class="empty-line"/>
Я снова вернулся в «Шале Шарки», в последний раз. По дороге мы почти не разговаривали. Так или иначе, это будет моя последняя ночь здесь. Даже если бы мы не подсказали Марту заглянуть за спинку кровати Эйприл, все равно двадцать четыре часа, отведенные Папашей на расследование, почти истекли. А мы уложились даже быстрее.
На ночь полицейский пост у ворот сняли, и мы смогли войти через передний двор. Мы с Редом замешкались у двери, не испытывая особого желания снова оказаться лицом к лицу с Папашей.
— Мне нужно разобраться с этим семейным делом, Минимун, — сказал Ред. — Наверняка крику будет на весь дом. Почему бы тебе не отправиться к себе прямо сейчас?
Я и сам задавал себе этот вопрос. Мне отчаянно хотелось увидеться с родителями и сестрой. Однако интуиция подсказывала мне, что лучше вытерпеть еще несколько часов разлуки, пока Март окончательно не сложит все части головоломки одна к одной. Будет страшно интересно узнать, как все-таки они связаны…
— Э-э, видишь ли, дело-то пока не закрыто. У Марта может уйти целая ночь, чтобы разобраться с уликами, которые указывают на Эйприл и ее шайку. Я бы предпочел подождать, пока все не утрясется, а уж потом сдаваться полиции.
Остальные Шарки ждали нас на кухне. Папаша сидел во главе стола. По пути домой у него было достаточно времени, чтобы успокоиться. Однако он не воспользовался им по назначению.
— Марш сюда, вы, оба! — взревел он.
У нас мелькнула мысль дать деру, но тут же растаяла.
Глаза Папаши грозно сверкали из-под бровей, которые можно было заплетать в косички. Этому человеку не хватало только рогатого шлема, чтобы выглядеть в точности как викинг.
— Выкладывай, Ред. Что за муха тебя укусила?
— То, как мы живем… это неправильно, — прошептал Ред, глядя в пол. — Ты… ты сделал свой выбор, и Джини тоже. Но мы с Родди не обязаны жить той же жизнью.
Ирод засмеялся.
— А чего, классная же житуха! У меня в комнате полно видеоигр, а захочу еще — будут еще. И на что мне сдались друзья? Пацаны из школы? Пошли они куда подальше, эти уроды! Все, что мне нужно, — это пульт управления и мешок конфет!
Папашу это заявление явно застало врасплох.
— У тебя еще и мы есть, Родди.
— Пока — есть, — сказал Ред, уже громче. — Пока ты не оказался в тюрьме, в соседней камере с Артуром, дядей Питом, Чокнутой Мэри и Эйлин. Скоро там для Шарки придется отвести целое крыло. Да если бы не Минимун, ты бы уже сидел за решеткой!
— Ты скоро сядешь в тюрьму, папа? — спросил Ирод, которого такая перспектива, похоже, ничуть не испугала. — Когда?
Папаша насупил брови.
— Не сяду я ни в какую тюрьму!
— Я-то уж точно туда не собираюсь, — заявила Джини. — С моей страстью к нарядам… что мне там делать?
Однако Ред не собирался отступать.
— Расскажи Ироду правду! Расскажи, а потом уж делай из него вора!
У Папаши отвисла челюсть. По-видимому, это был первый случай, когда кто-то из его детей приставал к нему с такими требованиями. Придя в себя, он попытался обернуть все в шутку.
— Ах, Ред, мальчик мой, — почти пропел он и, пританцовывая, направился к сыну. — Ну какие же мы преступники? Просто здесь немного прихватим, там чуток отщипнем… — Обхватив Реда за плечи, он принялся вальсировать вместе с ним по кухне. — Расслабься, малыш. Разве мы не счастливы? Разве у нас дом не полная чаша?
Джини и Ирод тоже закружились в танце.
Ред вырвался из объятий отца.
— Мама взяла с меня обещание! — воскликнул он с вызовом. — Хотя мне было всего пять, мама заставила меня пообещать, что я не спущу глаз с Родди. Но как прикажешь это делать, если вы оба по уши увязли в мошенничестве? Какой пример вы ему подаете?
Да, это было внутреннее дело семьи Шарки, и я чувствовал себя совершенно лишним. Мне надо было бы сейчас быть дома, с родными. У нас своих проблем хватает. Мне вдруг остро захотелось домой. Я понял, что истосковался даже по надрывным мелодрамам Хейзл. Я готов был надеть любую рубашку, которую предложит мама. И папа. Папа… При мысли о нашей семье у меня защемило сердце. Эх, бросить бы все это расследование к чертям! А потом проспать денек-другой…
Папаша Шарки перестал танцевать.
— Ты дал матери обещание? Она попросила об этом тебя, несмышленыша? Почему не меня?
Он и сам знал почему, но Ред все же произнес это вслух:
— Потому что ты никогда не изменишься, а для нас с Родди еще не все потеряно. Мы можем жить нормальной жизнью.
— Не хочу я жить нормальной жизнью! — заявил Ирод. — Какая в этом радость? Что мне, заделаться частным сыщиком, как ты и твой новый лучший друг?
— Ты слишком мал, чтобы знать, чего хочешь! — Ред понуро опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.
Ирод засмеялся:
— Вот-вот, поплачь, Мэри! Дать тебе платочек?
— Заткнись, Родди! — внезапно взорвалась Джини. В ее глазах дрожали слезы. Она сердилась, грустила и раскаивалась — все одновременно. — Почему ты раньше ничего не рассказывал? — накинулась она на старшего из братьев.
— Я пытался приглядывать за ним тайком, — ответил Ред, не убирая рук от лица. — Не хотел идти против вас. Но сейчас… все зашло слишком далеко. Ирод постоянно ворует в школе. Полиция уже держит его на примете. Ждет не дождется его шестнадцатилетия, чтобы вручить в подарок наручники.
Джини достала из рукава бумажный носовой платок и вытерла слезы.
— Папа, знаешь… по-моему, Ред прав.
Папаша вскинул могучие руки.
— И ты туда же! Все против меня?
Джини стояла на своем:
— Тут нет ничего личного. Мы не против тебя. Мы за мамочку и за Родди тоже.
Погрузив пальцы в заросли бороды, Папаша поскреб подбородок.
— Ну, может, мне следует немного приструнить его…
— Что?! — завопил Ирод. — Нечего меня приструнивать! Еще не хватало — из-за каких-то дурацких бредней Реда…
Но Ирод забыл главное правило своей семьи: никто не смеет указывать Папаше.
— Нечего тебя приструнивать? — загремел Шарки-старший. — Это ты мне говоришь? В этом доме хозяин я! И ты будешь делать то, что я скажу. Начиная с сегодняшнего дня, три дня в неделю в школе! И никакого воровства!
— Три дня в неделю! — взвыл Ирод. — Я что, робот?
Отец семейства был неумолим.
— Три дня. Без разговоров. А после Рождества, может, и четыре!
Ирод выбежал из комнаты, завывая, словно росомаха. По дороге он умудрился врезать мне по плечу.
— Это все ты виноват, Минимун,
