Позиция деда Макара мне совсем не понравилась. Как же так, убийца живет рядом, все знают и молчат. Наверно, еще с ним и здороваются?
— И много на его счету жертв? — допытывал я деда.
— Три. Про три я догадываюсь, а может быть, и больше. Но доказать не смогу, что это он, — нехотя отвечал дед Макар.
— Он и сейчас дома?
— А где ему быть?
Сумасшедшая новость, которую мне довелось услышать, повергла меня в шок. Куда нас черт принес и как вообще здесь живут люди? Хотя потом вспомнил, что каждый день в Москве происходит несколько убийств и разбойных нападений, и никому, кроме милиции, до этого нет дела. Наверное, и здесь просто привыкли к его соседству и уже не обращают внимания. Живет — ну и пусть живет, как бы кто похуже не поселился. Радужное настроение, появившееся после блинов с янтарным медом, растаяло, как облачко в летний день. А почему не боятся его, что за причина? Выводы были неутешительные. Чего им его бояться, у них практически ничего нет. Ты хоть три пистолета приставляй к виску, кроме пары старых валенок ничем не разживешься. Так что на мушку его прицела они ни по каким параметрам не попадали. А вот молочко у стариков купить или бутылку им поставить, это он мог. Наверное, денег куры не клюют. Да и раскусили его, киллера, наверное, не сразу, не в первый день узнали, кто рядом поселился. Действительно, на лбу у него не написано, что он киллер. А может быть, у него высокие покровители? Тревожные мысли одна другой чернее прыгали из левого в правое полушарие и обратно. Если первое отвечало за логическую связь, то второе больше захлестывало эмоциями. Надо бы остановить мысль в одном из них. Или повозмущаться так, что разорвать сорочку на груди, или обдумать все до конца и просчитать несколько вариантов. Ни то ни другое я не успел сделать. Ко мне подошла Настя.
— Фитиль точно в Верблюдовку идет.
Данила в позе утомленного римского патриция, расслабляющегося после пира, блаженствовал на лежанке в тени раскидистого дерева. Он слышал весь наш разговор. Я подошел к нему посоветоваться:
— Что будем делать?
— И чего паникуешь, идет и идет. Что мы, Фитиля не видели?
— А ты видел, что у него весь рюкзак в крови?
— Подумаешь! Ты лучше скажи, где пасека у деда Макара?
Ах ты, обжора, оказывается, вот какой вопрос его мучил, а на Фитиля ему было наплевать. Я решил выложить последний аргумент.
— Данила, ты знаешь, что в первом доме живет киллер?
— Да? — Данила стал что-то прикидывать в уме. Я думал, что он как ужаленный подскочит и начнет предлагать разные варианты, как сообщить о нем в милицию, а Данилу, видимо, после сытного обеда тянуло в сон. Он зевнул и раздраженно выдал:
— Киллер киллеру рознь. Небось в руках какая-нибудь старая мухобойка или берданка, а туда же — киллер. Стреляет, наверное, с подпорок и порох насыпает на полку. Не верю я. У них тут в деревне ни черта не поймешь. Говорили, пасека есть, а где она? Ни одного улья я поблизости не видел. И пчелы не летают. Преувеличивают, а ты веришь. Так и с киллером. Дай на солнышке спокойно полежать, я эксперимент провожу.
Так и не добившись от него никакого совета, я ехидно поинтересовался о сути эксперимента.
— Мед, говорят, прямо в кровь впитывается, — сонным голосом стал пояснять Данила, — а я, после того как вы встали из-за стола, съел еще целый кусок сот, да по ошибке начал есть его с воском, пока баба Нюра меня не остановила. Воск, оказывается, надо было выплевывать. Вот теперь лежу на солнышке и жду-что выступит на пузе, мед или воск? Макс, ты не видишь там еще ничего? Мне кажется, что-то уже блестит.
Мой приятель лежал та топчане, так что голый живот был подставлен солнцу, а голова была в тени. Ежу было понятно, что после такого количества съеденного меда и выпитого чая начнется мощное потоотделение. Пот и блестел на пузе. Я потрогал кончики ног у приятеля.
— Холодные.
— Ну и что?
— Как что, коченеют. Концы скоро отдашь.
Данила понял, что его номер с экспериментом не проходит, дураков здесь нет, и заскулил:
— Дай я вздремну с полчасика, весь кайф после обеда — в послеобеденном сне.
— Черт с тобой, дрыхни. Пока будешь спать, здесь, может быть, полдеревни перестреляют.
Данила сонным голосом пробурчал:
— Стрелять здесь, кроме нас, некого. Если умру, то сладкой смертью.
Отвлеченные аргументы на Данилу не подействовали, и он блаженно закрыл глаза. Перейдя наискосок двор, я подошел к Насте, которая выглядывала из-за забора на улицу.
— Куда он пошел? — спросил я, имея в виду Фитиля.
— Зашел в первый дом.
Первый дом — это был как раз тот крайний дом, о котором говорил дед Макар, дом, в котором жил киллер. Такой расклад мне совсем не понравился. Один бандит — киллер здесь отлеживается, прячется от людских глаз, другой со всякими мерами предосторожности, чтобы не выследили его путь, слезает раньше времени с автобуса, не доехав до места назначения. Что тут забыл Фитиль? Не по своей же воле приперся он сюда? Значит, его кто-то послал. А зачем? Как это можно узнать?
— Как к тому дому можно незаметно подобраться? — спросил я Настю. Она все-таки бывала здесь и раньше.
Выход нашелся моментально.
— Да по садам — огородам, они не имеют заборов. Здесь только с улицы зачем-то огородились.
— А собак нету?
Про собак можно было и не спрашивать: за то время, что мы здесь находились, ни одна из них не брехнула. Петухи разрывали глотки, был слышен гогот гусей, но собачьего лая я не слышал. Я пересек двор, теперь в обратном направлении. Данила, как ангелок, приоткрыл рот и, блаженно чему-то во сне улыбаясь, давил храпака. Счастлив бывает человек, имеющий низкий порог потребностей. Данилу я ни в чем не винил, а даже завидовал ему. А может, так и надо — плюнуть на киллера и пойти загорать. Но ноги сами собой уже несли меня через чужой сад. Соседский дом был заколочен и пуст, и сад у них был такой же дикий и запустелый, весь в бурьяне и прошлогоднем сушняке. Зато следующие два участка были ухожены. Подстриженные кусты перемежались ровными грядками и деревьями, опершимися на подпорки. Родственники Лейли, видно, присматривали и за соседским садом. Я быстро перебежал ухоженный участок и уперся в непроходимую изгородь из акации. Следующим был сад, примыкающий к дому, в котором жил киллер. Выискивая взглядом лаз, я услышал чужой разговор.
— Что принес?
— Что передали, то я и принес, — в недовольном голосе второго я узнал баритон Фитиля.
— Ну, показывай.
Переместившись чуть левее, я нашел просвет в ветвях и хорошо видел собеседников. В старом саду из слив и яблонь, кронами создающих шатер от солнца, спиной ко мне перед Фитилем стоял крепыш, белобрысый парень лет двадцати пяти — двадцати шести, с нетерпением ожидающий, пока тот вытащит из рюкзака доставленный предмет. Оба они и не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. Фитиль тревожно оглядывался, переминаясь с ноги на ногу, а белобрысый, не выказывая никакого беспокойства, расставив широко ноги, смотрел прямо перед собой. На божий свет из чрева рюкзака появилась первая деталь, вторая, третья: ствол, ложе и оптический прицел. Белобрысый парень, видимо, имел приличный навык обращения с подобным оружием, потому что, пару раз щелкнув принесенными деталями, через минуту в руках он держал собранный карабин. Быстро же, однако. Через прицел он посмотрел вдаль на опушку леса.
— Четырехкратный. Сойдет. А патроны? Патроны ты, Фитиль, принес?
Фитиль на этот раз не полез в рюкзак, а вытащил небольшую картонную коробку из внутреннего кармана камуфляжной безрукавки.
— Вот двадцать пять штук, — сказал он передавая коробку из рук в руки.
Парень как от зубной боли поморщился от подарка.
— Если я снайпер, то мне поштучно надо их выдавать? А для тренировки? Не мог принести еще несколько коробок?
Фитиль независимо пожал плечами.
— Я здесь при чем, ты это Горилле говори, он твой заказчик.
— И это все? — белобрысый парень разозлился.
— Нет, он тебе еще велел передать деньги, аванс, под будущий заказ, — Фитиль вытащил из другого кармана жилетки толстую пачку денег.
— И кого же он заказал на этот раз? — подбрасывая пачку в руках, спросил белобрысый парень.
— Президента он тебе заказал. Голову его хочет.
Я видел, что после этих слов стало плохо даже киллеру. Он неприятно поежился. А Фитиль, видно, дословно передавал приказ Гориллы.
— Горилла сказал, что президента ему заказал один серьезный заказчик и что ни мне, ни тебе лучше об этом не знать, кто он. Вот тот заказчик и передал тебе этот карабин с оптическим прицелом. Сказал, что он бьет на расстояние два километра, только упреждение надо брать.
— Ты еще меня будешь учить, как из него надо стрелять? — взбешенный киллер, обрадовавшийся сначала карабину, теперь нервничал. Необычный заказ вывел его из равновесия. Он перестал любовно поглаживать оружие и скрипнул зубами.
