, сумки и саквояжи. – Снова отвечая на свой же вопрос, Кристофер повернулся к боссу. – Мистер Уинслоу, у вас тысячи сотрудников. Если вы всех их отправите в оплачиваемый отпуск...
– Оплачиваемый отпуск? – переспросил мистер Уинслоу.
Он не ослышался? Похоже, Джайлс оказался прав насчёт его вменяемости. И члены правления, кажется, разделяли его точку зрения.
В переговорной послышались смешки.
Но Кристофер был несгибаем. Он включил прожектор, и на стене появилась диаграмма самых обеспеченных клиентов Уинслоу. Он хотел наглядно всё объяснить, но вдруг понял, что у него нет указки.
Кристофер стал осматривать стол и упёрся взглядом в свой портфель. Он схватил палочку Винни и продолжил презентацию.
– На данный момент ваша клиентура представлена исключительно богачами. Но взгляните... – Он ткнул в диаграмму палочкой Винни. – Если большинство из нас сможет позволить себе отпуск, это будет означать, что сотни и тысячи обычных людей отправятся за город, на озёра и пляжи... с «Саквояжами Уинслоу». И если мы снизим цены, все смогут позволить себе их купить. – Кристофер замолчал и стал ждать реакции.
И реакция не заставила себя долго ждать.
– Великолепно, – сказал Джайлс с издёвкой. – Наши дивные пляжи забиты толпами простолюдинов, их граммофонами и бутылками из-под сидра. – Он поморщился, будто одна лишь мысль об этом уже была ему отвратительна.
Его отец же не был так резок и скор в суждениях. Он поднял руку:
– Помолчи, Джайлс...
– О, папа, я тебя умоляю! – огрызнулся Джайлс. – Ну это же чушь собачья!
– Ну конечно, что вы ещё могли сказать, мистер Джайлс, – как бы невзначай бросил Кристофер, вставая между отцом и сыном.
Джайлс покраснел как рак и в ярости выскочил из-за стола.
– Это ещё почему, скажи на милость? – завопил он.
Кристофер проигнорировал грозные взгляды, которые метал в него Джайлс.
Он пожал плечами. А потом, будто это было и так очевидно, ответил:
– Потому что ты Ужастель!
Винни оживился, совсем забыв про игру в тихий час.
– Так вот как выглядит Ужастель, – сказал он. Наконец-то он его увидел!
В жизни Ужастель оказался ровно таким, каким Винни его себе и представлял: страшным, со злыми маленькими глазками.
– Какой ещё, к чёрту, Ужастель? – неистовствовал Джайлс.
– Ужастель, – спокойно ответил Кристофер, – пакостливое мелкое чудище, которое заставляет всех работать вместо него и надеется, что мы забудем про то, что действительно важно: про наших родных, наших старых верных друзей, про тех, кого мы любим, и про тех, кто любит нас.
Кристофер подошёл к выходу и жестом пригласил войти Эвелин, Мадлен и всю его команду. А потом одной рукой приобнял Эвелин, а другой – Кэтрин.
– Что ж, – продолжил он. – Могу вам сказать, что мы больше не боимся Слонотопов и Ужастлей.
Джайлс переводил взгляд с Кристофера на отца, а с отца – на всех присутствующих. Потом он покачал головой:
– Святые небеса, у него поехала крыша!
– Ты так считаешь?
Реакция мистера Уинслоу удивила не только Джайлса, но и Кристофера.
Мужчины в унисон обернулись и с любопытством уставились на руководителя компании.
– Давайте пока оставим Слонотопов в покое, – продолжил мистер Уинслоу, с вызовом глядя на сына. – Что ты делал на выходных, Джайлс?
Джайлс заёрзал. Потом сглотнул и оттянул узел галстука.
– Я? – спросил он невинно, словно агнец божий. – Я же говорил, что я... Я работал. – По виску у него потекла капелька пота, Джайлс полез в карман за носовым платком, но вместо него вынул мяч для гольфа.
Мистер Уинслоу стал мрачнее тучи.
– Над чем? Отрабатывал удар? – спросил он и разочарованно покачал головой. – Я никогда раньше не слышал про Ужастлей, но, похоже... ты один из них.
– Я? Ужастель? Но... – затараторил Джайлс.
– Садись, Джайлс! – приказал мистер Уинслоу. А потом обернулся и посмотрел на Кристофера, который всё ещё стоял у двери.
– Поздравляю, мистер Робин, блестящая идея. Немедленно приступайте к её воплощению.
По кабинету прокатился гул одобрения, и даже члены правления, которые всё это время наблюдали за происходящим со смесью заворожённости и непонимания, зааплодировали.
Расплывшись в счастливой улыбке, Кристофер пожал протянутую руку мистера Уинслоу.
– Благодарю вас, сэр, – искренне сказал он. А затем оглянулся на Эвелин и Мадлен. – Но, если позволите, пока я не буду Ничего делать.
Мистер Уинслоу кивнул:
– Потому что, если порой Ничего не делать, из этого получается замечательное Что-то, – сказал он, повторяя слова Кристофера. – Я правильно понимаю?
– Почти, мистер Уинслоу, – сказал Кристофер. – Почти.
А потом он развернулся, взял жену и дочь за руки и покинул конференц-зал. Краем уха он услышал,
