Марина Дружинина
Что такое пен-пен-ди-ку-ляр, или Веселые школьные истории
На уроке музыки Глафира Петровна строго сказала:
– Дети! Сегодня я вам продиктую новую песню. А вы записывайте всё очень тщательно, не пропуская ни единого словечка! Итак, начали! «Цып, цып, мои цыплятки…»
А в это время Петька Редькин решил пощекотать Владика Гусева. Владик взвизгнул и подпрыгнул. А Петька захихикал.
– Как вы себя ведёте? Безобразники! – рассердилась Глафира Петровна. – Вы у меня дождётесь! – И продолжала: – Цып, цып, мои касатки, вы – пушистые комочки…
А в это время Владик Гусев решил дать сдачу Петьке Редькину и тоже его пощекотал. И теперь уже Петька взвизгнул и подпрыгнул. Глафира Петровна рассердилась ещё больше и крикнула:
– Совсем обнаглели! Распустились! Если не исправитесь, то ничего хорошего из вас не получится! Только хулиганы и бандиты! Срочно подумайте над своим поведением!
И стала дальше диктовать про цыплят.
А Петька Редькин подумал-подумал над своим поведением и решил его исправить. То есть перестал щекотать Владика и просто выдернул у него из-под носа тетрадку. Они начали тянуть несчастную тетрадку каждый к себе, и она в конце концов разорвалась. А Петька и Владик с грохотом свалились со стульев.
Тут терпение Глафиры Петровны лопнуло.
– Вон отсюда! Негодники! – закричала она страшным голосом. – И чтоб завтра же привели родителей!
Петька с Владиком чинно удалились. Глафире Петровне больше никто не мешал. Но она уже не могла успокоиться и всё повторяла:
– Накажу! Ух, накажу негодников! Надолго запомнят!
Наконец мы дописали песню, и Глафира Петровна сказала:
– Вот Ручкин сегодня хорошо себя ведёт. И слова, наверное, все записал.
Она взяла мою тетрадь и стала вслух читать. И лицо у неё постепенно вытягивалось, а глаза округлялись.
– «Цып, цып, мои цыплятки, я вас накажу, вы у меня дождётесь! Цып, цып, мои касатки! Безобразники, как вы себя ведёте? Вы, пушистые комочки, совсем обнаглели! Мои будущие квочки! Из таких, как вы, вырастают бандиты и хулиганы! Подойдите же напиться и подумайте над своим поведением! Дам вам зёрен и водицы, и чтоб завтра же привели родителей! Ух, накажу этих негодников! Надолго запомнят!»
…Класс захлёбывался и всхлипывал от смеха.
Но Глафира Петровна и не улыбнулась.
– Та-ак, Ручкин, – произнесла она металлическим голосом. – За урок тебе – двойка. И чтоб без родителей ты в школу не являлся.
…Ну за что, спрашивается, двойка? За что родителей в школу? Я же записал всё, как просила Глафира Петровна! Ни словечка не пропустил!
На переменке Петька Редькин предложил Владику Гусеву:
– Давай с тобой заключимся на «сижу»!
– Это как? – спросил Владик.
– А очень просто. Ты всегда, когда будешь садиться на стул, стол, подоконник, в общем, всё равно куда, хоть на потолок, должен говорить: «сижу». Если не скажешь, я начинаю считать: раз, два, три… до тех пор, пока ты не скажешь «сижу». Сколько я успею насчитать, столько ты должен будешь исполнить моих желаний. Ну а ты тоже смотри за мной и считай, если я не скажу «сижу». И я буду исполнять твои желания. Это очень интересно!
– Ну ладно, давай, – согласился Владик.
И они потрясли друг друга за мизинчики со словами:
– Скажу, скажу, скажу:
«Сижу, сижу, сижу».
Не скажешь мне «сижу»,
Исполнишь, что скажу!
– Ну всё, – провозгласил Петька, – заключились!
Прозвенел звонок, ребята побежали в класс. Владик уселся на своё место, начал доставать тетради и учебники. И вдруг до него донёсся быстрый шёпот: «…десять, одиннадцать…». Он тут же вспомнил, что не сказал заветное слово, и как закричит Петьке: «Сижу!»
Все удивлённо посмотрели на Владика. Некоторые ребята даже покрутили пальцем у виска. Хорошо, что учительница ещё не вошла в класс.
– А я уже насчитал тебе двенадцать желаний! – ехидно захихикал Петька. – Так что готовься.
Когда урок закончился, Петька, фыркнув, заявил Владику:
– Вот, значит, моё первое желание. Подойди к Катьке Плюшкиной и пропой приятным голосом. С чувством:
– Свет мой, Плюшечка, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
– Да ты что, Петька! – ужаснулся Владик. – Меня же засмеют все! Не стану я это делать! Придумай лучше другое желание!
– Нет уж, – настаивал Петька, – такое моё желание. Выполняй! А то получится нечестно!
Владик понял, что влип в дурацкую историю. Как он себя ругал, что попался на удочку с этим «сижу»! Но теперь ничего не поделаешь – слово есть слово. Владик старался сдерживать своё слово и поступать честно.
Он собрался с духом, подошёл к Плюшке и пробурчал:
– Свет мой, Плюшкина, скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
Плюшкина взглянула на бледного, хлипкого Владика и прыснула со смеху.
– Ты на свете всех дурее! – еле выговорила она. – Совсем рехнулся!
Ребята вокруг тоже захохотали и спросили Владика:
– Ты чего это, Владька? Правда, рехнулся?
– Да не рехнулся я! – оправдывался Владик. – Это я Петькино желание выполнял! Я ему проиграл.
А Петька, приплясывая от восторга, кричал ребятам:
– Ещё одиннадцать желаний! Вот умора-то! Вот повеселимся! Ха-ха-ха!
Прозвенел звонок. Владик сел за парту и тут же подскочил как ужаленный и завопил: «Сижу!»
– А я тебе ещё одно желание насчитал, – ткнул Петька Владика ручкой в спину. – Так что опять двенадцать! Хи-хи-хи! А сейчас сделай вот что.
И Петька зашептал Владику своё задание…
В класс вошла учительница математики Алевтина Васильевна и сказала:
– Ребята! Как я вам обещала, сегодня будет контрольная работа.
И тут поднял руку Владик.
– В чём дело, Гусев? – спросила учительница.
– Алевтина Васильевна! – запинаясь, промямлил Владик. – Давайте лучше пойдём в кино фильмы ужасов смотреть. Они Вам понравятся! Они очень познавательные!
Класс захлебнулся от хохота.
– Да ты что, Владик, в своём уме? – изумилась Алевтина Васильевна. – Ты меня просто поразил! Гораздо сильнее любого фильма ужасов!
Владик, красный как рак, сел, потрясённый собственной дерзостью. Однако успел сказать «сижу». Второе желание Петьки было исполнено. А Петька чувствовал себя героем дня и победоносно поворачивался во все стороны, делая ребятам знаки, что, мол, то ли ещё будет!
Алевтина Васильевна раздала всем задание, и контрольная началась. Владик ещё не успел опомниться от своей выходки, а Петька уже опять толкал его в спину.
– Реши мне задачку и пример!
– Подожди, Петь! Я ещё со своей задачей не разобрался.
– Ну и что? Сам погибай, а товарища выручай. Поговорка есть такая. Знать надо. И моё желание выполняй. А то нечестно будет!
Владик вздохнул и принялся за Петькин вариант. Еле успел потом свою задачу решить.
Уроки закончились. Владик собрал портфель и вышел на улицу. Его догнал Петька.
– Подожди, Гусев! У меня ведь ещё десять желаний есть. Слушай мой план. Я хочу проучить Катьку Плюшкину. Уж очень она воображает в последнее время. Списывать не даёт. В общем, завтра принесёшь хороший мешок и поймаешь Плюшкиного Кузьку. И будет у нас кот в мешке, – Петька хихикнул, – а Плюшка пусть побегает, поищет. Может, меньше воображать будет. А потом мы подкинем ей записку, чтобы несла килограмм конфет. И тогда получит Кузьку. Здорово?
– Я это делать не буду, – насупился Владик.
– Интересно, – медленно произнёс Петька, – ты дал слово, что, если проиграешь, станешь всё выполнять. Это дело чести – держать своё слово. Не сдержишь слово, значит, не будет у тебя чести. Береги, Гусев, честь смолоду! Поговорка такая есть. Знать надо. Раньше, между прочим, даже стрелялись, только чтоб честь была. Так что неси завтра мешок. А то я всем скажу, что ты врун и трепло.
Петька повернулся и побежал к своему дому. Владик медленно побрёл к себе. На душе у него скребли кошки. Точнее, это были не кошки, а только один котёнок, Кузька. Но скрёбся этот Кузька на душе у Владика изо всех сил, как дюжина здоровых котов, и приговаривал: «Почему это мы с Плюшкой должны страдать из-за твоей глупой игры? Это ты проиграл Петьке его дурацкое желание! Вот и отдувайся, как можешь. А мы-то при чём? Мяу! Мяу!»
И Владик опять ругал себя за то, что связался с Редькиным…
…На следующий день Петька спросил первым делом у Владика:
– Ну что, принёс мешок кота ловить?
– Нет, – ответил Владик.
– Это почему же? – возмутился Петька. – Ишь, какой! А выполнять мои законные желания? Забыл, что ли, про дело чести?
– Нет, Петька, – спокойно сказал Владик, – не забыл. Просто так получается, что дело чести – это как раз НЕ выполнять твои желания. Очень уж ты вредный. Ну прямо не Редькин, а Вредькин какой-то. И можешь говорить про меня кому угодно что угодно.
