Александр Немировский - Мифы и легенды Древнего Востока

О самых древних в мире легендах и преданиях стало известно сравнительно недавно. Тысячелетиями лежали глиняные таблички, папирусы, бамбуковые дощечки, плиты с надписями под песчаными холмами, в развалинах городов, и никто не ведал, какие в них таятся сокровища человеческого ума и воображения. То немногое, что знали о мифах Древнего Востока до начала раскопок этих холмов и прочтения неведомых письмен, донесли священные книги древних евреев Библия, древних иранцев «Авеста», древних индийцев «Веды», «Махабхарата» и «Рамаяна». Однако и с этими памятниками, кроме Библии, европейцы познакомились лишь в XVIII–XIX вв.

Ныне же мы стоим перед восточными мифами в некоей растерянности. Какой там «свет с Востока»? Настоящая лавина, бушующий, неослабевающий поток, ибо едва ли не каждое десятилетие приносит новый материал, новую информацию, которую хочется назвать открытием века.

В этой ситуации каждая книга, особенно популярная, видится Ноевым ковчегом, который предстоит наполнить самым ярким и существенным. И перед автором встает проблема выбора, а выбор всегда субъективен. Читателю придется положиться на авторскую эрудицию и художественный вкус. Критикам же надо иметь в виду, что в нашем распоряжении был не «Титаник», а ковчег. Впрочем, мы старались не обидеть ни одной древневосточной культуры, ни одной мифологии огромного региона от Средиземного моря до Тихого океана в хронологических рамках древней цивилизации. И если некоторые из них представлены бо́льшим количеством пар «чистых» и «нечистых», то для этого имелись веские причины, которые будут в свое время объяснены.

Создателю библейского ковчега пришлось соорудить перегородки, чтобы на долгом пути звери не сожрали друг друга. Нам эта опасность не угрожала. Но размещение огромной массы пассажиров-персонажей все же представляло известные трудности. Некоторые из них, более прославленные, били себя в грудь и требовали лучшие отсеки. Чтобы выдержать напор, пришлось воспользоваться их же принципом первородства. Вперед были пропущены наиболее древние и почтенные боги и герои. При этом древность определялась не на слово — каждый уверял, что он самый древний, — а по старшинству, удостоверенному историческим документом. Поэтому Моисею и Аарону пришлось пропустить вперед Осириса с Исидой, Гильгамеша с Энкиду, Телепинуса и Улликуме, Балу и Даниилу.

И есть еще одна сложность, кажется, самая главная. Вышедшие из ковчега оказываются не на пустынном Арарате, а в мире, оглушаемом какафонией звуков, чуждых обществу и природе, порождением которой они были. Постараться ли приблизить древних к нам, поскрести и почистить, приодеть в современные одеяния, чтобы сделать их более понятными, «своими»? Или, напротив, сохранить, поелику это возможно, древний облик и древнюю образную речь, дать им высказаться, чтобы затем все это пояснить и истолковать? Мы избрали последний путь, хотя для этого пришлось взять на борт целый штат невидимых переводчиков и комментаторов, выделив для них особый, нижний отсек ковчега.

Без этих людей, если признаться откровенно, не было бы этой книги, и если мы, как правило, не приводим имен и не отмечаем заслуг, то не из человеческой неблагодарности, а из естественного желания пощадить память наших читателей, не подготовленных к подобной информации. В возмещение за эту уступку мы убедительно просим не рассматривать все, что следует перед и после изложения мифов, как ненужный балласт, а использовать это, хотя бы выборочно, чтобы наше плавание было не просто увлекательным, но и полезным.

Плавание на Ноевом ковчеге, как известно, завершилось высадкой на прославленной горе Арарат. С горы все виднее. И нам в конце нашего странствия придется оглядеться, чтобы осмыслить все собранные факты, запечатлевшиеся в памяти образы, сопоставить их друг с другом и наметить перспективы дальнейшего путешествия по континентам мифов. Ведь впереди еще мифы Греции и Рима.

Такова программа нашего путешествия по миру восточных мифов, в которое я имею честь пригласить вас.

Древние греки рассказывали о каменной статуе египетского героя Мемнона, которая начинала петь, как только ее касалось лучами Солнце. Такими поющими камнями оказались каменные статуи и плиты, испещренные письменами. Когда их удалось прочесть, они запели гимны богам, сотворившим небесные светила и землю, поведали о судьбах умерших в подземном мире. Солнцем оказался человеческий Разум, воспетый А. С. Пушкиным как раз в те годы, когда Франсуа Шампольон совершил свое великое открытие:

К песням камня присоединили свои голоса пески, сохранившие папирусы с письменами. Так раскрылась перед человечеством картина фантастического мира, в чем-то сходная с той, которая была ему известна из Библии и из творений греческих поэтов, но во многом и отличная от нее.

К несчастью, песни камней и песка часто обрываются на полуслове. То, что нам известно, — это отрывки богатейшей религиозно-мифологической литературы Древнего Египта. Немалые трудности при воссоздании цельной картины вызваны противоречивостью египетских рассказов о богах, обусловленной обстоятельствами многовековой истории египетского народа. На протяжении тысячелетий египтяне жили в отдельных, мало связанных друг с другом областях — номах. В каждом номе почитали своих богов. Подчас это были воплощения одних и тех же сил природы с разными именами. Так, богом земли в одних номах был Акер, в других — Геб, богиня-мать в одном номе именовалась Мут, в другом — Исида. Представления о боге с одним именем в разных номах были также противоречивы. Если в мифах нома Гелиополя бог Сет — злейший противник солнечных богов, то в мифах нома Гераклеополя он — «очаровывающий Сет» — помощник бога Солнца Ра, спасающий солнечную барку и ее «команду» от смертельной опасности. С этой необычайной текучестью представлений о богах связывалась также возможность изменения их родословной и отождествления одних богов с другими.

Египетские боги и богини часто выступали в облике животных, птиц, пресмыкающихся, и это очень удивляло греческих путешественников, которые привыкли мыслить своих богов в человеческом облике (антропоморфизм). Греческий историк Плутарх, объясняя почитание египтянами бегемота и крокодила, писал, что они испытывали страх перед этими самыми ужасными из диких животных. Но в Египте поклонялись и другим животным, не вызывавшим ужаса, например зайцу, газели, лягушке. Поэтому греки придумали и другое объяснение удивившего их облика египетских богов: чем-то напуганные, боги в страхе надели звериные маски и в них остались.

Современные исследователи доказали, что почитание животных у всех народов древне́е почитания богов в человеческом облике. Таким образом, стало ясно, что египетская мифология сохранила черты глубочайшей древности. Однако это отнюдь не свидетельствует о ее примитивности. Религиозно-мифологическая система Египта отличается такой изощренной доскональностью, какой не знает ни одна из развитых религий древности.

Египет был страной древней земледельческой культуры, и героями египетских мифов становились боги, покровительствующие земледелию: «кормилец Нил», солнечные божества Ра, Амон, Атон, — враждебные богам окружающих долину Нила пустынь, откуда дули губительные, иссушающие ветры и приходили племена, жадные до египетских богатств.

Как и другие народы Переднего Востока, египтяне почитали юного умирающего и воскресающего бога растительности, называя его Осирисом, Любовь Осириса и его супруги Исиды — тема одного из главных циклов египетских мифов, отражающих природный цикл (рождение, увядание, смерть, возрождение). С воскресением Осириса связывалась возможность возвращения к жизни умерших при условии сохранения тела как вместилища души. Отсюда не имеющее параллелей по разработанности и затрате средств стремление уберечь человеческие останки от гниения с помощью мумификации и сооружения гробниц из вечного камня. Культ вечности наложил отпечаток на все стороны египетской идеологии и культуры, в том числе и на мифологию.