Андрей Шманкевич - Колька-теоретик

Мы застряли на своём катере с подвесным мотором на лимане. Если бы не шкипер-механик Середа, мы ещё и заблудились бы в непролазных камышовых джунглях. Но мы не заблудились. Середа отлично знал лиманы и уверенно вёл катерок по самой короткой дороге, иногда направляя нос катера, как нам казалось, прямо в стену камышовых зарослей. И в стене неизменно оказывался узкий проход, такой маленький, что нам приходилось глушить мотор и проталкивать наше судёнышко шестами, а иногда и на руках перетаскивать в следующий лиман.

По расчётам Середы, часа в три пополудни мы должны были войти в ерик, по которому в лиман поступает пресная вода. Но, будучи отличным шкипером, Середа был плохим механиком. Он только накануне постиг заводку и остановку мотора, ну, и, разумеется, способ управления катером при помощи мотора. Мы тоже понимали в подвесных моторах не больше Середы, даже меньше: мы не могли ни останавливать, ни заводить мотор. Мы — это я и студент-практикант рыбхоза ихтиолог Валентин — составляли команду катера и по совместительству были его пассажирами. Колька, сынишка Середы, был никто. В его обязанности входило всего-навсего глазеть по сторонам, не соваться куда не просят, не давать советов по ремонту подвесных лодочных моторов и управлению катером, не вываливаться за борт.

Мотор остановился на самой середине Золотого лимана, остановился не сразу, а солидно чихнув несколько раз, точно подхватил насморк. И, сколько потом ни чертыхался Середа, мотор не издал ни звука. Из почти живого существа, так деловито рокотавшего над лиманными просторами, он сразу превратился в немой металлический труп.

Колька подал первый совет:

— Подача засорилась… Жиклёр надо продуть.

Мы с Валентином посмотрели на Середу, как бы спрашивая его мнения насчёт жиклёра. Шкипер, в свою очередь, покосился на сына.

— Чего мелешь?.. «Жиклёр»!.. Нахватался всяких названий! — проворчал он. — А ты знаешь, где он, тот жиклёр, помещается?

— Ну не знаю… Так что? А продувать надо, когда мотор начинает барахлить. Это точно. Кабы ты не отгонял меня от мотора, так мы не торчали бы здесь.

— «Кабы… кабы»! — передразнил шкипер сынишку. — Кабы не отгонял, так ты бы из одного мотора сделал два да ещё паровую мельницу в придачу…

Нам стало ясно, что у отца с сыном спор этот давнишний и, кажется, безнадёжный. Однако что-то надо было делать, и мы принялись всей командой искать в моторе злополучный жиклёр. Из мужского самолюбия мы не произносили слово «жиклёр», делали вид, что ищем просто причину остановки мотора, но на самом деле все мы старались найти именно жиклёр. Середа искал, не переставая ворчать на сына:

— Механик нашёлся! Читать-писать как следует не научился, а туда же — «жиклёр»! Таблицу умножения никак не может запомнить, а «жиклёр», «подача», «карбюратор» так и сыплются у него с языка! Целыми днями у мастерских вертится. Хорошо, что там начальство строгое и на порог ихнего брата не пускает, а то полмастерских растащили бы по винтикам.

В ответ Колька только усмехался да пожимал плечами, как человек, сознающий своё превосходство и не желающий спорить. Валентин сделал очень дельное предложение: отвинчивать и откручивать всё, что можно отвинтить и открутить.

— А потом что? — спросил Середа.

— Снова всё прикрутим и привинтим. А каждое отверстие будем тщательно продувать. Если этот самый жиклёр продувают, следовательно, это должно быть отверстие…

— Ясно, отверстие, — вставил Колька. — Дырка.

Теперь мы знаем, что такое жиклёр и почему его надо продувать, а тогда…

«Дырок» в моторе оказалось великое множество. Отвинтишь болт — дырка, отвернёшь шуруп — снова отверстие. И каждое отверстие мы старательно продували, иногда сгибаясь в четыре погибели, чтобы дотянуться до него губами. После каждого такого продувания Колька обязательно делал вывод:

— Какой же это жиклёр? Жиклёр совсем не такой бывает…

Под конец он вспомнил, что жиклёр обязательно должен быть при карбюраторе. После этого нам оставалось найти карбюратор — и мы были бы спасены…

И, представьте, мы его нашли. Нашли путём сложных логических умозаключений. Нашли и отделили от костяка мотора, отделили и разобрали на все составные части, продули все отверстия, собрали и привинтили на старое место. Мотор не завёлся.

— И не заведётся! — уверенно сказал Колька. — Кабы все винтики в него завинтили, тогда, может, и завёлся бы…

Мы все застыли, предчувствуя недоброе.

— Почему ты решил, что мы не все завинтили? — робко спросил Валентин.

— Потому, что один в воду упал, — спокойно пояснил Колька.

— Когда упал? — спросили мы хором.

— Да когда я в нём дырочку продувал. Он маленький был. Выскочил у меня из губов — и в воду.

Первым из нас обрёл дар речи Валентин.

— Не из «губов», а из «губ» надо говорить, — сказал он и принялся стаскивать с себя одежду: кому же, как не ихтиологу, надо было отправляться в подводное царство на поиски винтика с дырочкой.

Сначала Валентин плавал у самого дна, как человек-амфибия, стараясь не замутить воды. Оказывается, он умел не закрывать в воде глаза, отчего Колька пришёл в восторг. Но такие поиски не привели к желаемым результатам, как ни просматривал Валентин все подводные окрестности вокруг лодки. Тогда он потребовал ведро, стал наполнять его илом и подавать нам. А мы промывали ил. Промывали так старательно, как не промывают, вероятно, породу золотоискатели. Колька охотно подавал советы:

— Ты совсем не там ищешь. Вот здесь надо искать…

Валентин принимался наполнять ведро на новом месте, но после двух-трёх десятков вёдер Колька показывал на другое место, и всё приходилось начинать сначала. И каждый раз Середа-старший обещал младшему «оборвать уши за проказы». Колька относился к этому спокойно, отлично зная, что никакая опасность его оттопыренным ушам не грозит.

— Механизатор! — продолжал распекать старший. — Все вы такие! Семён твой тоже хорош! «Не волнуйтесь, товарищ Середа, всё будет в порядке!.. Я так отрегулировал мотор, что его малый ребёнок заведёт…» Вот и послушался я, нацепил эту бандуру на корму, как себе на шею!

К тому времени, когда, по расчётам шкипера, мы должны были уже войти в ерик, в нашем ведре что-то легонько звякнуло. Это что-то и было тем самым жиклёром, который, по мнению Середы-младшего, следовало продувать при каждой остановке мотора.

Но вскоре выяснилось, что продувать надо не только жиклёры, но и свечи. Мы водворили жиклёр на положенное место, но мотор не заводился, как и без жиклёра. Тут вот Колька и сказал, что надо «продуть свечу», а ещё лучше «прожечь» её и «проверить искру на массу»… К счастью, механик Семён успел вчера показать нашему шкиперу, где помещается свеча и как её «продувать». Надо было просто вывинтить свечу и провернуть мотор без неё несколько раз. Что касается проверки искры на массу, тут без Колькиного руководства не обошлось.

— Надо прислонить свечу к мотору и дёрнуть заводилку, — сказал он авторитетно.

Мы так и сделали. Валентин приложил свечу к мотору, а я дёрнул что было силы заводилку. Валентин так после этого подскочил, точно я не за рукоятку заводилки дёрнул, а его самого за волосы.

— Что, током ударило? — радостно спросил Колька. — Раз ударило, то с искрой всё в порядке. Зажигание работает.

Итак, всё работало. Зажигание работало. Подача горючего работала. Не работал только мотор. Что нам было делать? Не развинчивать же его заново! Решено было использовать последнее в нашем положении средство: продвигаться на вёслах…

До самой темноты гребли мы, толкались шестами и дружно били себя ладонями по шее и щекам, отбиваясь от комаров: с темнотой они насели на нас силами нескольких дивизий, если не армий. Этим воспользовался Колька. Он добрался наконец до мотора. А тот как будто только этого и ждал. Мы даже перепугались все, когда он зарокотал в тишине сумерек. Я бросился на корму и крикнул Кольке:

— Это ты его завёл?

— Он сам завёлся, — испуганно крикнул в ответ Колька. — Я только немножко покрутил вот эту штучку и дёрнул заводилку!

Теперь, когда у меня есть собственный подвесной мотор и я знаю его до последнего винтика, мне смешно вспоминать о всех наших злоключениях на лимане. Знаете, из-за какой чепухи не заводился мотор? Из-за того, что от тряски завинтился воздушный вентилёк на бачке с горючим! Стоило Кольке дотронуться до него, открыть доступ воздуха в бачок, и пожалуйста — мотор завёлся с пол-оборота…

Что мне хочется сказать в конце этого рассказа? А вот что:

«Товарищ Середа! Товарищи строгие начальники! Не гоните вы Кольку и его друзей от моторов, от ворот мастерских! Чем скорее в наш век техники придёт Колька от теории к практике, тем будет лучше».