Тихому океану.
Не менее важны и те промыслы, которые ведутся здесь.
С глубокой древности в водах Белого моря производится
промысел морских животных — тюленей и моржей. Во вторую
половину зимы, когда тюлени выходят на лед и образуют
гигантские лежбища вместе с детенышами, охотники по льду
подбираются к животным.
Раньше охотники отправлялись в далекие путешествия по
льду небольшими артелями. С собой они тащили легкую лодку-
ледянку— для переправ через трещины и разводья. Такая
артель с лодкой называлась: «бурса».
Среди беломорских охотников имелись непревзойденные
мастера, которые бесстрашно преодолевали все препятствия,
воздвигнутые всторошенным дрейфующим льдом. Они могли
проходить с грузом по такому льду 20—30 километров в сутки.
Таких скоростей не знали хорошо оборудованные полярные
экспедиции.
Всё же пешеходный промысел бурсы был опасен и требовал
большой сноровки. В наше время на помощь охотникам
пришли технические средства — ледоколы; добывать животных
стало безопаснее и легче, промысел увеличился.
Именно здесь, над беломорскими льдами, выковал свое
мастерство известный полярный летчик М. В. Бабушкин. Он
впервые доказал, что на дрейфующих морских льдах вполне
возможна посадка самолета.
Накопленный опыт позволил ему и другим советским
летчикам впоследствии совершить блестящие рейсы с посадками на
лед в океане во время поисков итальянской экспедиции на
дирижабле «Италия» (1928 год) и доставки в район полюса
советской дрейфующей станции «Северный полюс» (1937 год).
В устьях рек, впадающих в море, водится крупная
лососевая рыба семга, дающая вкусное мясо розового цвета. На
первом месте по улову идет сельдь. Здесь имеется несколько
разновидностей атлантической сельди. Но наряду с ними
встречается и разновидность тихоокеанской сельди. Белое море —
крайний район распространения ее на запад. Очевидно, — это
след существовавшей в далеком прошлом более широкой связи
Тихого океана с северными морями. Много ловится в Белом
море также трески и сайки. В открытом море работают
советские рыболовные суда, а у побережья — моторные лодки и боты
рыбацких колхозов. Труд рыбаков в колхозах стал безопаснее,
улов резко возрос.
Раньше рыбаки выходили в море в гребных лодках — ёлах.
На таком судне попадешь в шторм — не выберешься к берегу.
Теперь у них есть проворные моторные боты, легко
преодолевающие волну; береговые бюро погоды заблаговременно
предупреждают о надвигающемся шторме.
Недавно на Беломорской рыбохозяйственной станции
появилась редкая для этих мест рыба — белона. Рыбаки поймали ее
у Соловецких островов и доставили на станцию. Раньше такая
рыба здесь не ловилась. Она водится в значительно более
южных районах — в водах у западных берегов Европы, в
Балтийском море, в районе Исландии.
Участились также случаи лова в Белом море скумбрии,
которая раньше тоже почти никогда не встречалась.
Многопозвонковая океаническая сельдь стала заходить в Белое море
довольно часто. Раньше косяки этой сельди встречались здесь
исключительно редко. Это говорит о том, что вода в северных
морях, — там, где проходят теплые течения, — потеплела.
Всё это тем более интересно, что в Горле в результате
сильного перемешивания и опреснения воды, текущей из Баренцова
моря, создается своеобразный невидимый барьер для ряда ба-
ренцовоморских организмов. Фауна Белого моря в общем
беднее фауны Баренцова моря.
Белое море по величине — одно из самых маленьких морей
нашей Родины и земного шара. Однако значение его в жизни
страны отнюдь не малое.
Через Беломорское побережье и реки лежали дороги, по
которым русские отряды, еще до похода Ермака, двигались
на
северо-восток к побережью арктических морей.
В бурных и изменчивых водах Белого моря, так же как и
Баренцова, русские люди совершенствовали свое мореходное
искусство.
Через Белое море Россия издавна вела торговые дела с
другими странами.
В 1854 году в устье реки Северной Двины был заложен
город Архангельск, который вскоре стал крупнейшим русским
портом.
В советское время народ, взявший управление жизнью
страны в свои руки, значительно развил береговое и морское
хозяйство.
Новые рабочие поселки, города, порты, промышленные
предприятия, лесопилки, рыбокомбинаты возникли на берегу,
порожденные упорным трудом людей.
Новый флот плавает в море, осваивая богатства, скрытые
под вечно волнующейся серо-зеленой поверхностью воды.
Было время, когда царские чиновники считали северные
районы Беломорья гиблым, бесполезным краем. Редкое
население, предоставленное на произвол судьбы и местных купцов,
кое-как влачило однообразную, неприглядную жизнь.
В ответ на проект предприимчивых людей о том, как
вырвать Север из его бедственного положения, поданный
Александру II, царский чиновник написал:
«Так как на севере постоянные льды и хлебопашество
невозможно и никакие другие промыслы немыслимы, то, по моему
мнению и моих приятелей, необходимо народ удалить с севера
во внутренние страны государства.. .»
Это время миновало и вспоминается лишь как дурной сон.
Советский народ, получивший возможность сам строить свою
жизнь, открыл в себе могучие силы творчества, перед
которыми пали невзгоды северной природы.
Карское море имеет площадь 836 000 квадратных
километров. Оно отделено от Баренцова моря узкими длинными
островами Новой Земли. Ширина Новой Земли невелика —
около 100 километров. Тем не менее к востоку от нее климат
резко отличается от климата западных районов. Новая
Земля — это барьер, препятствующий проникновению теплых вод
из Баренцова моря на восток. С другой стороны она
сдерживает льды, двигающиеся к западу, не пуская их в Баренцово
море.
С востока Карское море ограждено островами Северной
Земли. Естественные границы этого моря и очертания его стали
известны полностью значительно позже, чем границы других
арктических морей. Земля Франца-Иосифа, у берегов которой
проходит северо-западная граница моря, была открыта в
1873 году, а Северная Земля — только в 1913 году. Берега ее
со стороны Карского моря положены на карту в 1930—1932
годах.
В Карском море, как теперь стало известно, находится
много десятков островов, различных по величине и строению. Это
самое богатое островами арктическое море.
В нем есть острова, сложенные из голого песка, плоские,
как блин. Есть острова, окаймленные грудами высоких темных
скал. Есть острова, поросшие травой и мхом. И, наконец, есть
острова — ледяные шапки. Они напоминают по форме каравай
хлеба. Ледяная шапка закрывает эти острова со всех сторон, и
нет ни одного клочка суши, который выглядывал бы из-под
льда. У обрыва голубой лед уходит вниз в зеленоватую толщу
воды на многометровую глубину. Трудно даже сказать, сидит
ли этот «ледяной каравай» на возвышенном острове или же на
низкой отмели.
Таковы острова-одиночки Ушакова (открыт в 1935 году) и
Шмидта (открыт в 1930 году) в северной части моря,
подобных которым нет в других морях.1
Мертвой, застывшей кажется поверхность этих островов —
ледяных шапок, являющихся безмолвными свидетелями и
остатками далекой ледниковой эпохи. Однако и здесь
происходит медленное движение. Лед под влиянием собственной
