Игорь Дмитриевич Востряков
Дождь из огурцов
Мы проходили прилагательное. Объяснений Полины Ивановны я не слушал и весь урок читал книгу «Всадник без головы». На следующий день Полина Ивановна, как нарочно, вызвала меня к доске, где уже был написан текст, и продиктовала всему классу:
За грибами
Три друга пошли (в какой-то) лес за (какими-то) грибами. У (какого-то) Миши была (какая-то) корзинка, а у (какого-то) Коли и у (какого-то) Вани (какие-то) лукошки. Они собирали (какие-то) грибы и перекликались (какими-то) голосами. Вдруг (какое-то) небо потемнело и пошел (какой-то) дождь. Миша, Коля и Ваня спрятались под (каким-то) деревом.
– А теперь, ребята, – сказала Полина Ивановна, – придумайте нужные по смыслу прилагательные и поставьте их на место пропущенных слов. Это касается и тебя, Синичкин!
Я сделал вид, что усиленно думаю, а сам с надеждой посматривал на Ваську. Васька что-то написал на бумажке и бросил ее мне. Полина Ивановна сидела ко мне спиной и писала. Я развернул бумажку и стал по порядку быстренько вставлять Васькины прилагательные в предложения. Я так спешил, что даже рука заныла от напряжения. Наконец я переписал последнее прилагательное и сказал: «Все!» Когда я сказал: «Все!», ребята подняли головы от тетрадок – и класс грохнул. Я никогда не слышал, чтобы так смеялись.
Полина Ивановна очень рассердилась и, строго взглянув на меня, сказала:
– Ну что ж, Синичкин, если ты считаешь, что все прилагательные на месте, то прочти нам, что же ты написал.
И я стал читать:
За грибами
Три друга пошли в косолапый лес за развесистыми грибами. У голубого Миши была неумытая корзинка, а у раннего Коли и продолговатого Вани незнакомые лукошки. Они собирали счастливые грибы и перекликались квадратными голосами. Вдруг первое небо потемнело и пошел вчерашний дождь. Миша, Коля и Ваня спрятались под жизнерадостным деревом.
– Теперь тебе понятно, Синичкин, – сказала Полина Ивановна, – что, даже списывая готовое, нужно думать и самому?
Я сказал:
– Понятно!
Но как Полина Ивановна узнала, что я списывал, этого я так и не понял.
Классный политинформатор Мишка Гуляев заболел, и им временно назначили меня. Целую неделю я готовился. Наконец наступил, день «дебюта». Полина Ивановна пригласила меня к своему столу, а сама села за последнюю парту и стала проверять тетради. Я так хорошо знал, о чем буду говорить, что, наверное, мог бы пропеть все, как стихи, но, сам не зная почему, скучным Мишкиным голосом забубнил привычное:
– Ребята! В мире произошли важные события! Так как важных событий было очень много, я расскажу вам только о самых важных из них. Потому что всегда важно в политинформации рассказать слушателям именно о важных событиях, чтобы всем сразу стало ясно, как важно знать самые важные события!
Как только я произнес это, ребят будто кто выключил. Братья Федоровы принялись играть в «морской бой», девочки зашушукались, кое-кто задремал. Мне стало обидно. Чтобы спасти положение, я стал рассказывать им самые занимательные истории, какие знал, но все было напрасно. Тогда я с отчаяния решил читать газету по диагонали – сверху вниз, а потом вдоль и поперек.
– Хроника! – крикнул я. – В арктических прериях Сахары австралийский колбасник Цифердумов вывел новую породу сумчатого айсберга, скрестив для этого воображаемый обломок мельничного колеса с железной мочалкой великого Гумбольдта!
Кое-кто из ребят поднял головы, прислушиваясь, а Васька уставился на меня с явным интересом. Ободренный первым успехом, я продолжал:
– Происшествия. Вчера из молочной фермы «Заря Востока» сбежали два телеграфных столба. Столбы обнаружены полицией в трех тоннах из двадцати децибелл по местному времени!
Теперь уже весь класс вместе с Полиной Ивановной смотрел на меня.
– Их нравы! – с вызовом крикнул я. – Капрал Джони, прыгая через стену, уронил голову. При осмотре голова оказалась свиной. В капрале очевидцы опознали левый сапог с правой руки сегодняшней бороды вчерашнего премьер-министра! Все! Классный политинформатор нам больше не нужен!
– Как это не нужен? – удивились ребята.
– Так, – сказал я, – хватит на одном человеке поездом ездить! К политинформации нужно готовиться вместе, тогда всем интересно будет!
– Полина Ивановна, я не понял! – крикнул Васька. – Почему сумчатый айсберг застрял в арктических прериях, если в правой руке у него был левый сапог?
– Потому и застрял, – сказала Полина Ивановна, – что случайно перепутал правую перчатку сегодняшнего урока с левым ботинком вчерашней политинформации!
Однажды на уроке мне в голову пришла блестящая мысль «улететь в космос». Любой порядочный ученик знает, что такое «улететь в космос». Сидишь за партой, и все думают, что ты внимательно слушаешь, о чем говорит учитель, а на самом деле мысленно гуляешь по Марсу или сражаешься с летающими роботами. На полет я настроился хорошо, так что сразу улетел за пределы солнечной системы. Летаю по космосу, а в это время наша учительница Полина Ивановна и объявляет:
– После уроков мы всем классом пойдем смотреть художественный фильм «Это мы не проходили». Кто-нибудь из вас сейчас сходит и купит билеты!
– Пусть Синичкин идет! – крикнула Ирка Лутошкина. – Он у нас самый сообразительный!
– Можешь идти, Синичкин, – разрешила Полина Ивановна.
Я услышал только последние слова: «Можешь идти, Синичкин!»
Взял портфель и пошел.
– Ты зачем портфель взял? – закричали ребята.
– Так меня же отпустили!
– Пусть портфель останется, он тебе только мешать будет!
– Ты, Синичкин, хоть знаешь ли, куда тебя выбрали? – поинтересовалась учительница.
Мне стыдно признаться, что не знаю.
– Знаю, – говорю.
– Ну, если знаешь, так вот тебе деньги, сходи и купи на всех!
Я взял деньги и пошел, а куда идти – не знаю и зачем – тоже не знаю. Для начала решил спуститься с лестницы, но на предпоследней площадке, к моему несчастью, не оказалось лампочки. В потемках я наступил на что-то визжащее, как свинья, и оно, подпрыгивая на ступеньках, понесло меня вниз. В конце концов меня так подкинуло, что я открыл дверь лбом и вылетел на улицу. Иду и думаю: «Что же это может быть такое, на чем по всей лестнице съедешь и ничего не сделается?»
Дошел до витрины зоомагазина, стал шишку на лбу рассматривать, тут меня и осенило:
«Так вот куда меня послали! Недаром на переменке Ирка Лутошкина о хомяках толковала, о живом уголке!»
И я зашел в магазин. Но оказалось, что всех хомяков давным-давно раскупили, а на цветных попугайчиков не хватило денег. Расстроенный, поплелся я к выходу. У окна, в террариуме, одиноко лежали две черепашки и глядели на всех грустными глазами. У меня что-то дрогнуло внутри, я вернулся и купил черепашек.
Пришел в класс, остановился у порога, а черепашек за спиной держу.
– Ребята! – громко объявила Полина Ивановна. – Гена Синичкин сейчас сделает нам сообщение!
Я набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:
– Я купил то, что заказали, но чтобы они не потерялись, их придется держать в ящике!
В классе захихикали.
– Никуда они не денутся, – успокоила меня Полина Ивановна, – я их в сумочку положу!
– В сумочке не поместятся, – возразил я, – кроме того, их еще согреть нужно, чтобы не стучали.
Класс напряженно заморгал глазами.
– Чем не стучали? – спросила Полина Ивановна.
Тут я стал вспоминать, как называется у черепах то, что находится у них сверху и снизу, но не вспомнил и сказал:
– Они костями стучать будут. Кормить их придется травой, а кости протирать мягкой тряпочкой.
– Какие кости? – вскрикнула Полина Ивановна. – Ты меня с ума сведешь, Синичкин! Надеюсь, что речь идет о чем угодно, только не о билетах в кино, за которыми мы тебя отправляли?
– Да, – честно признался я и выложил перед ней черепашек.
– Ой! – всплеснула она руками. – Что это?
Ребята повскакивали с мест.
– Это пришельцы, – несчастным голосом соврал я, – прибыли к нам из созвездия Черепахи! При посадке на Землю их ракета разбилась в лепешку!
– Какая ракета? Какая лепешка? Что ты выдумываешь? – воскликнула Полина Ивановна.
Тут распахнулась дверь и на пороге появилась уборщица. В руках она держала мятую жестянку.
– Полина Ивановна! – закричала она. – «Ракета» разбилась!
– Какая ракета? – схватилась за голову Полина Ивановна.
– Пылесос наш! – сказала уборщица. – Ваш Синичкин на нем по лестнице съехал!
Были сумерки, когда Васька вышел во двор прогуляться. Возле пожарной лестницы заметил тонкую бельевую веревку, свисающую с крыши. Он слегка подергал ее и крикнул: «Эй!»
