Томми, как завороженный, смотрел на океан, и вдруг что-то заставило его скосить глаза. В одной-двух милях от берега длинная полоса бурой воды пересекала чистую голубизну. Он указал на нее.
— Почему воды бурая, дядя Майк?
— А, так ты уже приобрел «морской» взгляд, — заметил его дядя. — Мы называем это «красным приливом», хотя вода вовсе не красная, и это вовсе не прилив. Такой цвет воде придают миллионы размножающихся в ней крошечных организмов. Обычно берега вода достигает уже чистая — это хорошо, потому что такая вода не только мутная и дурно пахнет, но в ней погибают рыбы и другие животные, которых мы ловим.
Джилл спустилась с выступа и побежала по пляжу, ее косички развевались на ветру. Томми продолжал вглядываться в горизонт, ощущая себя испанским мореходом. Ему в лицо бил прохладный соленый ветер, наполненный запахом водорослей. Неожиданно ему тоже захотелось пронестись по пляжу, шлепнуться на песок, плюхнуться в воду и громко смеяться.
Он уже было собрался погнаться за Джилл, когда вспомнил слова отца: «Но только помни. Ты должен работать на совесть». Они пришли сюда не для игр; они пришли сюда работать. Он стал серьезным. Они с дядей Майком спустились на пляж и пошли за Джилл.
— Ну, как тебе тут? — спросил его дядя Майк.
— Отлично, — ответил Томми убежденно.
Деловитой походкой они шагали по пляжу, а Джилл прыжками неслась впереди.
Над песком у края воды возвышался огромный плоский камень, формой напоминающий рояль. Дядя Майк забрался на него, Томми последовал за ним.
— Вещи оставим здесь, — сказал дядя, — чтобы до них не добралась вода, если начнется прилив, а мы будем далеко.
— Кто-то уже оставил здесь свои вещи, — заметил Томми, указывая на одежду на другом конце камня. Дядя Майк приподнял рваный джемпер и усмехнулся.
— Наши друзья нас все-таки обогнали и уже купаются. Эти джемперы я всегда узнаю.
Теперь и Томми узнал их. Рукава были обрезаны выше локтей, и вид у джемперов был такой, словно их владельцы слыхом не слыхивали о существовании мыла. Он обернулся, оглядывая бухту, но она была пуста.
— Наверное, ныряют вон там за скалами, — сказал дядя Майк. — При отливе там можно поймать крупную рыбу. А при высокой воде камень, на котором мы сейчас стоим, уходит под нее почти весь.
Томми окинул взглядом пляж, с трудом веря, что вода может подняться так высоко. Казалось, песок лежал здесь века, сверкающий и сухой. Между пляжем и глубокой водой тянулась широкая полоса черных камней и водорослей. Здесь можно было здорово проводить время — перепрыгивая крошечные каньоны и переходя вброд миниатюрные речки. Должно быть, вначале это была одна огромная каменная плита. Затем силы природы раздробили ее на куски. Трещины расширились, превратились в темные канавки, где росла трава, и плавали рыбки. В плоских камнях появились выбоины. Он заметил, что всякий раз, когда вдали на камни бесшумно накатывала вода, канавки набухали.
Джилл поставила бутылки с оранжадом в лужу, чтобы они не нагрелись. Пока ее отец разбирал снаряжение, Томми снял ботинки и спрыгнул на песок. Почувствовав под ногами его теплоту, он вновь ощутил нетерпеливое желание бегать и кричать…
Джилл вернулась и посмотрела на него, глаза ее лукаво блестели. Безо всякого предупреждения она толкнула его так, что он шлепнулся на песок и разинул рот от удивления. А она, смеясь, помчалась по пляжу, и косички прыгали у нее за плечами. Томми поднялся на ноги и смущенно посмотрел на дядю, не зная, что делать. Ну, он догонит Джилл, а что потом? Оттаскать ее за волосы? Отругать?
Дядя Майк вздохнул.
— Давай! Она думает, что ты ее не догонишь. Пока ты не покажешь ей, на что способен, она тебя в покое не оставит.
— А вам я не нужен? — спросил Томми.
— Пока нет.
Томми помчался по пляжу. Мышцы его ног работали вовсю. Ноги зарывались в песок, а руками он размахивал так, как будто боксировал. Усталость и напряжение, накопившиеся в его теле за долгие дни путешествия в автобусе, оставляли его. Джилл обернулась, взвизгнула и побежала быстрее. Но он все равно нагонял ее. Наконец она свернула на мягкий сухой песок у скал. Томми догнал ее и схватил за руку. Джилл извернулась, вырвала руку, снова толкнула его и, смеясь, убежала. Томми вскочил и снова догнал ее. На этот раз он обхватил ее колени, и они, хихикая, повалились на песок.
Томми не знал, то ли ущипнуть ее, то ли защекотать. И вдруг смутился, выпустил ее и встал. Джилл тоже встала и посмотрела на него с недоумением. Они отряхнулись от песка.
— Лучше пойдем, поможем твоему отцу, — сказал он деловито.
— Конечно.
Они пошли обратно по песку.
— Ты что, никогда не играешь? — спросила Джилл.
— Конечно, играю. Но я хочу помогать твоему отцу, а еще даже не знаю как.
— Это-то просто, — сказала Джилл. — Смотри!
Она сбежала с песка на полосу камней, покрытых водой. Осторожно шагая по ним, она добралась до широкой наклонной плиты. Следуя за ней, Томми почувствовал, что камни предательски покачиваются у него под босыми ногами. Многие были облеплены острыми коническими ракушками. Они больно впивались ему в подошвы, и он обрадовался, когда добрался до плиты. Ее поверхность напоминала огромный кусок швейцарского сыра. Некоторые отверстия были не больше сложенных чашечкой ладоней. В других вполне можно было хоть ванну принять. Джилл встала на колени возле лужи, наполненной морской водой.
— Вот это и есть литоральная лужа, — сказала она.
Когда Томми наклонился над лужей, даже рот раскрылся у него от восторга. Он словно смотрел в прекраснейший круглый аквариум, наполненный кристально чистой морской водой. Крошечный кусочек океана, оставленный отливом. Дно лужи блестело мелкими осколками ракушек, которые волны переработали в грубый песок. Между обломками камней в розовых и зеленых пятнах колыхались лиловатые водоросли. Среди них сновали крошечные рыбки.
Джилл махнула рукой в сторону отмелей.
— Все эти ручьи тоже литоральные лужи. Длинные водоросли называются «валлиснерия». В таких лужах обитают десять тысяч миллионов всяких живых существ, и папа ловит тех, которые ему нужны, и заспиртовывает их. Вот и все.
Она заметила недоверчивое выражение на лице Томми и энергично закивала головой.
— Не меньше десяти тысяч миллионов! — решительно повторила она. — Осьминоги, и моллюски, и рыбы, и улитки, и… да недели не хватит всех перечислять. Миллионы из них еще даже не классифицированы. Попроси папу показать тебе под микроскопом планктон. Это очень красиво… Ой, он нам машет. Пошли!
Томми увидел, что дядя Майк переобувается. Ему не терпелось поскорее начать ловить рыбок и выискивать под камнями морских звезд. Может, ему удастся найти что-нибудь очень редкое, и дядя сможет продать животное за большие деньги. Папа всегда говорил, что у него орлиные глаза, и он сможет разобрать буквы в книге, даже если ее будут держать на другой стороне каньона.
Но при мысли об отце орлиные глаза вдруг наполнились слезами. Он попробовал представить себе, что сейчас делают папа, и Кэти, и Донни — вот в эту самую минуту. Когда он уезжал, папа сказал: «Дети, сегодня мы займемся изготовлением луков и стрел после того, как…» Тут папа закашлялся. «После того, как мы посадим Томми в автобус. Длинные луки, как у Робин Гуда».
Возможно, они сейчас в лесу стреляют в шест. А может быть, папа обходит его ловушки. Его губы задрожали; он изо всех сил старался не заплакать.
— Посмотри-ка, — сказала Джилл, потрогав его за плечо. — Вот те парни. Сюда идут.
Томми украдкой вытер глаза и увидел знакомую пару — они шагали по камням в сторону пляжа. У одного через плечо была перекинута сумка. У обоих в руках был длинный гарпун.
— Уже успели рыбу наловить! — удивленно воскликнул он.
— Если рыба не прячется, ее не трудно загарпунить. Только они, наверное, загарпунили омаров и всякое такое. Ловить омаров запрещено, но это их вряд ли беспокоит.
У Джилл уже сложилось твердое мнение об этой парочке, и Томми был склонен с ней согласиться. Дядя Майк их окликнул, и они побежали к нему. На нем были сапоги на войлочной подошве и шорты; он вручил детям по ведерку и маленькому сачку.
— Я отойду подальше, а вы работайте возле берега, — сказал он. — Джилл, ты знаешь, какие животные мне нужны. А кроме того, побольше больших лоттий и десятка два осьминогов. Ну, и еще морские звезды рода пизастер.
Неожиданно взгляд его упал на ноги Томми, и он нахмурился.
— Да что ты, малый! Почему ты босой?
Томми подтянул штаны.
— Я… э… я забыл взять туфли.
Джилл скорчила гримасу.
— Ты же ноги о камни в клочья раздерешь, — сказала она жестко.
— Ну, это уж ты слишком, — сказал ее отец. — Но посмотрим. Еще одно, Томми: я ничего не скажу, если ты вернешься с пустыми ведрами, — только никого не убивай напрасно. Всякий раз, перевернув камень, клади его на место. И не бросай камешки на рыб, просто чтобы посмотреть, не сумеешь ли ты их убить.
