Сын миллионера - Марта Ливингстон-Муди

Марта Ливингстон-Муди

СЫН МИЛЛИОНЕРА

Маленький Джейми Грей с тревожным ожиданием вглядывался в лица прохожих, спешивших по своим делам. На него было жаль смотреть, однако все равнодушно проходили мимо. Никто из всей многолюдной толпы не остановился, чтобы спросить мальчика о причине тревоги или хоть словом участия ободрить его встревоженное сердце.

После смерти матери мальчик остался круглым сиротой, и ему пришлось уйти из дому: во всем городе у него не было ни родных, ни знакомых. У соседки, на первое время приютившей его у себя, и без того было много детей, которые часто голодали и вечно ссорились между собой. В сравнении с этой неприглядной нищетой бедная обстановка в доме покойной матери казалась Джейми настоящим раем.

Попав в суровые условия, он не мог привыкнуть к скудной пище, на которую с такой жадностью набрасывались дети соседки. Между тем соседка, заметив, что Джейми слаб здоровьем, послала за членом Общества призрения бедных детей и заявила ему, что не может долее содержать сироту у себя.

Уловив несколько слов из этого разговора, маленький Джейми понял, что его хотят отправить в сиротский дом. Он и раньше слышал о подобных заведениях и знал, что бедным детям живется там нелегко, а потому задумался, как бы избавиться от грозившей ему участи.

От детей соседки он слышал, что многие мальчики его лет занимаются продажей газет или чисткой обуви на улицах и иногда, сговорившись, работают и живут вдвоем на равных правах.

И вот на следующее утро, после завтрака, Джейми тайком ушел из дому и отправился искать какого-нибудь доброго мальчика, который взял бы его в компаньоны и выучил искусству чистить сапоги.

В кармане у него была блестящая серебряная монета — подарок молодой девушки, положившей букет цветов на гроб его матери. Малыш крепко сжимал монету в маленьком кулачке и, шагая по тротуару, зорко всматривался в лица прохожих. Наконец он увидел одного чистильщика обуви с рабочим ящичком на спине, по-видимому, добродушного мальчика, который остановился позавтракать у фруктового ларька. Джейми подошел к нему и тронул за локоть.

— Не возьмешь ли ты меня в компаньоны? — спросил он робко.

Чистильщик обуви засмеялся, лукаво подмигнул и раздул свои худые щеки.

— Пожалуй, возьму.

— А ты будешь делиться со мной поровну заработком, как делают другие мальчики? — доверчиво спросил Джейми, вспомнив рассказы детей о подобных сделках.

— Буду. А у тебя есть ящик со щетками?

— Нет.

— А клиенты?

— Тоже нет.

— Ну, сразу видно, что ты еще новичок и не знаешь дела! — заметил чистильщик, с усмешкой осматривая маленького кандидата.

— Не знаю, но хочу выучиться, — ответил тот.

— Тогда тебе придется многому поучиться. Ты сапоги чистить умеешь?

— Нет, но попробую, — весело пообещал Джейми.

— Так вычисти мне! — сказал чистильщик, выставляя ногу в рваном сапоге, и, небрежно облокотившись на стенку ларька, принялся чистить только что купленный банан. — Не хочешь ли попробовать? — спросил он немного погодя, поднося к самому носу Джейми сочный плод. — Да нет, ты не хочешь! — засмеялся он, быстро отдергивая банан как раз в то мгновение, когда малыш хотел вцепиться в него своими беленькими зубками.

— Я и не голоден, — кротко заметил Джейми.

— Но ты будешь голоден, если займешься этим делом. Нас слишком много, и работы на всех не хватает.

Джейми взглянул на мальчика с недоумением.

— Ну, так и есть! Вижу, ты ничего не понимаешь! — засмеялся чистильщик обуви.

— Но у меня есть деньги! — Джейми вынул из кармана блестящую серебряную монету.

— Покажи-ка, не фальшивая ли? — спросил его новый знакомый, с сомнением поглядывая на монету.

— О нет, настоящая! Видишь, она круглая! — малыш доверчиво протянул ему доллар.

Сначала мальчуган крепко прикусил монету зубами, как бы испытывая ее, — и вдруг молниеносно спрятал за своими грязными губами.

— Да, она настоящая и круглая, — сказал он, закидывая свой ящик за плечо, — но… она улетела…

И вероломный мальчуган так быстро бросился бежать по улице, мелькая пятками, что Джейми не успел опомниться, как тот уже скрылся за углом, продолжая выкрикивать: «Кому сапоги чистить?»

— Что это?! Он убежал с моим долларом?! — закричал пораженный малыш, бросаясь во всю прыть вдогонку.

Джейми нагнал мальчугана на углу улицы, где тот, стоя на коленях, уже чистил сапоги какому-то господину.

— Отдай мой доллар! — крикнул Джейми, подбегая.

Чистильщик обуви взглянул на него без тени смущения на лице.

— Какой доллар? Я ничего у тебя не брал! — ответил он с притворным изумлением, даже изменив голос.

— Отдай мой доллар! — крикнул Джейми, подбегая.

— Не брал?.. А тот мальчик был точь-в-точь похож на тебя! — произнес Джейми упавшим голосом.

— Разве у него тоже был ящик? — с невинным видом спросил мальчуган.

— Да…

— Мы все ходим с ящиками и как две капли воды похожи друг на друга.

— Но у него была такая же большая заплатка, как у тебя, — заметил Джейми, указывая пальцем на штаны мальчугана.

— И что из того? Мы все не богачи и ходим в заплатанной одежде!

Джейми поднес кулачки к глазам, чтобы утереть навернувшиеся слезы. А чистильщик, закончив работу, вскочил на ноги, с лукавой улыбкой показал Джейми серебряную монету на кончике языка — и тут же помчался искать нового клиента.

— Мой доллар! Это тот самый мальчик! — завопил Джейми, опять бросаясь за ним вдогонку.

Тем временем чистильщик проскользнул под веревкой, ограждавшей какое-то сгоревшее здание, и минуту спустя оказался по ту сторону пожарища. Джейми хотел было побежать за ним, но его остановил грозный голос высокого полисмена:

— Стой, здесь ходить нельзя! Беги за Джимом Трейси другой дорогой!

Малыш метнулся в боковую улицу и едва успел завернуть за угол, как очутился в объятиях Джима, который схватил его и сжал как в тисках.

— Отдай мой доллар! — произнес, тяжело дыша, Джейми.

— Знаешь, — сказал чистильщик, придавая своему голосу самое искреннее выражение и буравя грязным пальцем грудь малыша, — а ведь я не могу исполнить твоей просьбы. Дело в том… — и, приложив губы к самому уху Джейми, Джим шепнул: — Дело в том, что я проглотил его!

Маленький Джейми не подумал усомниться в правдивости этих слов и, вытаращив глазенки, растерянно смотрел на Джима.

— Разве ты можешь обижаться на то, что со