Михаил Баскин - Не люблю опаздывать

Самый смелый из моих знакомых — Владик. Он не боится, что задали много уроков и что завтра контрольная работа, не боится плохого конца в кино и в книжке.

Владик младше меня на два года, но он не боится забираться на крышу шестнадцатиэтажного дома и прыгать с пятиметровой вышки в бассейне. Он не боится темноты, директора школы, хулиганов у кинотеатра «Алмаз» и сороконожек. Он всегда говорит правду в глаза.

Если он чего-то и боится, то только того, что кто-то может подумать, что он не смелый.

Самый изобретательный — Юрик Павлычев. В нашем классе Юрика зовут «дедушка русского велосипедизма». Мы ещё учились в четвёртом классе, а он сам изобрёл велосипед. Настоящий, который ездит. Рама — от «Украины», колёса — от «Орлёнка». Цепь и педали он подобрал за домом на свалке. Руль сделал из тонкой водопроводной трубы — высоченный, с ручками из блестящих кранов от смесителя в ванной. Их он обмотал красивой изоляционной лентой. Такой руль по форме и по высоте только у лучших зарубежных велосипедов.

Всё собрал, скрутил и смазал. И только заднюю втулку и фару он купил.

Потом Юрик раскрасил велосипед разными красками — одного цвета у него на всё не хватило, и получилась такая пятнисто-полосатая машина — ого-го, в джунглях можно ездить. Да ещё с трещоткой на переднем колесе и пропеллером на багажнике. Велосипед — за семь рублей. А больше у Юрика денег не было, потому что у него в семье есть сестрёнка Иришка, а девчонки, да ещё такие, как Иришка, всегда дороже мальчишек, им всякое надо покупать: бантики, фартучки…

На своём велосипеде Юрик помогает маме развозить почту — мама подрабатывает после работы. И Юрик заработал на настоящую электродрель. Сначала он всё свободное от сна время сверлил дырки везде и всюду. Дырки всякие: маленькие, побольше и ещё больше. Одну дырку — он сверлил её по просьбе соседей — Юрик сделал размером со сковородку, потому что обвалился кусок стены.

Юрик может сверлить бетон, металл, дерево, кирпич. И когда Юрик слышал, что кому-нибудь надо что-то просверлить или повесить карниз для занавесок или шкафчик, он летел туда на своём велосипеде.

Когда с дырками было покончено, он сделал из дрели точило по совету одного журнала. И теперь он точит ножи и ножницы только тем, кто его попросит. Потому что после дырки размером со сковородку он уже стесняется напрашиваться.

Самый учёный и образованный — Илья. Он знает, когда был палеолит и где именно и что пещера Ля Фераси расположилась во Франции. Знает, кто изобрёл телескоп и зачем; знает, что такое плацента. Он обыгрывает в шахматы всех знакомых взрослых, напевая при этом арию на итальянском языке. Илья может сравнить высоту телебашни в городе Душанбе с глубиной Марианской впадины в океане, причём в миллиметрах.

У него есть самодельный альбом с портретами различных президентов, премьеров и королей, которых он вырезает из газет и некоторых иностранных журналов, которые ему покупает папа, но не за границей, а в киоске возле универсама в Орехово-Борисове.

На каждый случай у него есть цитата, миф, легенда или исторический пример. Если он кого-то ругает, то только по-латыни.

Илья знает, кем и когда он будет. Он делает все доклады нашего класса и ходит на все олимпиады, поэтому все учителя нашей школы, кроме учителя физкультуры, велят нам брать с него пример.

Но, повторяю, кроме учителя физкультуры, который просто терпеливо ждёт, когда Илья завязывает шнурки на кедах или пытается влезть на канат. Илья не толстый, но всё равно полный.

Несмотря на его недостатки, его любят все ребята нашего класса, потому что никто, кроме него, не может так долго и смешно хохотать. И его всегда стараются рассмешить, чтобы было повеселее.

Рассмешить его трудно, но когда удаётся, то кажется, что запущен вечный двигатель смеха. И от этого становится смешно даже нашему учителю по математике Борису Борисовичу, а он очень строгий и очень любит дисциплину, потому что был раньше морским офицером. И даже он не ругает Илью за то, что смех отнимает драгоценное время, которое нужно использовать для дела, а дело — это, конечно, математика.

Самый мечтательный — Серёга Яковлев. Он светловолосый и кудрявый.

Серёжка любит смотреть в окно, точнее, в небо. И он почти ежедневно протирает его рукавом своей формы. Не небо, конечно, а окно. Серёжка из-за своей мечты сидит рядом с окном и мечтает полететь в дальний космос со своей любимой собакой. Он мечтает, что ему за хорошую учёбу купят эту собаку. Но мечтает об этом и на контрольной. А это отодвигает осуществление его мечты.

Когда по телевизору показывают подвиги, он мечтает о том, чтобы случился небольшой пожар и он бы до прибытия пожарного отряда спас нашу учительницу. Ещё он мечтает быть разведчиком и следователем.

Но чаще всего он мечтает о том, чтобы у него были хорошие друзья. И они есть — целый наш класс.

Самый добрый в нашем классе — Елкин. Самый сильный — Васюков, самый скромный — нет, не я. Самый красивый? Самый красивый… Самого красивого нет. Есть самая красивая…

Нам нужно было выступить в подшефном детском саду. Мы долго составляли программу концерта. Песни выучили, три танца, стихотворения. А ещё нам хотелось сочинить и показать малышам спектакль какой-нибудь. Но времени было мало, и мы ничего не успели сочинить. Пришлось подбирать то, что до нас уже было сочинено. Выбрали «Про репку». Эта сказка и малышам понятна, и играть её нетрудно.

Вот тут-то всё и произошло.

В нашем классе тридцать человек, и почему-то всем захотелось играть. Те, кто не умел петь, говорят: «Раз мы не поём, мы должны в спектакле участвовать». Те, кто поёт, сказали, что как раз они должны разобрать главные роли. И тогда спектакль получится музыкальный, а это здорово! Потом вмешались танцующие… И началась всеобщая ссора.

Но тут пришёл Елкин, который всегда опаздывает.

— Что вы ругаетесь? — сказал он спокойно. — Это же просто. Сколько в «Репке» действующих лиц?.. Значит, у них там было… — Елкин стал загибать пальцы. — Дед с бабкой, внучка, Жучка… мышь там ещё была полевая…

— Не мышь, а мышка, — поправил его Юрик.

— Тем лучше, — согласился Елкин, — мышка. А кто ещё был?

— Кот в сапогах, — подсказал Яковлев и хмыкнул.

— Точно! Там была кошка, — обрадовался Елкин. — Так вот, пусть дедушка и бабушка остаются одни.

— Как это одни? — спросили мы.

— Ну, пусть их количество не меняется. Один дед, и одна репка, и одна бабка.

— Ты что? — Никто не понимал Елкина.

— А вот что! Не торопите меня, во-первых. И не сбивайте с мысли. Итак, дано: один дедка и одна бабка, а вот всё остальное меняется.

— И как меняется? — спросил Васюков.

— Очень просто. — И Елкин повертел головой, словно хотел сказать: «Как не стыдно быть таким недогадливым?» — Вот скажи, Фадеев, могли быть у дедушки с бабушкой не одна внучка, а пять? Пять таких хороших девчат, как наша Олеся например?

— А почему именно как Олеся? — ревниво заметил Павлычев. — Что, у нас одна Олеся, что ли?

— Да не в том дело, ребята, — сказал Елкин. — Пусть не Олеся, а как кто хочет. Но девчонки боевые. Две с дедушкой и бабушкой живут, а три на каникулы приезжают. Почему так не может быть? Вот я в газете читал про одного кавказского долгожителя. Так у него девять детей, сорок внуков и восемьдесят четыре правнука. Это раз!.. Теперь переходим к собакам. Почему у деда только одна Жучка? Собак может быть сколько хочешь. Одна погреб стережёт, другая у хлева привязана. Ещё с одной дед на охоту ходит. И ещё одна была породистая — колли например. Её бабушка водит на выставку собак. Медалей одних столько!.. Не собака, а королева. Про кошек и говорить нечего! Хотя от их количества зависит число мышек.

— Да они в мире жили, и кошки и мышки, — сказал Юрик, потерев пальцем переносицу.

— Ещё лучше, — обрадовался Елкин. — Значит, мышей может быть хоть сто штук.

И наконец мы всё поняли, согласились и стали ловить Елкина, чтобы кинуть вверх. Только он очень тяжёлый, да и застеснялся. Он стал вырываться. И даже Васюков не мог удержать его. А потом мы стали репетировать спектакль, беспокоясь только об одном: чтобы ребят у нас хватило на такое огромное количество ролей.

На земле живёт 5 000 000 000 человек. Это со мной и Владиком вместе. Представляете, сколько народу! Одних нулей — девять штук!

И это не чего-нибудь, а людей столько. И каждый думает, смеётся, читает и живёт.

Мы стали считать: сколько же людей меня знают?