— Неужели вы хотите, чтобы ваши коллеги мучились, отыскивая тайник? Пусть производят обыск, по-вашему? — возмутился Павлик. — Не по-товарищески это! Не хотите им говорить?
— Да ты что? — возмутился в свою очередь капитан. — Конечно, скажу! Но, видите ли, это не мое дело. Я марками занимаюсь, — Это дело всех нас! — сурово одернула эгоиста Яночка. — Дело всех честных граждан!
— Вы не так меня поняли! — оправдывался капитан.
— Конечно, это дело всех честных людей, но у в отделе тяжких преступлений дело о драгоцентях ведет мой коллега, и я просто не имею права без него изъять клад. Он должен сделать это сам, причем не один, а в присутствии понятых, так принято. Существуют строгие правила на этот счет. А то подумают что мы с вами специально это подбросили.
— Ну вы даете! — возмутился Павлик. — Откуда у нас такие богатства?
— В данном случае вы должны послушаться меня, — меня настаивал капитан. — Сделаем все по закону. А вы выступите в качестве свидетелей. Можете? Или опять нам придется соблюдать тайну? Признаетесь?
— В этом мы, пожалуй, можем признаться, — не очень уверенно сказал Павлик. — Все знают, что мы играли в узников, могли слышать подозрительные звуки на чердаке. Ты как думаешь?
— Думаю, что можем быть свидетелями, — со гласилась Яночка.
— Порядок! — обрадовался капитан. — Значит, завтра утром...
— Завтра утром у нас уроки в школе! — напомнила девочка.
— Вечно из-за этой школы мы пропускаем самое интересное! — расстроился Павлик. Капитан задумался. Нежелательно оставлять со кровище без охраны на ночь, мало ли что... Собственно, сейчас еще не так поздно, всего полседьмого, а коллега был бы счастлив получить информацию о тайнике даже глубокой ночью. Осчастливить что ли его сейчас?
— Ладно, сделаем это еще сегодня, — решил капитан. — Сейчас позвоню коллеге, пусть немедленно приступает. Вы расскажете все, что видели и слышали, думаю, много времени это не займет. А вам, мои дорогие, полагается награда, это точно! Вот так получилось, что поздним вечером же дня все семейство собралось на чердаке. Милиция вынесла с соседкиного чердака какие-то тяжелые упаковки и открыла доступ на чердак всем желающим. В желающих недостатка не было. Толпясь в дверях и толкаясь, ринулись на чердак потомки некогда проживающих здесь предков, с любопытством оглядываясь по сторонам. Поглядеть действительно было на что.
— Боже, какое восхитительное старье! — восторгалась на каждом шагу тетя Моника. — В жизни не видела ничего подобного. Глядите, старый утюг углем разогревается.
— Похоже, наши предки никогда ничего не выбрасывали, все складывали на чердак, — вторил ей брат, роясь в куче мусора у стены. — Целые поколения предков складывали здесь все, чем уже не пользовались.
Бабушка с горящими глазами и пылающими от возбуждения щеками бросалась от одного интересного предмета к другому, на бегу выкрикивая:
— Теперь понимаю, почему капитан так выглядел, спустившись с чердака. Я еще подумала — плесенью он, что ли, покрылся? А это пыль. Пыль веков!
— Пыль веков, пыль веков, — вторила ей пани Кристина, которая, в отличие от других, не бегала по чердаку, а намертво приклеилась к изящному старинному комоду без ящиков. — Просто бесценный антик...
В другом конце чердака капитан представил одному из сотрудников милиции в гражданском Яночку и Павлика, и тот воззрился на детей с таким восторженным изумлением, что тем стало неловко. Похоже, капитан расписал их заслуги в деле обнаружения драгоценностей и наверняка сильно их преувеличил. Во всяком случае коллега неизвестного звания с горячей благодарностью пожимал руки детям, рассыпаясь в похвалах. Его бригада, избавленная от необходимости производить утомительный обыск, присоединилась к своему начальству.
Вырвавшись от них, Павлик поспешил к родным, которые только сейчас открыли для себя сокровища чердака.
— Не бойтесь! — крикнул им мальчик. — Капитан обещал никому не говорить о пыточной машине, так что вас не привлекут к ответственности. — Он слово дал!
— А за что нас привлекать? — не поняла тетя Моника.
— Да за наших предков-злодеев.
— Какая машина? — не понял папа.
— Я же говорю — пыточная, — пояснил сын. — Вон она стоит.
— Пыточная машина? — встревожилась бабушка. Наши предки кого-то пытали? Дошло наконец и до пани Кристины. Оставив в покое комодик, она вылезла из угла, отряхиваясь от пыли, и поспешила к сыну. А тот уже демонстрировал жуткий экспонат.
— Вот, видите? Вот отверстия, сюда наши предки совали руки и ноги своих врагов, а в середке, видите? Железяки торчат, острые как ножи. Вот они по кусочкам, значит, конечности и отрубали. Р-раз, р-раз — и готово!
Грохот железа, донесшийся откуда-то из глубины чердака, заглушил вдруг все звуки. Это Рафал докопался до старинных доспехов, с восторгом извлекая из вековой пыли то панцирь, то фрагменты наплечников, то какие-то непонятные составные части нижних партий доспехов, которые вдруг об рушились со звоном и грохотом, вздымая тучи пыли. Столпившиеся у пыточной машины родственники нервно вздрогнули. Восторженный вопль парня известил о потрясающей находке.
— Рафал, иди сюда! — слабым голосом позвала тетя Моника. — Тут такое!
Вот туча пыли немного опала, и взорам присутствующих опять предстала во всей своей жуткой красе старинная машина для пыток. Первой пришла в себя бабушка.
— Так это же шинковальня! — в волнении вскричала она. — Настоящая шинковальная машина для шинковки капусты. Хотите, наквасим на зиму капусту? Теперь, когда есть машина... Стряхнув с себя пыль и ужас, семейство обретя способность по достоинству оценить находку.
— Мама, это памятник старины, нельзя им пользоваться в таких низменных целях, — укоризненно заметила тетя Моника. — Капусту можно купить в магазине.
Пан Роман с интересом рассматривал памятник старины.
— Значит, дети, вы решили, что это машина для пыток? Что ж, пожалуй, вы и правы, шинковать капусту настоящая пытка...
Потрясенные Яночка с Павликом не скоро переварили услышанное. Вот тебе и предки! Никакие они не злодеи. Павлик решал, обижаться или не стоит, но тут он увидел Рафала со шлемом на голове, который равнодушно отнесся к пыточной машине и поспешил в свой угол к доспехам, надеясь обнаружить там еще щит и меч, однако по дороге споткнулся о какой-то странный предмет и нагнулся. Большой деревянный ящик с торчащей сбору ручкой.
— Эй, а это что?
— Не прикасайся! — заорал, бросаясь к нему, Павлик, но было уже поздно. Рафал повернул ручку. Помещение наполнил могучий хриплый рев, мрачный и угрожающий. Так, наверное, звучали бы трубы Страшного Суда. Все замерли, будучи не в силах ни пошевелиться, ни издать слова.
Павлик накинулся на Рафала:
— Ну кто тебя просил трогать? Это машина для отпугивания врагов.
— Вот, значит, чем пугал меня негодяй! — пришла в себя бабушка. — Точно такой звук. Тетя Моника как только голос к ней вернулся прокомментировала;
— Наверное, счел тебя врагом.
Ожив, пан Роман подошел к машине:
— Дайте и мне посмотреть на эту чудо-машину. Интересно, интересно... Что бы это могло быть? Отложив на время старые письма, которые с волнением перебирал, дедушка тоже приблизился к группе родных, окруживших странную машину.
— Какая прелесть! — воскликнул он. — Старинная шарманка в очень неплохом состоянии. Ну, не много испорчена, звуки издает неподходящие... Супруга моя утверждает, что именно такие производит дом, который вот-вот рухнет. Пережив очередное потрясение, семейство, вдохновленное уже сделанными открытиями, с энтузиазмом принялось за дальнейшие изыскания. Яночка раскопала калейдоскоп, и они с братом увлеченно принялись рассматривать разноцветные узоры, не обращая внимания на остальных. Рафал раскопал-таки щит, бабушка — старинную медную ступу и приставала ко всем, чтобы отыскали и пест. Пани Кристина обнаружила за старинным штофным креслом старинную же швейную машинку, а за ней, в углу, кучу железных и латунных предметов. Среди них отыскался и недостающий массивный пестик. Бабушка была счастлива.
— Глядите, старинная люстра на двенадцать свечей! — восторгалась тетя Моника. — Чудо! Можно, я повешу ее в своей комнате?
— Вешай что хочешь, — рассеянно отозвался пан Роман, внимание Которого привлекла куча всевозможных железок, раскопанная его женой.
— Краники, коленца, прокладочки, трубочки, — в упоении бормотал он, не веря своему счастью, — винтики, разводные ключики...
Очень мешало штофное кресло, но хозяину дома в голову не приходило отодвинуть его в сторону, он делал тщетные попытки целиком пролезть между его ножками и добраться до водопроводных сокровищ в углу. Призвав на помощь Рафала, пани Кристина извлекла сначала мужа из-под кресла, потом они с Рафалом отодвинули кресло в сторону. Пан Хабрович на четвереньках полез под швейную машину, не дожидаясь, пока и ее отодвинут. Но вот путь к куче деталей был свободен. Бормоча под нос и радостно вскрикивая, обнаруживая все новые и новые сокровища, пан Роман самозабвенно рылся в них, как вдруг замолчал. Обеспокоенная пани Кристина поспешила к мужу.
