— Кто его этому научил? — сказал папа. — Точно не я.
Мне было не до смеха. Я до сих пор видел, как монстр размером с гориллу кидает в пасть двух песчанок. «Почему бы папе мне не поверить? — хотелось мне закричать. — Разве не должны родители доверять своим детям?»
Мне действительно хотелось, чтобы Монро был моим другом. Но куда бы ни приходил Монро, там же вскоре появлялся и монстр. Школа… ресторан… зоомагазин…
И после этого я должен верить, что Монро никакой не монстр?
Но это же полный бред. Он казался совершенно нормальным парнем. С чего бы совершенно нормальному парню постоянно превращаться в монстра?
Я раздумывал над этим всю дорогу домой. Прокручивал этот вопрос в голове снова и снова. Это была тайна, загадка, которую мне предстояло решить. Я не мог думать ни о чем другом.
Я знал, что должен попробовать отвлечься. Папа высадил нас возле дома и уехал доделывать какие-то свои дела.
— Могу я пока побыть у тебя? — спросил Монро. — У меня в квартире сейчас никого.
Я уставился на него. Придется согласиться. Нельзя допустить, чтобы он узнал о моих подозрениях.
— Э… конечно, — сказал я. — Поднимайся.
Мама была на работе, так что дома никого не было. Я показал Монро новую 3D игру на приставке, которую родители подарили мне на день рождения. Мы сыграли в несколько гоночных игр на время. Монро побеждал меня каждый раз, потому что я до сих пор не пришел в себя.
Мыслями я все еще был в зоомагазине, с монстром, жующим песчанок, слышал, как хрустят на его зубах их крошечные косточки.
Я хотел снова спросить об этом Монро. Я хотел потребовать от него правды.
Но я не мог. Не потому, что был трусом. Просто мне не хотелось, чтобы он подумал, будто я сошел с ума.
Монро собрался домой около пяти. Я последовал за ним в подъезд.
— Увидимся позже, — сказал я. — Веселый был день.
— Ага. Веселый.
Он не стал ждать лифта. Он пошел вниз по лестнице.
Я вернулся в квартиру и закрыл за собой дверь. Шумно вздохнул. Я испытывал огромное облегчение из-за того, что ничего плохого не произошло. Монро вел себя как обычный парень.
Тем же вечером я пошел на кухню и выпил целую бутылку яблочного сока. Я решил позвонить Лиссе и рассказать о том, что видел в зоомагазине. Мне нужно было спросить у нее, как мне быть с Монро.
Я зашел в свою комнату и включил свет. Затем достал свой телефон и начал садиться на край кровати.
— Ой.
Что-то привлекло мое внимание. Что-то у меня на столе рядом с ноутбуком.
Я подошел к столу. Остановился. Затаил дыхание. И увидел.
Увидел мертвую песчанку, ее скорченное окоченевшее тельце. И два слова, нацарапанные красным маркером на столе: МОНСТРЫ РУЛЯТ.
— Мама! Папа! — завопил я.
Я услышал их глухие шаги в коридоре. Они ворвались в комнату.
— Бобик? Что это? — воскликнула мама.
Я не мог говорить. Я ткнул пальцем в мертвую песчанку на моем столе.
— С-смотрите, — удалось выдавить мне.
Они подошли к столу и уставились на мертвого зверька и красные каракули.
— Глазам своим не верю! — вскричал папа. — Ты… ты думаешь, песчанку принесли из моего магазина?
Он наклонился, чтобы рассмотреть получше.
— Я… я не знаю, — пробормотал я.
— Я принесу бумажные полотенца и мы уберем ее, — сказала мама мягко.
Папа кивнул.
— Кто здесь был? — закричал я. — Кто заходил в мою комнату? Кто это сделал?
Мама обняла меня обеими руками, чтобы успокоить.
— Я все уберу, — сказала она. — Нет проблем.
— Тебя что, не интересует, кто это сделал? — воскликнул я.
— Думаю, кто-то очень хотел тебя напугать, — сказал папа, потирая подбородок.
— Пожалуй, у него получилось! — сказал я. — Кто-то знает, что у меня проблемы с монстрами. Кто-то…
Мама ушла на кухню. Папа остался — склонившись над столом, он рассматривал труп песчанки.
Мне казалось, что голова у меня вот-вот лопнет и мозги полезут из ушей. Это наверняка дело рук Монро.
— Монро был здесь, — пробормотал я. — Сегодня днем.
Папа покосился на меня.
— Да?
— Просто говорю, — ответил я.
Он пожал плечами.
— Монро — этот твой друг, верно?
— Да. Но…
Я умолк. Я не хотел говорить с родителями о Монро. У меня не было никаких доказательств. И если бы я рассказал им, что он иногда бывает каким-то мохнатым монстром, они бы просто подняли меня на смех. Они бы сказали, что я снова все выдумываю.
Мама быстро вернулась и завернула мертвую песчанку в бумажное полотенце. Та уже изрядно попахивала. Я знал, что запах останется даже после того, как уберут трупик.
Мама взяла губку и стерла два красных слова. Она покачала головой.
— Бобик, что, по-твоему, здесь произошло? У тебя есть какие-нибудь соображения?
— Нет. Не знаю. Правда, не знаю. Все, что я знаю — мне теперь всю неделю будут сниться кошмары!
Я не ошибся. Той же ночью мне приснился ужасный кошмар.
В этом сне я уже не был в воде. Теперь я бежал через наш район. Была ночь, темная и промозглая. И я слышал, как кто-то смеется. Резким, жестоким смехом.
Я бежал и бежал. Но смех преследовал меня, несся за мной по пятам. Я зажал руками уши и побежал так быстро, как только мог.
Но я не мог избавиться от него. Смех становился все громче, пока не превратился в рев. Монстр смеялся. И я знал, что он прямо у меня за спиной.
Я боялся обернуться. Я изо всех сил пытался бежать быстрее. Я бежал между домами, через живые изгороди. Я бежал через задние дворы, и вниз по аллее, и гравий хрустел у меня под ногами.
Уходи. Пожалуйста, прекрати смеяться! Перестань преследовать меня!
И снова я понимал, что я сплю. На бегу я изо всех сил пытался проснуться, вырваться из этого кошмара. Но увы.
Дома пропали: теперь я продирался через темный лес. Ботинки скользили по толстому слою сухих листьев. Согбенные стволы деревьев, чернее ночи, возникали у меня на пути, как будто пытались преградить мне путь.
И снова, звучал у меня в ушах страшный смех.
Я ахнул. Кто там стоит перед толстым древесным стволом? Я пробежал мимо него. Я щурился, пытаясь его разглядеть. Кто там стоит? Кто мне снится?
Харлан. Да. Харлан. Он стоял, положив одну руку на ствол дерева, наблюдая за мной, когда я пробежал мимо него. Его лицо ничего не выражало. А потом, при виде моего ужаса, он осклабился. Широкий, зубастый оскал.
Но Харлан не смеялся. Он только смотрел, наслаждаясь моим страхом. Он исчез позади, когда я бросился дальше в чащобу. Я бежал, пока не кончились силы.
Казалось, грудь моя вот-вот лопнет. Ноги не могли больше сделать ни шагу. Кровь стучала в висках.
У меня не было выбора. Я резко повернулся. Повернулся лицом к чудовищу. Меня колотила дрожь.
Было слишком темно, ничего как следует не разглядеть. Деревья застили небо, скрывая меня в глухой, чернее чернил, тени.
Но я видел его красные глаза. Глаза монстра горели, словно огонь. Я видел очертания его массивного, покрытого мехом тела. Я видел, как поднял он гигантскую лапу — и направил ее на меня.
Он указал на меня, сверкая глазами, и прорычал:
— Ты следующий. Ты СЛЕДУЮЩИЙ!
Я сел на постели. Все мое тело дрожало. Я обнял себя, пытаясь унять дрожь. Я был весь мокрый от пота. Из-за него вся кожа зудела и покалывала.
Что это ЗНАЧИТ?
Почему монстр сказал, что я следующий?
Это могло означать только одно — что я был его следующей жертвой.
— Всего лишь сон, — пробормотал я. Но какой же страшный, реалистичный сон. Такой невозможно забыть.
И я знал, что это не просто сон. Я знал, что это кое-что значило.
Бледный утренний солнечный свет проникал в мою спальню через окно. Я поднял глаза и посмотрел на стол. Почему-то я ожидал снова увидеть там мертвую песчанку.
— Бобик, ты опаздываешь в школу! — прервал мои испуганные мысли мамин голос.
— Да? Опаздываю?
— Я разговаривала по телефону. Забыла тебя разбудить. Поспеши!
— Мама — мне приснился еще один кошмар. Можно я тебе его расскажу?
Ответа не было. Она ушла обратно на кухню.
Я натянул джинсы и футболку, которые бросил на пол прошлой ночью. Несколько раз провел щеткой по волосам, после чего поспешил на кухню завтракать.
Папа вытирал пятно на своей рубашке влажной салфеткой. Он проливает на себя кофе практически каждое утро.
Мама разговаривала по телефону, расхаживая взад и вперед. Она отвела телефон подальше и сказала папе:
— Меня зовут в НАСА на две недели. Во Флориду. Похоже, придется поехать.
— Может, нам обоим стоит поехать, — сказал папа. — Пускай это будет отпуск.
Мама приложила телефон обратно к уху и продолжила разговор.
— Я должен сказать тебе кое-что о Монро, — сказал я. Я не хотел этого говорить. Слова сами сорвались с языка. Но я не мог больше держать свои подозрения в себе. Мне придется рассказать маме и папе о моей проблеме с Монро.
