– Я, само собой, это немедленно сделал, – сообщил комиссар Лагранж, – и присовокупил к своим словам слова более крупной шишки.
– А у нее фамилия не Скьяволе? – пошутил Петя.
– Нет, фамилия другая, но это тоже дальний родственник моей супруги, – рассмеялся комиссар.
– Так вот, – продолжил старший инспектор, – мы с комиссаром, видимо, одновременно узнали о роли в этом деле Огюста Лемье и едва ли не одновременно послали соответствующие запросы друг другу.
– Во всяком случае, – кивнул комиссар Лагранж, – я отправил запрос в Скотленд-Ярд, еще не получив вашего запроса.
– Я тоже. А через день-два мы получили сообщение, что Лемье арестован, и вскоре, к нашему огромному с комиссаром удивлению, наше руководство по обе стороны Канала сумело быстро найти общий язык.
– Простые полицейские понимают друг друга с полуслова, – закивал комиссар Лагранж, – а у высокого начальства находятся тысячи более важных дел, помимо поимки преступников.
– Так что осталось разрешить одну-единственную задачу, – старший инспектор Мортон при этих словах переглянулся со своим французским коллегой, – и можно передавать дело об убийстве графа Никитина в суд.
– А что, без ожерелья вы этого делать не станете? – невинно спросила я.
– С вами, ваша светлость, невозможно разговаривать, вы знаете наперед, что вам собираются сказать! – с ироничной улыбкой произнес старший инспектор.
– Может, вы еще и точно знаете, где оно? – спросил комиссар.
– Месье Людовик, мистер Мортон, вам это известно не хуже нашего!
– Тогда я приглашу сюда кое-кого из ваших знакомых, – пообещал месье комиссар, скрылся за дверью и через минуту вернулся в сопровождении двух полицейских, несущих сейф – хотя для этого достало бы и одного, – а следом за ними в кабинет вошли Антон Петрович и секретарь посольства Российской империи в Соединенном Королевстве Андрей Сергеевич Самохвалов.
Полицейские поставили сейф на стол и вышли.
– Итак, уважаемые господа, всем вам известно, что данный предмет является уликой в деле о смерти вашего соотечественника графа Никитина, – официально сообщил старший инспектор. – Дело, и это также вам известно, приобрело международный оборот, и присутствие здесь комиссара французской полиции обусловлено именно этим. Как я понимаю, вы, мистер Самохвалов, собирались сделать официальное заявление. Точнее говоря, повторить сделанное Скотленд-Ярду заявление представителю французской полиции. Комиссар Лагранж на данный момент официально представляет французскую сторону.
Андрей Сергеевич извлек из папки бумагу, но вручать ее комиссару не стал, а сказал вполне любезно:
– Месье Лагранж, вот у меня в руках документ, подписанный полномочным послом России во Франции, но позвольте его не зачитывать, а коротко пересказать суть?
– Мне так тоже будет удобнее, – согласился месье комиссар.
– Вот и славно. Суть же такова. У графа Никитина не осталось прямых наследников, а в его завещании данный предмет не указан, – Андрей Сергеевич указал рукой на сейф. – В то же время мы знаем в точности, что сейф этот служил ему для хранения предметов сугубо личных и, вполне может оказаться, интимных. Кому все это будет передано, решат соответствующие инстанции в России, руководствуясь законами нашего государства. А пока я как представитель этого государства должен проявить заботу об имуществе подданного нашей империи. Полагаю, что наше с Антоном Петровичем Мордвиновым, личным секретарем графа Никитина, присутствие при вскрытии сейфа не обсуждается?
– У нас нет возражений, – сказал инспектор.
– Французская сторона не возражает, – добавил комиссар.
– Но мы просим еще об одном одолжении и, если есть в том необходимость, готовы подкрепить свою просьбу официальными документами…
– Вот сразу видно, что мы имеем дело с дипломатом, которому свойственно вдоволь походить вокруг да около предмета разговора, прежде чем его назвать! – воскликнул комиссар Лагранж. – Излагайте вашу просьбу, месье, без обиняков, а там уж станет видно, вправе мы ее решить здесь, на месте, или нужны будут ваши бумаги с гербами и печатями и чины повыше наших со старшим инспектором.
Секретарь лондонского посольства коротко рассмеялся и сказал:
– Вам уже известно, что ожерелье, которое фигурирует в деле, является семейной реликвией графа? А нам известно и то, что в сейфе есть и иные семейные реликвии, никакого отношения к делу не имеющие. Вот я и прошу, если таковые предметы будут найдены при вскрытии сейфа, незамедлительно передать их нам.
– А что это за предметы? – спросил Лагранж. – Я не об их сути, а о том, что они собой представляют?
– Это личный дневник графа и его переписка с покойной супругой. Как они выглядят, я у графа не спрашивал, но скорее всего это обычная тетрадь и пакет с бумагами.
Инспектор Мортон и комиссар Лагранж переглянулись, комиссар сделал знак мистеру Мортону ответить за них двоих.
– Мы не возражаем против вашей просьбы, господин секретарь, и готовы ее удовлетворить незамедлительно. Более того, сразу после окончания суда вам будут возвращены и этот сейф, и ожерелье, если оно в нем находится. Я от лица полиции Великобритании уполномочен дать вам гарантии в их сохранности. Если в том будет необходимость, эти гарантии могут быть подтверждены официальными документами.
– Уели, мистер Мортон! – засмеялся Андрей Сергеевич. – Уели вы меня с этими официальными бумагами! Но вы все равно, насколько я разбираюсь в ваших методах работы, обязаны передать такие официальные документы в наше посольство, а я уж не стану их требовать здесь и сейчас, потому как доверяю и вам, и полиции Лондона в целом.
– Ну что ж, раз все формальности закончились, можно переходить к делу, – объявил комиссар французской полиции.
– А нам можно остаться? – спросил Петя.
– Скорее нужно, – ответил комиссар. – Ну и раз, как уже сказано, формальности улажены, я зову сюда слесаря, чтобы он распилил этот железный ящик и мы смогли добраться до его содержимого. – При этих словах месье Людовик бросил в нашу сторону выразительный взгляд.
– Да как же так, как же слесаря? – запричитал Антон Петрович. – Зачем же вещь портить? Да и долго это.
– Неужели и вам не удалось узнать секрет того, как открывается потайное отделение? – спросил Андрей Сергеевич.
– Увы! – развел руками комиссар. – Нам не удалось! Человек, который ремонтировал сейф, убит, его помощник ничего о сейфе этом не знает. Швейцарская фирма, что его изготовила, уверяет, что после продажи сейфа они незамедлительно уничтожают все сведения о нем. Общий принцип работы секретного механизма они нам сообщили, но без личного кода, установленного владельцем, проку от него мало. Никакого проку нет, если сказать честно. Но у меня есть основания предполагать, что кое-кто знает больше полиций Англии и Франции, вместе взятых.
– Это кто же? – наивно спросил Антон Петрович, зато Андрей Сергеевич сразу стал пристально вглядываться в наши лица.
– Не уверена, что у меня получится… – пробормотала я, не став отрицать, что кое о чем догадываюсь.
– А вы попробуйте! – предложил старший инспектор Мортон.
– Антон Петрович, – обратилась я к бывшему секретарю Алексея Юрьевича Никитина, – ключи от верхней крышки у вас? Тогда окажите любезность и откройте нам ее.
Пространство внутри этого небольшого ящика было невелико, дно, стенки и внутренняя сторона крышки были обтянуты кожей, и все это выглядело словно единое целое, без малейшей щелочки или складочки. Но ничего другого я и не ожидала. Чуть подумав, я провела пальцами по обивке стенок, сначала правой, затем левой.
– Кажется, нашла. Отвернитесь, господа!
Четверо мужчин посчитали правильным не спорить со мной, хотя отвернуться их я попросила из чистого озорства. Петя понял это, но виду не подал. Но и отворачиваться не стал.
Мне пришлось немного приноровиться к нажиманию скрытых под обивкой рычажков, но это оказалось несложным. Послышался шум, весьма схожий с тем, что издают напольные или большие настенные часы, перед тем как привести в действие механизм боя. Потом что-то щелкнуло, зажужжало, и казавшаяся дном сейфа, совершенно сливающаяся с боковыми стенками панель приподнялась, образовав небольшую щель.
– Можете повернуться.
– Э, да туда едва можно подсунуть палец! – сказал Антон Петрович.
– Полагаю, что так и стоит поступить, – сказал комиссар. – Подсунуть палец и поднять эту крышку, которую все полагали днищем. Просто взять и потянуть ее вверх.
– Ну же, Антон Петрович! – предложил секретарь посольства личному секретарю графа.
– Нет, пусть лучше Дарья Владимировна, – попросил Антон Петрович, – а то я еще чего не так сделаю.
– Ну пусть будет Дарья Владимировна, если у нее самой не найдется возражений.
Я возражать не стала, потому что мне было жутко любопытно и не хотелось ждать, когда решится такой пустяковый вопрос. Так что я подцепила крышку двумя пальцами, и она легко поднялась. В небольшом секретном отделении лежал футляр с ожерельем, объемистый пакет и тетрадь. Я все это достала и положила на стол.
