— Знаешь, Максим, — вышел из задумчивости Сергей, — я вообще-то не особо рассчитывал получить наш прибор назад. А когда ты им стал рассказывать о бесполезности антидота, честное слово, готов был заткнуть тебе чем-нибудь рот. Ведь получилось, что мы их кинули, а значит, в ответ они могли запросто уронить нам на голову ведро с камнями или выпустить ядовитых змей, как это здесь принято.
— Не суди обо всех по себе, — произнёс Максим назидательно.
— Нет, всё равно они меня удивили! Как можно быть такими доверчивыми и наивными? Ведь мы же опять опасны для них… А девчонка-то как разошлась! Наехала по полной программе!
— Ещё бы, — сказал Максим. — Ты её два раза хотел отравить. Я бы на её месте вообще глаза тебе выцарапал.
— Одно скажу, — заявил Булаев, — они не умеют пользоваться ситуацией, и, следовательно, из них никогда не получатся настоящие боевые командиры.
— А они что, учатся на офицеров? — поинтересовался Максим.
Сергей представил себе всю троицу в военной форме и расхохотался. Потом выдал ещё пару реплик относительно недальновидности, наивности и инфантильности современных молодых людей вообще и этих троих в частности. Максим слушал молча и лишь иногда усмехался.
— Ладно, вернёмся к «нашим баранам», — хохотнул Сергей, завершая тему. — Я правильно запомнил? Баранам? Или всё-таки козлам? Итак, нам нужно выполнить задание. Какие есть идеи?
— Мы уже обсуждали эту тему, — напомнил Соколов. — Без союзников нам не справиться. Например, нас хотел видеть визирь — почему бы не познакомиться с ним? Джедхору он точно враг, и враг более чем влиятельный… Правда, есть один способ, позволяющий нам не посвящать никого в свои планы, и всё же вернуться с выполненным заданием.
— Какой? — живо заинтересовался Сергей.
— Думаю, он тебе не понравится.
— Давай, выкладывай, — поторопил Булаев, — а уж там решим.
— С этой троицей нужно договориться по-хорошему.
— С ума сошёл! — возмутился Сергей. — Бред какой-то!
— Просто ты в них видишь врагов. Но даже с врагами ведут переговоры, — объяснил Максим. — А эти ребята — вполне вменяемые, разумные люди, с ними можно пойти на откровенный диалог.
— Почему же они упорно не хотят говорить, где документы? — спросил Сергей.
— Или действительно не знают, — сказал Максим. — Или у них есть ниточка, которую они боятся выдать. Допустим, оберегая кого-то. Надо очень правильно строить диалог в такой ситуации, ни коем случае, не запугивать их.
— Слушай, да ты такой же, как эти юнцы! Доверчивый и наивный. Они тебе лапшу на уши вешают, а ты веришь.
— Нет, я не наивный, а рассудительный, — возразил Максим. — Если людей невозможно взять силой, нужно брать их хитростью, короче говоря, найти к ним подход. Надо в спокойной обстановке объяснить, что никакой опасности мы не представляем, что для них же будет лучше вернуть «Фаэтон» и рассказать всё. Но это надо делать не торопясь и по-хорошему. А ты всё время спешишь и угрожаешь. Когда мы украли «Фаэтон», была великолепная возможность вообще выступить их спасителями. Вот тогда бы… А ты полез со своим вирусом!..
— Ну, и что ж ты с ними сейчас не поговорил доверительно?
— Во-первых, сейчас они бы не пошли на откровенный диалог. Ты слышал их интонации? Да и сами слова. А во-вторых, они всё-таки торопились и, я так понимаю, к владычице. Хоть они поняли, что Анхесенамон не отравлена, а всё равно душа была не на месте. Видно хотелось им все точки над «i» расставить. Пусть остынут чуть-чуть. У нас ещё есть время. И надо тщательно продумать этот разговор с ними.
Сергей долго молчал — переваривал информацию, потом, понизив голос, произнёс:
— Я тебе вот что скажу. В какой-то степени ты прав. Конечно, эти ребята не такие негодяи, как я себе представлял. Наивность — не самая худшая черта. А поменять «Фаэтон» на антидот для совершенно постороннего человека! На это тоже не каждый сподобится. Ведь наш прибор — колоссальная ценность для них, гарантия спокойствия. Так что, положа руку на сердце, убивать этаких цыплят — нехорошо, конечно. Если б они оказались отъявленными подонками, наркоманами какими-нибудь, мне бы легче было.
— А почему ты вообще говоришь об убийстве? — не понял Максим.
— Потому что у меня приказ, — ответил Сергей абсолютно бесцветным голосом.
— Какой приказ? — решил уточнить Максим.
— Захватить «Фаэтон» и выяснить, где находятся документы, а в случае крайней необходимости ликвидировать несанкционированных путешественников во времени.
Максим помолчал.
— И ты считаешь, что крайняя необходимость уже возникла?! — вкрадчиво поинтересовался он.
— Я считаю, что она очень скоро возникнет. Как только провалятся твои мирные переговоры! — повысил голос Сергей.
— Хорошо, — процедил Максим. — А насчет того, чтобы все решения согласовывать со мной, ничего в приказе не было?
— Было, — откликнулся Булаев, глядя себе под ноги.
— Ну, так и помни об этом. Ты уже начинал с самых крайних мер. Я думаю, хватит. А, Серёга?
Булаев посмотрел исподлобья и ничего не сказал.
— Да не дуйся ты! — миролюбиво улыбнулся Соколов. — Я тебе обещаю: выкрутимся. И никого даже не разжалуют!
Возле дома торговца Мериба трудно было не заметить ещё издалека странного оживления: люди толпились у ворот и что-то возбуждённо обсуждали.
— Не нравится мне это столпотворение, — сказал Сергей.
— Правильно, в дом не пойдём, выясним для начала у зевак, что происходит.
То, что они узнали, привело в ужас обоих.
Известие о похищении магического зеркала из храма быстро облетело весь город. Жрецы сбились с ног, разыскивая вора. И тут хитрый Мериб решил выслужиться. Он пришёл в храм и рассказал, что у него в доме живут странные постояльцы: занимаются магией, делают волшебные эликсиры, произносят над ними заклинания… Не иначе, эти двое специально приехали в столицу, чтобы завладеть магическим зеркалом для своих тайных мистерий.
Торговец неспроста выдумал всё это. Он давно положил глаз на небольшой ларец в комнате постояльцев. Там хранились удивительные сокровища: больше десяти флакончиков с изысканными ароматами, необычные браслеты, кольца и, что самое ценное, из-за чего, собственно, торговец и затеял эту авантюру, небольшой нож, лезвие которого было сделано из очень дорогого и редкого материала — железа. Только у фараона был кинжал с железным лезвием. Иметь такое сокровище — поистине великое счастье! Ведь изделия из железа ценились в Та-Кемет намного дороже золотых.
Мериб занимался торговлей далеко не первый год и за жизнь свою повидался со многими людьми, приходившими в Египет из самых разных уголков земли. Один такой человек из далекой северной страны (наши герои XXI века назвали бы её Арменией) и рассказал как-то торговцу откуда берется железо и почему оно такое дорогое.
В Египте знали только самородное железо. А оно, и вправду, встречается реже, чем золото. Ведь этот металл слишком быстро окисляется на воздухе. Вот почему большая часть самородного железа имеет метеоритное происхождение — в космосе кислорода нет. Египтяне догадывались об этом и называли железо «би-ни-пет» — «небесным металлом». Впрочем, причина могла быть и другой: цвет его серо-голубой напоминал о небе. Однако и по-армянски железо — «яркат» — означает «капнувшее с неба». По одной из распространенных версий именно армяне первыми научились получать железо из руды. По другой версии, черную металлургию примерно в те же годы придумали хетты. И те, и другие тайну изготовления самого твёрдого металла хранили в строжайшем секрете. Так на смену бронзовому веку во втором тысячелетии до нашей эры пришел железный.
Железные руды — основные среди них — магнитный, бурый и красный железняк — это по своему химическому составу оксиды, гидроксиды и сульфиды. Собственно, главной задачей древних металлургов было придумать, как же убрать из соединения кислород и получить чистое железо? Найденный тогда способ, по существу, используется и по сей день. Руду перемешивали с древесным углем и поджигали. Углерод, имеющий более высокую степень окисления, оттягивал кислород на себя, образуя легко летучий углекислый газ, а железо освобождалось, образуя рыхлую массу — крицу или сварочное железо.
Самые первые печи для выплавки железа имели вид трубы и назывались сыродутыми. Устанавливали их прямо на земле, как правило, на склонах оврагов, чтобы ветер поддерживал горение угля. Сварочное железо представляло собой металл с включениями шлака — углерода и примесей, перешедших из руды. В процессе ковки, куски шлака отваливались, и под молотом оставалось железо, пронизанное, однако, шлаковыми нитями. Так естественным образом выплавляемое железо обязательно содержало углерод. Пытаясь освободить металл от примесей, древние металлурги заметили, что чистое железо обладает гораздо худшими свойствами, чем его сплавы с углеродом. Так появились различные стали и чугуны, используемые во всем мире по сей день.
