С лодочником связана «графиня». Что-то отправляла в лес. И кулак Ерофеев с ними заодно. Да… Во всем этом надо обязательно разобраться: ведь может пострадать невинный человек!
Но как действовать? Пойти в лес, узнать, что это за парни? Но где их там искать? Да и опасно. Сам бы он, конечно, пошел. А ребята? Мало ли что может случиться, а он за них отвечает.
Значит, остается только одно: узнать, что повез лодочник в лес. Узнать через Сеньку Ерофеева. Ведь он тоже перетаскивал мешки в лодку. Конечно, так просто он не скажет. А попытаться надо. Вдруг проболтается…
Генка поддержал этот план.
— Но тебе неудобно, — сказал он: — ты вожатый, ребята тебя стесняются. А мне Сенька все выложит, будь уверен.
— Что-нибудь сделаешь не то, — усомнился Миша.— Так напортишь, что потом и не исправишь.
Но Генка заверил его, что будет осторожен и осмотрителен. Разве он не выполнял серьезных поручений!
Генка еще не обдумал плана действия. Как всегда, он надеялся на случай. Важно заговорить, а там будет видно.
Пионеры занимались оборудованием клуба. Им помогали деревенские ребята. Только Сенька и Акимка не принимали участия. Они сидели на куче бревен, грызли семечки и, лениво поругиваясь, перекидывались картами. Генка остановился возле них и, изобразив на лице любопытство, стал смотреть на их игру.
— Садись с нами, — предложил Сенька, тасуя колоду.
Генка присел на бревна:
— В карты не играю, а посмотреть — посмотрю.
— Не бойся, — усмехнулся Сенька, — не на деньги. На щелчки.
Генка важно ответил:
— Со мной играть нельзя. Я кого угодно обыграю.
— Так уж обыграешь?
— Точно тебе говорю. Дай колоду,
Генка взял колоду, перетасовал ее и показал карточный фокус.
Фокус был несложный. Но Сенька и Акимка были потрясены. Так, во всяком случае, показалось Генке. Уж очень удивленно они смотрели на него.
Довольный своим успехом, Генка деланно равнодушным голосом проговорил:
— Я и не такие вещи могу отгадать. Вот посмотрю на человека и сразу скажу, что он сегодня делал и что вчера делал и позавчера.
— Это ты врешь, — усмехнулся Сенька.
— Могу доказать!
— Ну, чего я вчерась делал?
— Ишь ты! Так я тебе и сказал.
— Конечно, не скажешь: откуда тебе знать.
— Значит, не знаю?
— Не знаешь!
— Не знаю?
— Нет!
— A если знаю?
— Так скажи!
— Так вот, — внушительно сказал Генка, — если я тебе скажу, что ты делал вчера, то ты мне скажешь, что ты делал позавчера.
— Ладно.
— Вчера ты на мельницу ездил, — сказал Генка.
— Верно! — пробормотал Сенька. — Это ты мог и видеть…
— Где я мог видеть? На мельнице я не бываю. Просто посмотрел на тебя и отгадал. А теперь ты скажи, что ты позавчера делал.
Сенька исподлобья посмотрел на Генку:
— Думаешь, только ты один можешь отгадывать?
— При чем здесь один или не один? Мы с тобой условились — вот я и отгадал. Теперь ты скажи, что делал позавчера, а я уж скажу, правду ты говоришь или неправду.
— Какой ловкий! Думаешь, ты один мастак отгадывать? И другие есть.
— Я что хошь отгадаю, — хрипло проговорил Акимка, большим загнутым пальцем ноги чертя на песке фигуры.
— Что ты можешь отгадать? — насмешливо спросил Генка.
— А что хошь.
— Верно, верно, — подтвердил Сенька, — Акимка все отгадает.
— Что же он может отгадать? — продолжал допытываться Генка.
— А что хошь, — Сенька повернулся к Акимке: — Вот, Акимка, мы тут одну вещь спрячем, а ты найди. Найдешь?
— А чего ж…
— Ладно. Давай…
Акимка поплелся к сараю.
— Не оглядывайся! — крикнул ему вдогонку Сенька.
Акимка уткнулся лицом в сарай.
— Так,— прошептал Сенька и вытащил из-за пазухи яйцо — обыкновенное куриное яйцо. — Видал? Пусть ищет. Ввек не найдет.
Генка подозрительно посмотрел на Сеньку. А что, если они в сговоре с Акимкой? Ведь друзья. Может быть, они его разыгрывают. Ладно, пусть попробуют!
— Давай его под бревно спрячем,— предложил он.
Сенька замотал головой:
— Не годится! Враз найдет! Вот что мы сделаем. Наденем шапки, а под шапку и положим. Пусть ищет! Ввек не найдет.
И не успел Генка ничего ответить, как Сенька приподнял его кепку, осторожно подсунул под нее яйцо и снова надвинул Генке козырек на лоб.
— Здорово будет! — зашептал Сенька. — Ни за что не найдет. А мы ему пять горячих за это влепим.
«Хорошо, — подумал Генка, — пусть яйцо будет у меня. Но обмануть им меня не удастся».
— Все? — спросил он.
— Bce!
— Хорошо, — сказал Генка, — только условие: повернемся к нему спиной, и пусть он так ищет.
— Зачем?
— Чтобы ты ему не подмигнул.
— Ладно, — согласился Сенька.
Они сели спиной к Акимке.
— Давай, Акимка, можно! — крикнул Генка. — И, если ты ему хоть слово скажешь, я играть не буду.
— Ладно, ладно, — пробормотал Сенька.
Мальчики сидели не оборачиваясь. Сзади них послышались шаги и сопенье Акимки.
— Чего отвернулись? — спросил он.
— Ищи, ищи,— ответил Генка, торжествуя в душе.
Ловко он их провел! Эта штука, видимо, у них давно разыграна. Сенька должен каким-нибудь условным знаком показать Акимке, где спрятано яйцо. А на то, что придется отвернуться, они, конечно, не рассчитывали. Пусть поищет!
И Генка искоса поглядывал на Сеньку, опасаясь, что тот подаст Акимке тайный знак. Но Сенька сидел спокойно, сложив руки на коленях. Спиной он, конечно, ничего не сумеет изобразить. Попался! Теперь-то уж придется рассказать, что делал позавчера…
Мальчики, с надвинутыми на лоб кепками, сидели на бревне не оборачиваясь. Акимка ходил и сопел сзади них.
— Отгадывай скорей, — сказал Генка. — Целый год будешь искать?
— Сейчас, сейчас, — ответил Акимка.
Он засопел где-то совсем у Генкиного уха, и не успел Генка опомниться, как Акимка изо всех сил ударил ладонью его по голове, прямо по кепке. В ту же секунду липкая, вонючая яичная жижа потекла Генке на лоб и глаза.
Разъяренный Генка вскочил и сорвал с себя кепку. Жижа потекла сильнее, залепляя глаза. Яйцо было тухлым. Генке казалось, что весь он с головы до ног издает нестерпимое зловоние.
— А ты говорил, не отгадает! — покатывался с хохоту Сенька.
Акимка со своим обычным понурым видом что-то чертил на песке кривым ногтем ноги.
Краем рубахи и пучком травы Генка вытер лицо и голову (носовой платок он, как всегда, забыл в палатке) и сказал:
— Ладно, ваша взяла. В другой раз не разыграете!
— Там посмотрим, — отрезал Сенька. — Больно вы много из себя воображаете!
И уже совсем злобно добавил:
— Подумаешь, комсомольцы!
В мрачном настроении вернулся Генка в клуб.
Там кипела работа. Заделывались дыры в стенах, выравнивались земляные полы, устраивались сцена, кулисы и занавеси, стеклились окна, в полы вкапывались столбики, к ним прибивались доски — будущие скамейки; ребята писали лозунги, рисовали плакаты, устанавливали елки вдоль стен, а под потолком подвешивали гирлянды из елочных ветвей вперемежку с разноцветными бумажными флажками.
— Ну как? — спросил Миша.
— Пока ничего, — мрачно ответил Генка.
— Не проболтался?
— Нет!
— А почему желтые пятна на лице?
— Где?! — Генка провел рукой по щеке. — Ничего, просто так… Они меня, черти, с яйцом разыграли…
— И ты попался?
— Я не знал.
— Не знал, как с яйцом разыгрывают… Эх, ты!
— Что же ты меня не предупредил?
— Откуда я знал, что ты попадешься на такой дешевый розыгрыш?
Генка обиделся:
— И ты еще смеешься! Ну, попался, что же из этого? Во всяком случае, я вел себя осторожно. Сенька ни о чем не догадался. Так что можешь не беспокоиться.
— А это главное, — примирительно сказал Миша.— Ладно! Все, что нам надо, мы узнаем. А пока бери этот плакат, влезай на лестницу и прибей его вот здесь, на стене.
Расстроенный Генка взял плакат, подтащил к стене лестницу, зажал в зубах четыре гвоздя и с молотком в руках полез наверх.
Он прибивал плакат, но мысль о постигшей его неудаче не выходила из головы. Как хорошо все шло! А теперь Сенька будет над ним смеяться… При всех. Очень приятно!..
Растравляя себя таким образом, он вбил один гвоздь, потом другой. И когда он вынимал изо рта третий гвоздь, то обнаружил, что четвертого гвоздя нет. Куда же он делся? Ведь он не выронил ни одного гвоздя. Генка пересчитал прибитые гвозди — ровно три! Затем осторожно пошарил языком за одной щекой, потом за другой — нет!
Генка похолодел: неужели он проглотил гвоздь? Гвозди маленькие, обойные, проглотишь — и не заметишь. Генка медленно спустился с лестницы и тщательно осмотрел пол. Может быть, он уронил гвоздь"… Нет, нигде нет!.. Генка выпрямился, и в эту минуту у него закололо в животе, под ложечкой… Закололо и перестало… Так и есть — проглотил гвоздь! Что же будет?!
