– Я спал, – поспешил объяснить Тонкий. – Слышу – в коридоре шум. Смотрю на часы – все уже на работе и в школе…
– Сядь, – дежурный кивнул на банкетку напротив окошечка.
Тонкий поспешно сел, спорить – только время терять. Секунду дежурный разглядывал цветочки на Сашкиных трусах, словно прикидывая: наденет вменяемый человек такие или нет, потом нажал что-то на столе, пробормотал:
– Гэнээр, на выход! – А Сашке сказал: – Сейчас.
Получилось действительно «сейчас»: по коридору затопали ботинки, колыхнулся прошлогодний календарь над головой дежурного, рука с грязным манжетом рывком подняла Тонкого и подтолкнула к выходу:
– Бегом, показывай.
Не оборачиваясь, Тонкий полетел домой, только чавканье ботинок по лужам за спиной давало знать: помощь не отстает.
Толстый шкрябал коготками по плечу, пытаясь удержаться. Прохожие останавливались, чтобы поглазеть на необыкновенный кросс: парень в одних трусах, разукрашенный синяками, и группа милиционеров за ним. Один даже решил помочь погоне и ловко подставил Тонкому подножку.
– Отставить! – рявкнули сзади, а Тонкий успел перепрыгнуть через подставленную ногу.
Бабульки еще боролись с Шантрапой. Судя по воплям, приоткрытой двери и мелькающим в воздухе тростям, приходилось им нелегко. «Второй спустился», – решил Тонкий – и оказался прав. В приоткрытую на несколько сантиметров дверь пыталась просочиться рука в бежевой ветровке. Две бабульки самоотверженно держали дверь, третья, перехватив клюку, как кий для бильярда, пыталась втолкнуть руку обратно.
– Всем спасибо! – рявкнул парень из ГНР.
Две бабульки немедленно покинули пост у двери и заняли места в зрительном зале – на лавочке. Третья, увлеченная охотой и обрадованная, что дверь наконец-то открыта и ничто не препятствует честному поединку, перехватила клюку в кулак и врезала домушнику между глаз, мимоходом заехав по уху и подбежавшему милиционеру.
– Отойдите, сказал!
Бабулька так и замерла с поднятой в замахе клюкой. Тонкий не стал ждать, подошел, молча взял ее за рукав и отвел на лавочку.
А пока отводил, пока проходил эти длиннющие пять метров, суматоха у подъезда попритихла.
– Упарилась! – не к месту ляпнула одна бабулька, и остальные тут же зашикали на нее.
Из подъезда вышел милиционер, ведя перед собой парня в кожаной куртке. Куртку Тонкий узнал, за те несколько минут на лестничной клетке он довольно близко успел с ней познакомиться. Жалко, лицо видно плохо… Тонкий наклонил голову: точно не Фредди Крюгер! Парень как парень, курносый, бритоголовый.
– Ишь, в кожах весь! – откомментировала одна из бабулек, и остальные с ней согласились.
Следом вышли остальные парни из ГНР, они вели еще двоих.
Двоих?!
В подъезде Тонкий видел только Шантрапу и мог поклясться, что в квартире ни одного человека больше не было. Ну не могли двое синхронно красться по коридору и вместе пойти в туалет!
Вообще, Сашка видел в кино, как ходят на квартирные кражи: один или двое в доме, двое на шухере – этажом выше и этажом ниже. Но Тонкий с Шантрапой возились громко, странно, что вор в квартире их не услышал. Неужели третий парень, стоявший в одном лестничном пролете от них, не спустился бы посмотреть, что происходит?! Спустился бы, как пить дать. Просто не было третьего парня! Не бы-ло!
Кого взяли – это второй вопрос. Скорее всего, этот несчастный просто имел неосторожность выйти из своей квартиры этажом выше, когда рядом брали воров. Приятного мало, но в милиции разберутся.
– Взяли, – выдохнула бабулька рядом с Тонким и толкнула его же в бок: – Ну что, девчонки, мы еще на что-то годимся?!
«Девчонки» дружно захохотали, а Тонкий согнулся пополам – бабулька задела больное ребро.
– Пацан! – крикнул один из гэнээровцев. – Пройдем!
Тонкий не стал возражать, встал, сказал бабулькам: «Спасибо» и пошел в милицию. Неплохо бы, конечно, зайти домой одеться, но сейчас вряд ли ему позволят. В квартире следы воров и все такое.
Глава VI
Студент в «обезьяннике»
– Дай пацану куртец какой-нибудь, околеет же!
– Ща, прямо здесь стриптиз устрою! – хмыкнул парень из ГНР, толкая перед собой Шантрапу. Шантрапа спотыкался в длинном коридоре, парень его придерживал, так что обе руки у него были заняты.
– В шкафу прошлогодняя пуховка валяется, пусть берет хоть насовсем!
– С бомжа, что ли, снял?
– Сам ты!.. – Парень толкнул дверь в кабинет и нырнул туда вместе с Шантрапой, крикнув: – Иди с ним, пацан! Он тебе куртку даст. – И захихикал непонятно над чем.
Подполковник с усами, который и просил дать «куртец», тронул Тонкого за плечо:
– Пошли. – И повел перед собой в соседний кабинет.
Зарешеченное окно, пожелтевший кактус, два стола, заваленных бумагами, плащ на плечиках, плакат с козой на мопеде, шкаф, электрический чайник на тумбочке.
– Роман Петрович, – представился подполковник, кивая Сашке на стул. – Сейчас найду тебе экипировку, и приступим.
Он открыл шкаф и нырнул туда по пояс. На волю полетели ватные штаны, чей-то ботинок, халат уборщицы и стопка бумаг. Наконец вынырнул сам подполковник, держа в руке черный пуховик. Подол пуховика шаркал по полу, Тонкий прикинул: до пят не достанет, значит, еще ничего. Главное – тепло. Роман Петрович бросил «куртец» Сашке и потребовал:
– Рассказывай.
Самым трудным оказалось донести до подполковника, что третьего парня на краже не было. Сашка подробно рассказал, как скрипели половицы в коридоре, как невидимый вор пошел в туалет и спустил там воду, надеясь, что подполковник не дурак и поймет: в квартире был один вор. Он расписал, как голосил Толстый, как они вдвоем убегали по лестнице, упирая на то, что гнался за ними один человек.
Подполковник если и удивился, то виду не подал. Когда Тонкий сказал открытым текстом:
– Их было двое, а вывели троих, – тот одернул:
– Рассказывай, что видел сам.
– Я и рассказываю! Если бы на лестнице был второй человек, он бы услышал и спустился.
– Ты его видел?
– Нет.
– Вот и все. Дальше?
– Дальше я выскочил из подъезда… – Тонкий в красках расписал безучастных свидетелей и героических бабулек и остановился на том месте, когда он прибежал к дежурному.
Подполковник еще поспрашивал про кожаного, про время на будильнике, про соседей, которых не было дома (Тонкий же звонил им в двери). Пытался выяснить имена-адреса героических бабулек, но Тонкий же с ними не знаком!
– Они всегда там сидят и с удовольствием вам все расскажут. – Это все, что он смог ответить.
Подполковник закивал, черкнул в блокноте и сказал:
– Свободен. Бабушка вернется, пусть зайдет. – И уткнулся в бумаги, словно Сашки здесь уже нет. Вот и поговорили.
Тонкий встал. Черный пуховик болтался на нем бесформенной хламидой ниже колен. Толстый, воспользовавшись тем, что двуногие заняты, сидел на тумбочке у электрического чайника и методично поедал сушки из пакета.
– Мухтара своего забери, – буркнул, не поднимая головы, Роман Петрович. – А то я останусь без чая… Остался, – уточнил он, глянув на тумбочку.
– Хозяин квартиры здесь? – В дверь просунулась рука с ключами. Тонкий узнал свою связку.
– Я их в двери оставил, чтобы вор не ушел.
– Так забирай! Можешь идти домой. – Рука кинула в него связкой и захлопнула дверь.
– Ну, теперь с тебя пачка сушек, Александр Уткин! – не к месту заметил Роман Петрович.
Тонкому и так было неудобно за верного крыса, он подумывал забежать в магазин после того, как сходит домой одеться.
– Обязательно. Роман Петрович, а Майю Дмитриевну тоже эти обворовали?
– Какую Майю Дмитриевну? – подполковник оторвался от бумаг с видом: «Какого рожна ему еще надо?»
– Нашу соседку.
– Не знаю. Иди.
Тонкий и пошел – а куда деваться?
После марафона в одних трусах в сопровождении милиции короткая перебежка босиком в нелепой хламиде – сущий пустяк. Да и сколько тут бежать-то? Сашка приветственно махнул бабулькам на лавочке и нырнул в свой подъезд.
Бардак дома был знатный: Тонкий даже усомнился, что такое по силам устроить одному человеку. Телевизор, компьютеры, даже старый дедушкин магнитофон были аккуратно сложены около двери. По коридору стелились провода. Дверцы шкафов – нараспашку, книги, одежда – все на полу. Бабушкина коллекция фарфоровых кошек тоже понесла потери. Тонкий насчитал пять убитых и десяток раненых. Бабушка не простит! Ой, зря Роман Петрович просил ее зайти. Не дай бог, увидит в милиции воров, им не поздоровится!
Что за ерунда! Нужно одеваться и бежать. В магазин, в милицию, в травмпункт. Школа подождет, хотя Тонкому есть что обсудить с Вуколовой, но ведь можно и вечером пересечься…
Разгребать бардак хотелось меньше всего, и Тонкий решил оставить это дело до прихода бабушки. А вдруг она не поверит в кражу! Скажет: «В школу не хотел идти, вот и придумал, еще в милицию меня отправить хочешь, на посмешище!» Ну вдруг!
