Что ты хочешь уладить?
Агата вздохнула и указала на диван напротив:
– Сядь, пожалуйста.
Ленора подошла и внезапно вздрогнула:
– Гастон! Я вас не заметила!
Юноша коротко кивнул ей от камина. Агата настояла, чтобы он не принимал участия в разговоре, если только она не попросит его. Он неохотно согласился. Но даже одно его присутствие казалось зловещим. Словно ворон наметил жертву и кружит над ней.
– Могу я предложить тебе чаю, Ленора? – Агата взяла серебряный чайник и стала наливать чай в фарфоровую чашку. – Со сливками и без сахара, как ты любишь?
Ленора кивнула, взяла у неё чашку и села.
– Когда ты догадалась, что я владею магией?
Руки у Леноры задрожали, и она пролила чай на ковёр.
– Я не знаю... – произнесла Ленора и поставила чашку на столик. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Гастон осторожно подошёл к горничной, сложив руки на груди, и наклонился над ней.
– Ещё как понимаешь.
– Гастон! – прошептала Агата, бросая ему предупреждающий взгляд. – Я справлюсь.
Он отступил на два шага, продолжая нависать над Ленорой. Не обращая на него внимания, Агата повернулась к подруге.
– Ты поняла, что я улучшаю внешность Гвен не только косметическими средствами? Потому что, скажу тебе, это предел моих возможностей. Небольшие уловки, которым научила меня мать...
– А как насчёт него? – резко спросила Ленора, быстрым жестом указывая на Гастона. – Его преображение – это не простой фокус! Думаешь, я слепая? Или безмозглая?
Когда она снова повернулась к Агате, девушка прочитала на её лице такое отвращение, что ей сразу вспомнился отец – настороженность вперемешку с брезгливостью, которые он проявлял, сталкиваясь со свидетельствами её дара. Он считал способность к магии злом и относился к дочери как к гнусной, презренной ведьме. Теперь Агата видела на лице у Леноры то же самое выражение.
Агги почувствовала острую боль в груди и сгорбилась, чтобы заглушить её.
– Я никому не хотела причинить вред... Я стремилась только к добрым делам.
Ленора фыркнула и покачала головой.
– Как тебе могло прийти в голову дать жестокому мальчишке физическую силу и превратить его в злобного, вероломного мужчину? Это позволило ему украсть у брата то, что принадлежало Жоржу по праву.
– Я старший сын, – рявкнул Гастон. – Прямой наследник!
– Но ты никогда не заслуживал этого, – прозвучал низкий голос.
Агата повернула голову и увидела стоящего в дверном проёме Жоржа с насупленными бровями. Давно он здесь? Слышал ли он обвинения Леноры? Агата перевела взгляд на Гастона, но юноша молча смотрел на младшего брата.
– Что ты здесь делаешь, Жорж? Это не имеет к тебе отношения, – произнёс наконец Гастон, играя желваками.
Жорж вошёл в гостиную.
– Ты, как обычно, ошибаешься, малыш.
Гастон взглянул на брата исподлобья, глаза его метали синие молнии. Он был уже далеко не малышом.
– О чём ты говоришь? – осторожно произнёс Гастон.
– О том, что ты не единственный, кто хочет жениться на девушке, которую родители не одобряют.
Жорж подошёл к Леноре и положил руку ей на плечо. Она с блаженной улыбкой сжала его пальцы.
Агата шумно втянула воздух. Значит, их танец на балу означал гораздо больше и Ленора проникла на маскарад, переодевшись загадочной незнакомкой, не просто ради забавы. Так же как и сама Агата, она пришла туда ради конкретного человека.
Гастон замер, как безупречно одетая статуя, лицо с выпуклыми скулами выражало ярость.
Агата с трудом верила намёкам Жоржа и всё же удивлялась, как она могла не догадаться об этом союзе. Младший брат больше всех выиграет, если родители лишат Гастона наследства, а Ленора отчаянно стремится восстановить положение в обществе. Теперь казалось совершенно логичным, что они с Жоржем объединились против Гастона. Но им не удалось опорочить его в глазах отца, и тогда они принялись за Агату – стали шантажировать, чтобы она отменила помолвку. Если девушка откажется и её обвинят в колдовстве, заговорщики таким образом избавятся и от неё, и от Гастона.
– Ты... – процедил Гастон. – Это ты вредил мне всё это время?
Жорж пожал Леноре плечо и обернулся к старшему брату.
– Свалить на тебя вину за кражу табакерки было просто. Я забрал её, а Ленора распространила среди слуг слух, будто тебя видели входящим к отцу в кабинет. Кто-то из них рано или поздно должен был упомянуть об этом.
Жорж начал расхаживать по комнате, но держал спину прямо, а голову высоко. Спокойный, уверенный в себе человек. Даже слишком. Агата прищурившись посмотрела на Ленору, которая тоже расслабилась и откинулась на спинку дивана, положив ногу на ногу и раскачивая туфлей.
Они считали, что преимущество на их стороне, что с помощью Агаты можно управлять Гастоном. Но они недооценивали её силу. Она способна не только сделать модную причёску даме и расширить плечи кавалеру. Сияние щекотало ей ладони, но она сдержала его, решив дослушать признание заговорщиков до конца.
– С отцовским конём пришлось повозиться подольше. Я познакомился со всеми конюхами, пока не нашёл мальчишку, чьё бедственное положение не позволяло отказаться от моего предложения. Он получил месячное жалованье за то, что искалечил ценного жеребца и солгал, что оседлал его для тебя. – Жорж сам себе усмехнулся.
Гастон по-прежнему не двигался.
Улыбка Жоржа стала какой-то звериной.
– Ах да, и неприятность с Давидом. Я заплатил бедняге, чтобы он спровоцировал драку с тобой в таверне. Его семья, знаешь ли, разорена. – Младший брат поднял бровь и взглянул на Гастона, который сдержанно кивнул. – Я подучил Давида, чтобы он позволил тебе выиграть. Здесь он меня подвёл, и я уже думал, что всё пропало. Но я недооценил тебя... твою жестокость, а также силу убеждения. Как тебе удалось уговорить отца уладить дело с судьёй?
Гастон пожал плечами.
– Почему бы тебе не спросить у самого уважаемого судьи, когда я пошлю за ним?
– Зачем? – Жорж презрительно усмехнулся. – У тебя нет никаких доказательств.
Гастон ответил до жути самодовольной ухмылкой.
– Может, и нет. Но когда я расскажу отцу о твоих смехотворных аферах, направленных против меня, а Агата пожалуется, что Ленора шантажирует её из зависти, – чему, как ты думаешь, он поверит? Глупым россказням о колдовстве или истории о том, как вы двое вступили в сговор, чтобы ты мог унаследовать титул?
Жорж вытаращил глаза и посмотрел на Ленору, потом снова
