class="p1">Он взмахнул этой своей тонкой палочкой – и что-то случилось. За его спиной заклубился холодный туман, и этот туман стал складываться в человеческие фигуры. Ряд за рядом они поднимались из ничего и выстраивались полукругом позади своего командира, сжимая в руках призрачное оружие. Теперь мне ясно были видны серые мертвые лица в нелепых шлемах, с горящими глазами, что делало их головы неуместно похожими на хеллоуинские тыквы – только совсем сгнившие и утратившие цвет. Блеклые знамена с орлами и львами развевались на древках. Среди знамен торчали и нехорошие штандарты из другого времени – тоже с орлом, только там орел держал в лапах похоронный венок с ломаным крестом внутри. Адские солдаты сгрудились за спиной Гройля, будто ожидая приказа.
Но тот даже не смотрел на них. Он не сводил глаз с меня.
– Такой отряд будет помощнее «Эдельвейса», ты не находишь? – спросил он издевательски вежливо. – Впрочем, они в чем-то похожи. И те, и другие лишены мозгов.
– Значит, отца тоже вы убили? – спросил я хрипло, но смело.
– Нет. Он сам полез, куда не следовало. И разбудил самое древнее зло, которому даже я не могу отдавать приказов… могу только вызвать на помощь… Армия мертвых – это жуткая сила, поверь мне. Он не научился ею управлять и погиб.
– Так ею можно управлять?
Гройль щелкнул своей указкой по голенищу сапога.
– Наглец, – сказал он. – Ну почему ты не мой сын?
Я уже хотел выругаться, но тут увидел, что он с беспокойством смотрит куда-то в небо. Я проследил за его взглядом, и у меня даже дух захватило от восторга.
Высоко над нашим оврагом парила громадная черная птица. Внезапно сложив крылья, она камнем упала с неба – и оказалась никаким не орлом и не коршуном, но старым верным вороном Карлом. У самой земли Карл шумно замахал крыльями, чтобы затормозить, и это ему удалось – даже не без некоторого изящества.
Ох-х! Его когти впились мне в плечо.
На силовое поле, которое я так тщательно создавал вокруг себя, ему было наплевать.
– Game over! – радостно каркнул он прямо над моим ухом.
Это было странно: армия мертвых попятилась. Она все еще щетинилась своими гнилыми копьями. Но грозные орлы на их знаменах как-то поблекли и сдулись. Ворон, что сидел на моем плече, был сильнее.
– Чтоб ты сдох! – воскликнул Гройль. – Мерзкий какаду! До каких пор я буду терпеть твои выходки?
– Forever, – пообещал ворон.
Гройль скривился от злости. Нет, он не собирался отступать. Он хлопнул в ладоши, и его призрачные солдаты затрепетали и затряслись, будто их ударило током, и еще больше стали похожи на медуз. Зрелище было так себе.
– Вперед, – приказал Гройль. – Взять их!
Серая пехота как-то нехотя поползла вперед, обтекая своего командира. Я оглянулся: они успели пересечь ручей, обойти нас сзади и взять в окружение. На секунду я ощутил тревогу – а Гройль, конечно, первым это заметил.
– Ты не хотел идти в наш славный «Эдельвейс»? – прокричал он мне. – Добро пожаловать в отряд беспозвоночных!
– Хрен вам, – тут я повторил неприличный жест.
Ворон тоже выкрикнул что-то очень нетолерантное. Мертвецы притормозили, будто оценивая силу заклятья. Даже я немного смутился, хотя меня это явно не касалось.
Но Гройль только рассвирепел.
– Что стоим? – завопил он. – Кого ждем? Взять обоих!
Выстрел откуда-то сверху прогремел очень неожиданно и принес такие же неожиданные последствия. Фуражку Гройля снесло в ручей, и она поплыла, забавно вращаясь, вниз по течению. Сам он взмахнул руками, выпучил глаза и разинул рот, но почему-то не произвел ни звука. Зато на его лысой башке вдруг засиял первый луч солнца. Это было почти красиво.
Хотя наблюдать за ним было неинтересно. Я смотрел туда, откуда стреляли. Фигура на гребне обрыва была мне знакома с детства. За последние годы она стала разве что немного плотнее и основательнее. Я даже не буду говорить, как я был рад видеть своего деда, лесника Германа.
– Смотри, Гройль: уже утро, – сказал Герман не слишком громко, но именно так, что его голос заглушил и журчание ручья, и унылый ропот солдат призрачной армии. – Ты заигрался в свою войну, Гройль.
Тот, к кому он обращался, без головного убора выглядел нелепо. Доктор Штарк топтался на одном месте, сутулился и прикрывался ладонью от солнца, а солнце, выбираясь из-за далеких холмов, жгло все ярче и ярче.
Армия мертвых таяла на глазах. Призраки ночи теряли силу с восходом солнца. Раньше об этом возвещал крик петуха – ну, а сейчас мог сгодиться и говорящий ворон. Так было заведено с древних времен, и даже самый злобный монстр не мог изменить этот порядок.
– Проклятье, – бормотал Гройль. – Проклятье на вас всех…
В следующее мгновение мой дед Герман уже стоял напротив него. Я даже не мог представить, что он так легко управляется с перемещением в гиперпространстве.
– Убирайся, Сморкович, – сказал Герман Гройлю. – Твое время кончилось.
– С каких пор ты распоряжаешься моим временем? – огрызнулся тот.
Они были одного роста. Только седые волосы Германа развевались на ветру, и он казался выше.
– С тех пор, как я умер и меня вернули назад, – глухо сказал Герман. – С тех пор, как я перестал бояться смерти. Наш мир устроен сложнее, чем ты думал.
Я вышел из ручья. Только теперь я почувствовал, как мне холодно. Да еще и кроссовках премерзко хлюпала вода.
– Ну что, неудачник? – поглядел на меня Гройль. – Ты мог получить все. Но ты сам выбрал свой путь.
Не секунды не сомневаясь, я встал рядом с Германом, и он обнял меня свободной рукой: в правой он держал ружье. Ворон повертел круглой головой, подумал и остался сидеть у меня на плече. Теперь мы были одной командой, о которой так нелестно отзывался Гройль. Командой победителей.
Кажется, он и сам понял, что проиграл.
Он все еще вертел в руках свою фальшивую волшебную палочку. Внезапно сломал ее пополам и бросил наземь.
Ничего не произошло.
– Я уйду, – сказал он. – Чернолесье остается за вами. Мне и самому надоела эта возня с «Эдельвейсом». Но не надейтесь, что я про вас забуду. Мы еще встретимся, когда вы будете меньше всего меня ждать. Это я вам обещаю.
– Забились, – сказал Герман.
Гройль поморщился.
– Но и это еще не все, – сказал он. – Будет большая война, и вы только ускорили ее начало. Война света и тьмы, ха-ха… Вы не скроетесь от нее в своем лесу. Вы видели только первые языки пламени, которое сожжет весь мир. Ты сам говорил, Герман: мера зла уже
