Повесть
Перевод с польского К. Э. Сенкевич
Труднее всего начать рассказывать, потому что надо ведь сразу сказать о многом. А если сразу скажешь слишком много, все может перепутаться.
В этой повести будет пятеро детей, их родители, старенькая бабушка, дядя, кошка, тетя…
Собственно, говорить стоит только о старших. Ну что может быть занимательного в маленькой Абу, которая всегда спит, плачет или лопочет: «Абу, абу, абу»?
Вицусь и Блошка старше Абу, но они вскоре захворают и умрут, и, значит, о них тоже придется сказать немного. Бабушка сразу уедет, а кошка останется на старой квартире.
И о старой квартире не стоит рассказывать, потому что с нее ведь съезжают.
Владек пока еще ходит в школу, у него есть пояс с пряжкой, блуза с боковым карманом и пенал с ключиком. И Маня тоже ходит в школу, но у них в школе легко: если плохо себя ведешь, поставят в угол, и все.
Владек, собственно, разговаривает с одной Маней, да и то неохотно. Потому что Маня — девчонка, она даже пожара никогда не видала, а когда она что-нибудь рассказывает, то невозможно понять, было ли это на самом деле, или это только так, выдумка.
— Врешь! — говорит Владек.
— Ей-ей, правда!
Владек, разговаривая с Маней, все время вставляет:
«Много ты понимаешь!», «Ну, что ты понимаешь!», «Дура!»
О тете, которой всегда жарко и которая не переносит шума, тоже не стоит говорить, потому что она не хотела дать взаймы сто рублей; а папа очень легковерный, он всем одалживает.
Даже дядя, не теткин муж, а другой, который прозвал Блошку «Блошкой» и подарил Владеку домино и пенал с ключиком, тоже не станет бывать на новой квартире.
И вообще все изменится.
Можно было бы упомянуть о том, что однажды Абу выпала из колыбели, что Блошка нашла за бочонком мышь, которая еще шевелилась, что Владек поссорился с Вицусем из-за пахучего пузырька из-под одеколона, — ведь он не знал, что Вицусь заболеет и умрет.
И еще следовало бы рассказать, что папе перестало везти, потому что Змей открыл напротив нашего дома кофейню с мраморными столиками для гостей и на окнах нарисовал кий и бильярдные шары.
— Этот Змей нас проглотит, — сказала мама отцу, когда увидела мраморные столики и красивую большую вывеску, на которой были изображены булочки и стаканы с молоком.
И действительно, все стали ходить в кофейню напротив, и уже никто не хотел пить чай, кофе и молоко у отца, за столиками, покрытыми клеенкой.
— Видно, придется где-нибудь в другом месте кусок хлеба искать, — говорила мама, а папа вздыхал.
Владек знал, что они должны съехать с этой квартиры, но не мог понять почему: ведь папа первый открыл кофейню, почему же он должен уступать?
Здесь следует еще добавить, что как раз перед самым отъездом разрыли всю улицу и проложили длинные железные трубы.
Очень было удобно играть в крепость.
Переезжать очень интересно, потому что, когда взрослые упаковывают вещи, разрешается делать все, что захочешь, и еще видишь много предметов, которые всегда были спрятаны, а бечевку и коробки, которые мама выбрасывает, можно брать себе. Переезжать приятно даже тогда, когда на улице выкопаны канавы, в которых так хорошо играть, даже тогда, когда у родителей на глазах слезы, а бабушка и кошка такие грустные.
Кошка очень грустная. Она позевывает, умывается, мяукает, все время ходит за бабушкой и старательно избегает Вицуся. Вицусь хочет объяснить ей, что происходит, но кошка не слушает. Вицусь берет кошку на колени, а она, словно вспомнив о каком-то важном деле, соскакивает и бежит прочь.
Отец, Владек и Маня поедут на возу с вещами, а бабушка, мама и малыши — трамваем. Владек держит два абажура, Маня — клетку с канарейкой.
Ехали долго-долго по каким-то незнакомым улицам, потом взбирались по лестнице, и на каждом этаже их разглядывало много разных людей.
— Теперь у нас будет чисто, — думает Владек.
Потому что мама всегда говорила, что у них грязно, как в хлеву, и что на первом этаже не может быть чисто: дети натаскивают с улицы грязь.
Обеда в этот день не было. Спали на полу, потому что кровати еще надо было собирать и у одной сломалась ножка.
Назавтра все встали рано. Вицусь не хотел одеваться, и мама дала ему три звонких шлепка. Вицусь очень удивился и сразу перестал плакать. Он понял, что на новой квартире все как-то по-другому.
— Пейте чай и выметайтесь-ка во двор, — сказала мама. Раньше она еще добавляла: «И не играйте с плохими детьми!»
— Всем идти? — спросил Владек.
— Всем, — ответила мама.
Владек вел Вицуся вниз по лестнице так же осторожно, как вчера нес абажуры. Вицусь был очень доволен, что надо так долго спускаться, а Маня вела Блошку и несла три коробочки — побоялась, что мама их выбросит.
Во дворе они все прижались к стене, а ребята с нового двора принялись с любопытством их разглядывать. Ребята ничего не говорили, а только подходили все ближе и ближе и смотрели. Это было очень неприятно, потому что они ведь никого здесь не знали.
Но потом одна девочка постарше сказала:
— Чего уставились? Людей не видали, что ли? Отойдите!
Ребята послушались и отошли, а девочка осталась.
— Это вы вчера въехали, да? — спросила она.
— Мы, — ответила Маня.
Вообще-то это Владек должен был ответить, раз он старший, но он в это время думал о том, что бы такое сделать, чтобы чужая девочка поняла, что он не просто так — мальчишка с улицы. Сказать сразу, что он ходит в школу, он не мог, потому что не хотел хвастать, поклониться тоже не мог, потому что оставил наверху шапку. Поэтому он сказал:
— Спасибо.
— За что спасибо? — удивилась девочка.
— За то, что ты их прогнала.
Владек понимал, что он выскочил со своим «спасибо» совсем некстати: мама велела благодарить за подарки, а ведь девочка ничего им не подарила.
Потом они разговорились, и новая знакомая рассказала ему удивительную историю о своем отце. Она говорила шепотом, чтобы даже Маня не слыхала, и запретила Владеку рассказывать об этом другим.
Владек вернулся домой гордый тем, что ему доверили великую тайну, о которой никто не должен знать.
Маня, Блошка и Вицусь сразу завели себе знакомых и в хорошую погоду целый день играли во дворе, — мама теперь никогда им этого не запрещала. Маня не брала с собой во двор никаких игрушек, потому что всегда кто-нибудь из ребят просил ее подарить игрушку. Если шел дождь, то играли на лестничной площадке или у соседей, внизу.
И тогда Маня брала с собой подарок дяди — куклу, или сервизик, который сохранился еще с хороших времен.
И они были довольны новой жизнью, разве что карамелек им не хватало.
Владек оставался один. Он очень скучал и обижался на Маню, Вицуся и Блошку за то, что им до него и дела нет. Он смотрел из окна, как они бегают по двору с ребятами; домой они приходили только поесть и никогда ничего не рассказывали. А Владек был слишком горд, чтобы расспрашивать.
Как-то раз Владек открыл ранец, полистал тетрадки и книжки, но ему ничего не было задано — ведь он не ходил теперь в школу. Он опять сел у окна с Абу на руках и стал глядеть вниз, во двор. Все казалось с высоты таким маленьким. Раньше он даже с Маней играл только из милости, а теперь ему осталась одна Абу, которая и говорить еще не умеет.
Когда мама посылает его в лавку, он нарочно идет по двору очень медленно — вдруг кто-нибудь с ним заговорит.
Там, где они раньше жили, он знал всех, и его все знали: и токарь, и парикмахер, и господин Марцин, и Франек. Эх, вернуться бы туда хоть на минутку, посмотреть, что там происходит, — кто живет в их прежней квартире, что делается в школе, копают ли уже во дворе ямы и канавы?..
Плохо теперь Владеку.
Отец уходит рано утром и возвращается только к вечеру, и каждый раз мама спрашивает:
— Ну что?
— Ничего, — отвечает отец.
Бабушка сидит грустная, даже не ворчит, потому что все теперь делает мама. Зато мама чаще сердится. Вицусь и Блошка вместо карамелек получают шлепки.
Мама говорит:
— Не думайте, что и теперь будет, как раньше.
Так было до самой субботы.
А в субботу пришли дядя и тетя, но без Азора, только с одним Янеком. Владек не любит Янека, потому что он хвастун. Владек охотно остался бы в комнате: послушать, о чем будут говорить взрослые, но мама велела идти во двор.
— Только играйте одни, — сказала тетя, и Владек покраснел.
Янек говорил мало, ни разу не вспомнил о своем ружье, и вообще Владеку показалось, что он много знает, только тетя ему говорить запретила. Они сели на подоконник на лестничной площадке и стали смотреть, как смешно малыши во дворе играют в гости.
