Николай Климонтович - Женя и Дженни, или Вампир из 1Б

Дженни — лабрадор цвета вкусного темного шоколада.

Помимо вкусности внешнего вида, у нее влажный замшевый нос, ореховые глаза, шелковистая блестящая короткая шерсть, изогнутый сильный хвост с кисточкой на конце и большие неуклюжие лапы. Неуклюжие потому, что она еще не слишком взрослая собака, ей нет года. Когда смотришь ей прямо в лицо, то есть прямо в морду, она кажется курносой. А в профиль у нее правильный, носик ровный, как линеечка.

Если верить взрослым, собачий год приравнивается к семи человечьим. Дженни исполнилось уже почти семь человеческих лет. И Жене недавно исполнилось семь, так что они почти ровесницы. Но не так трудно подсчитать, что совсем скоро собака чуть обгонит свою хозяйку в возрасте. Потому что когда ей будет два года, то по-человечески это идет за четырнадцать. А Жене исполнится только восемь, и она окажется младше своей собаки.

Собаке уже почти год, и она живет у них с трех месяцев, а бабушка все не может успокоиться, хоть и любит Дженни. И время от времени ворчит, что не припомнит, чтобы собака стоила таких денег.

Жене это кажется просто глупым: ставить рядом какие-то деньги — и чудесную теплую Дженни с нежной шелковой шерстью и с носом, холодным, как эскимо. Деньги можно заработать, как дедушка, или выиграть в казино, как мечтает мама. А щенка лабрадора можно только получить в подарок.

А дело было так. Год назад весной на семилетие Жени — надо уточнить, что день рождения у Жени в феврале, — родные гадали, что бы такое подарить девочке. Они шептались на кухне, шушукались в дедушкином кабинете, загадочно молчали, но девочка все слышала и все понимала.

Наконец, Жене надоело ждать, пока взрослые решат такой простой вопрос, и она решила вмешаться. Ведь на день рождения дарить надо желанные подарки, а не абы что, только чтоб отделаться. И Женя с присущей ей с детства силой убеждения твердо заявила: семья должна подарить ей щенка.

— Чтобы не быть одной, — объяснила Женя, хотя вовсе не чувствовала себя одинокой с дедушкой, бабушкой и мамой.

Но ей был нужен друг. Наташка с их лестничной площадки — не в счет. Во-первых, она маленькая, ей всего шесть лет. И семь исполнится только через год. Во-вторых, она жадная, хотя в чем это проявляется, Жене трудно было бы объяснить. Жадная — и всё.

Но главное, главное — осенью Жене придется идти в школу, в первый класс.

— А это травма для ребенка, — на всякий случай, дополнительно пояснила Женя домашним. — И нужно, чтобы, когда я буду приходить из школы, меня кто-нибудь встречал.

— Господи, — сказала бабушка, — а то ее не встречают.

Взрослые еще какое-то время сопротивлялись, но медленно привыкали к этой новой для них мысли: завести собаку. Взрослые люди всегда трудно привыкают к новому, в обращении с ними нужна постепенность. Между тем день рождения близился, а Женя стояла на своем. И взрослые, наконец, сдались.

— А ты, папа, будешь гулять со щенком, — сказала мама дедушке..

— Отчего я? — удивился дедушка. — Я что, самый свободный человек в этой семье?

— Тебе, дедушка, — пояснила Женя, — будет полезно не только бегать по утрам, но и гулять перед сном.

Дедушка посмотрел на бабушку, но та этих слов как будто и не услышала. Она лишь сказала, что за собакой нужно ехать на Птичий рынок и там присмотреть кого-нибудь посимпатичнее.

— Там очень милые зверушки, — сказала бабушка. — А если ничего подходящего не найдется, можно купить попугая.

— Попугая вы купите только после моей смерти, — сказала Женя. И добавила, подумав: — Тогда мне уже будет все равно — попугай или собака.

Этой формуле только после моей смерти научила ее тоже бабушка. Впрочем, Женя несколько изменила бабушкину фразу, но все равно получилось эффектно.

— В конце концов, можно завести кота, — вставил дедушка, которому, видно, не очень понравилось, что его хотят определить выгуливать собаку. Дедушки всегда поначалу сопротивляются, когда им пытаются вменить какие-нибудь новые обязанности по дому.

Но мама на удивление решительно, что было ей мало свойственно, она была скорее нерешительная мама, твердо сказала:

— Что же это получается? Значит, я не могу своей любимой единственной дочери купить на день рождения что-нибудь стоящее, а не второго сорта и по дешевке?

— Семь лет бывает раз в жизни, — напомнила родным Женя.

— На птичьем рынке запросто можно купить больное животное без родословной, — продолжала мама. И добавила: — И недокормленное.

— Ну уж, и больное, — не сдавалась бабушка. — Ты говоришь так, будто собралась не собаку заводить, а замуж выходить. И зачем, скажи на милость, собаке родословная?

— К тому же, Птичку перевели черт знает куда, за город, за кольцевую автомобильную дорогу, — добавила мама, — я даже не знаю, как туда ехать. Я всегда на этой самой Кольцевой теряюсь и не могу найти съезда. А родословная нужна, чтобы выставлять собаку на выставках.

— Не чертыхайся при ребенке, — сказала бабушка.

О какой птичке идет речь, Женя не стала спрашивать, было не до того. Потому что мама сказала:

— Я даже знаю, какую надо брать породу. У нас на бульваре гуляет пес Афоня. Он лабрадор. Рыжий и лохматый.

— Еще чего не хватало, — охнула бабушка, — сколько ж от него будет шерсти на ковре.

— На диване, — уточнила Женя, заранее вступая в бой за дозволенную зону обитания своего щенка. — К тому же, не такой уж он и лохматый, — добавила она.

— По вечерам с ним гуляет один весьма авантажный господин, — задумчиво сказала мама. — А наш лабрадор будет гладкошерстный. И шерсти от него почти совсем не будем.

— Именно, что почти, — проворчала бабушка.

Авантажный это как, подумала Женя. Ей отчего-то представилось, что авантажный, это как бы закрученный винтом. Но она не стала задавать лишних вопросов, чтобы не отвлекать маму от совершения доброго дела. Потому что мама бывала очень рассеянной.

Мама открыла телефонный справочник, нашла нужное, взяла трубку телефона и набрала номер.

— Я где-то слышала, — пояснила она окружающим, — что именно лабрадоры самые лучшие детские друзья.

— И где ты могла это слышать? — осведомилась бабушка, которая, наверное, имела какое-то предубеждение против породистых собак.

— Где уж и не помню, — сказала мама. — Алло, это общество, разводящее лабрадоров?

Потом она долго препиралась с кем-то, настаивая, что ей нужен не ретривер, а именно лабрадор. Причем гладкошерстный. Но, наконец, мама уяснила, что это одно и то же.

— Понятно, понятно, — сказала мама нетерпеливо, — лабрадор ретривер — это одна и та же собака, а не две. Пишется через черточку? — спросила она потом.

По-видимому, ей ответили в том духе, что, мол, как хотите, так и пишите. Но все-таки, несмотря на ее невежество в области пород собак, дали адрес и телефон заводчицы.

— Все еще встречаются у нас грубые люди, — заметила мама, пожимая плечами, — что я такого спросила. Так вот, чтоб вы знали, у заводчицы — сука Силки.

— Света, это грубо, — осуждающе сказала бабушка. Она до сих пор учила дочь хорошим манерам, хотя маме Жени было уже тридцать лет. Почти, обычно уточняла мама.

Дедушка в кресле читал газету и ни во что не вмешивался. Быть может, он до последнего надеялся, что пронесет, и ему не придется утром и вечером гулять с собакой, которую он и в глаза не видел.

— Я не виновата, что собачьих девочек зовут суками, — сказала обиженно мама. — А мальчиков — кобелями. Это совершенно официально.

— Официально или не официально, но при ребенке надо выбирать выражения, — сказала бабушка.

— Что ж, Силки — это неплохо, — размышляла тем временем мама вслух, бабушку не слушая, потому что если все время слушать бабушку, то ничего не успеешь сделать. — Шелковая, надо понимать. Так ведь, Женя?

— Точно, — сказала Женя. — Супер. Шелковая, какая ж еще. Звони этой самой взводчице.

Маленькая Женя часто путала слова, что, впрочем, случается и с взрослыми людьми. Скажем, когда бабушка читала ей вслух Евгения Онегина, то Женя потом декламировала так:

Отчего-то слово беспрекословно у нее выскакивало само собой, вместо непринужденно.

— Заводчице, — поправила ее мама.

Пока мама дозванивалась, Женя думала, что и заводчица слово тоже грубое. Дурацкое слово, если честно, неизвестно что означает. Впрочем, взрослые часто говорят несуразицы нечеловеческим языком. Хозяйка Дженниной мамы, вот как надо говорить. А что собачья девочка будет называться Дженни, это Женя еще раньше придумала. Она же сама — Женя, а лабрадор — иностранка, мама у нее англичанка Силки, так что Женя по-ихнему будет Дженни. А поскольку бабушка, английская переводчица по специальности (была переводчицей, пока дочь не подарила мне внучку, любила пояснять она), уже два года занималась с Женей языком, та задумалась: интересно, будет ли понимать будущая Дженни по-английски. Или еще нет?