Наталия Кузнецова - Сокровище чернокнижника

Сестра взволнованно кивнула в ответ:

– Очень может быть. А на скутере и в самом деле был не просто вор, а твой «бомж» с помойки. У него кроссовки точь-в-точь как у тебя, они белым цветом сверкнули.

– А больше ты ничего не заметила?

– Еще на «Ямахе» справа царапина черная, как семерка без палочки.

Ромка одобрительно хлопнул сестру по плечу:

– Да ты молоток! Знаем теперь, что искать.

Их разговор прервала Эля.

– Замечательная думочка, да? Пуховая, – сказала она, показывая им свою покупку. – Надеюсь, не хуже прежней.

– Не хуже, – подтвердил Ромка. – Интересно, понравится ли она Софье Яковлевне? Как думаешь, она хоть что-нибудь сможет нам сказать?

– Не знаю, посмотрим, – ответила Эля.

Облачившись в белые халаты, все трое робко вошли в палату, где обитала старушка. Условия там и в самом деле были хорошие. На полу лежал совсем новый коврик, в углу стоял телевизор, на тумбочке у окна – телефон и ваза с цветами.

«Зачем ей это все? – подумала Лешка. – Ей сейчас только телик смотреть и недоставало».

Эля уловила ее мысли.

– Все это входит в стоимость лечения, – сказала она, – и по нашим, американским, меркам, ее содержание здесь обходится не очень дорого. Лида сказала, чтобы я на нее денег не жалела.

Выцветшими светло-голубыми глазами Софья Яковлевна смотрела на них с белоснежной подушки. Затканное паутинками морщин лицо ее казалось беззащитным и, как ни странно, благодарным. Видно, она поняла, что другого выхода, кроме как поместить ее сюда, у Эли не было, и смирилась со своим положением.

– Здрасьте, – хором сказали Ромка с Лешкой, а Эля приподняла ее правую руку и подложила под локоть новую думочку, сказав, что принесла ее из дома. Старушкино лицо немного исказилось, видно, она старалась улыбнуться. Язык ее плохо слушался, но Лешка смогла разобрать, как она сказала: «Спасибо». А Ромка внимательно следил за тем, заметит ли она, что это другая подушка. И пришел к выводу, что не заметить этого Софья Яковлевна не могла хотя бы потому, что ее собственная была в белой наволочке, а эта – в цветной. Тем не менее она не выразила никакого беспокойства.

– Значит, подушка ей действительно нужна для удобства, – сказал он Лешке, когда они покинули палату и пошли в раздевалку, а Эля осталась разговаривать с лечащим врачом и сиделкой. – Но в ее квартире еще много необследованных вещей осталось, надо их все пересмотреть. Кастрюльки всякие, посуду… Только для этого надо там снова одним остаться.

– Ты завтра занимайся своими делами, а мы с Лешкой съездим покормить кошку, – предложил Ромка Эле по дороге домой.

Она даже обрадовалась:

– Если вам не трудно, то поезжайте. А то я ничего не успеваю.

На другой день с самого утра Ромка нетерпеливо ерзал на своем месте в классе и все никак не мог дождаться конца уроков: так ему хотелось поскорее проверить свою «пломбу», оставленную на двери Софьи Яковлевны. Он то и дело смотрел на часы, не слушал, о чем говорят учителя, и снова ничего не ответил по истории, когда Антон Матвеевич неожиданно поднял его с места. А когда прозвенел долгожданный звонок с последнего урока, он ринулся к Лешкиному классу и потянул сестру за собой, чтобы она не тратила время на болтовню с девчонками.

– Поехали скорее кормить кошку.

Поезд метро плелся как никогда медленно. К дому Софьи Яковлевны Ромка помчался как метеор, и Лешка едва за ним поспевала. Вот и вожделенная дверь. Брат с сестрой наклонили головы. Нитки на месте не оказалось.

– Лешка, сюда кто-то входил, – задыхаясь от быстрого бега и волнения, проговорил Ромка. Распахнув дверь квартиры, он влетел в комнату с ширмой и огляделся: – Ничего не замечаешь?

Лешка прошла на кухню, заглянула в другую комнату и пожала плечами:

– Вроде ничего.

Ромка принялся за новые поиски сокровищ, а Лешка насыпала кошке еды и подошла к окну. Цветы она вчера поливала. Полить их снова или не стоит? Заливать ведь тоже вредно. Она потрогала пальцем землю и задержала взгляд на белой герани. Что-то в ней сегодня не так. Но что? Лешка задумалась. Кажется, на кусте вчера было пять цветков. А сегодня их шесть. За одну ночь, что ли, еще один вырос? И кустик больше, и листья на нем почему-то слегка темнее, чем на соседней герани, а вчера они не отличались по цвету, и горшок выглядит новее. Чудеса, да и только.

Ромка в это время рассматривал какой-то след на полу.

– Лешк, вы с Элей, по-моему, здесь вчера полы мыли.

– Мыли, и что?

– Грязь, вот что. Видишь, кто-то в обуви тут толокся. А я свои кроссовки у входа снимал, чтобы не наследить. И ты тоже, помнишь?

– Помню.

– А вечером вчера дождь шел. Помнишь?

Лешка вспомнила, как ее вчера ругала мама за то, что она не помыла Дику лапы, вернувшись с улицы, и кивнула.

– Жаль, что след совсем не четкий, не могу его обрисовать, – меж тем говорил Ромка, продолжая, как ищейка, обнюхивать пол. Совсем неслышно к нему подошла кошка и заглянула в лицо, словно хотела спросить, чем это он занят таким интересным.

Лешка подвела его к цветку на окне.

– Смотри, мне кажется, его заменили.

Ромка стал рассматривать герань, а сестра подняла глаза к старенькому книжному шкафу. Вчера там наверху лежала книга в цветной обложке с манящей надписью «Орхидеи», но теперь она оказалась на нижней полке.

– Рома, ты вчера брал эту книгу? – поинтересовалась она.

– Я по отдельности книжки не смотрел, я их все сразу исследовал. Ничего металлического в них нет, это точно.

– Странно.

– Да что ж тут странного? Значит, тот, кто сюда ходит, просматривал книжки.

– А как ты думаешь, теперь уже он это нашел?

– Я знаю? Может, и нашел. А может, и нет. Он еще не все пересмотрел. Вот только не понимаю, почему он все сразу не может перетрясти?

– А почему ты думаешь, что он еще не все просмотрел?

– А вон, глянь, моя история лежит. – Ромка указал на старую, продавленную кушетку, где валялись разрозненные бумажные листки – ксерокопия Славкиной тетрадки. – Я ее вчера здесь забыл, и никто ее не тронул, потому что она как была вот на этой странице открыта, так и осталась. А я еще боялся, что где-то ее посеял.

– Значит, он сюда всегда почему-то на короткое время приходит. – Лешка вдруг побледнела. – А как ты думаешь, он не может прямо сейчас явиться?

– Откуда ж мне знать? Хорошо бы, – с надеждой проговорил Ромка. – А еще лучше нам с тобой здесь поселиться и никуда не выходить ни днем, ни ночью. Тогда мы его уж точно бы заловили, все бы узнали – и дело с концом.

– И в школу не ходили бы, да?

Ромка тяжко вздохнул. Опять эта школа!

– Нет, в школу ходить придется. А давай скажем родителям, что останемся здесь ночевать. И уроки тоже здесь будем делать. Сами же станем сидеть тихо-тихо и его подпасать!

– А с Диком кто гулять будет?

– Папу уговоришь. А можно Славку попросить, он не откажет. Он предлагал мне свою помощь в нашем расследовании, но я не придумал, что ему поручить. Вот и пусть пока с собакой гуляет.

Вдруг резко зазвонил телефон. Ромка вздрогнул и взглянул на сестру:

– Брать или не брать?

– Возьми, – прошептала она, словно тот, кто звонил, каким-то образом мог ее услышать.

Ромка осторожно взял трубку, сказал «алло», но звонивший чем-то прошуршал и отключился.

– Это, наверное, он проверяет, здесь мы или нет. Значит, когда мы будем здесь ночевать, не станем подходить к телефону.

– А если мама с папой тоже захотят проверить, здесь мы или нет? – озабоченно спросила Лешка. – Мы не ответим, и они подумают, что нас здесь нет. Не скажем же мы им, что торчим в чужой квартире и тихо-мирно ждем преступника? Нет, это глупая затея.

– Может, и так, – пожал плечами Ромка. – А как же быть?

– Послушай, а если мы оставим здесь диктофон?

– Чепуху не мели. Он же сразу его найдет, для того и ходит, чтобы во всем копаться. А теперь я уверен на все сто, что он снова сюда придет. Иначе зачем сейчас звонил? И цветы он еще не все заменил. А давай посмотрим, нет ли чего в другом горшке.

Ромка налил полбутылки воды в горшок с красной геранью, и когда земля превратилась в черную жижу, осторожно вытянул из нее цветок вместе с корнем.

– Ищи, – велел он.

Лешка покорно запустила руку в вязкую землю и стала перебирать комочки. Но стоило их коснуться, они тоже становились жижей.

– Нет здесь никаких бриллиантов, – сказала она. – Давай не будем другие цветы проверять.

Ромка воткнул герань назад в жижу.

– Сразу ничего не находится.

– Теперь, наверное, засохнет, – пожалела цветок Лешка.

– Чего ему сохнуть, когда у него столько воды, – оптимистично заявил брат. Он перенес номер домашнего телефона Софьи Яковлевны в свой мобильник – он был написан на аппарате – и отправился в кухню. Там он опять просмотрел содержимое шкафчиков, нашел старый-престарый батон и положил его в свою сумку.

– Зачем тебе батон? – удивилась сестра.