Ознакомительная версия.
— Да, сэр, — лучезарно заулыбалась Поллианна. — Я сказала, чудесный день, не правда ли?
— Э? О! Хм! — проворчал Мужчина и зашагал дальше.
Поллианна рассмеялась. «Какой смешной», — подумала она.
На следующий день они столкнулись опять.
— Сегодня не так хорошо, как вчера, но тоже неплохо! — воскликнула она оживленно.
— Э? О! Хм! — проворчал он, как прежде; и опять Поллианна радостно засмеялась.
Когда она подобным же образом заговорила с ним в третий раз, Мужчина внезапно остановился.
— Послушай, девочка, кто ты и почему ты каждый день заговариваешь со мной?
— Меня зовут Поллианна Уиттиер, а вы показались мне очень одиноким. Я очень рада, что вы остановились поговорить со мной. Теперь мы знакомы… только я еще не знаю, как вас зовут.
— Ей-богу, из всех… — Мужчина не закончил фразу и зашагал прочь еще быстрее, чем обычно.
Поллианна взглянула ему вслед, уголки ее обычно улыбающихся губ разочарованно опустились.
— Может быть, он не понял… но это была только половина знакомства. Я еще не знаю его имени, — пробормотала она, продолжая свой путь.
В этот день она несла студень из телячьих ножек миссис Сноу. Раз в неделю мисс Полли Харрингтон обязательно посылала что-нибудь миссис Сноу. Она говорила, что считает это своим долгом, ввиду того что миссис Сноу — бедная, больная и принадлежит к той же самой церкви, и, разумеется, долг всех членов церкви помогать ей. Обычно мисс Полли исполняла свой долг по отношению к миссис Сноу во вторник после обеда — не лично, а при посредстве Ненси. Однако в этот день данную привилегию выпросила для себя Поллианна, и Ненси охотно, с согласия мисс Полли, от нее отказалась.
— И даже рада, что избавилась от этого, — объявила она, оставшись наедине с Поллианной, — хотя это, конечно, позор — сваливать такую работу на тебя, бедняжечка, позор, позор!
— Но мне это поручение нравится, Ненси.
— Ну, тебе оно не понравится, когда ты сходишь туда разок, — предрекла Ненси с кислой миной.
— Почему?
— Потому что никому такое не понравится. Если бы люди ее не жалели, возле нее не было бы ни души с утра до ночи, такая она сварливая. Жалко мне еще ее дочку, которой приходится о ней заботиться.
— Но почему, Ненси? Ненси пожала плечами.
— Ну, откровенно говоря, что бы ни происходило, на взгляд миссис Сноу, происходит неправильно. Даже дни недели идут не в том порядке, в каком ей хотелось бы. Если это понедельник, то ей хочется, чтобы это было воскресенье. А если ты принесешь ей студень, то наверняка услышишь, что она предпочла бы цыпленка. Но если бы ты принесла ей цыпленка, она заявила бы, что истосковалась по бараньему бульону!
— Какая забавная женщина, — засмеялась Поллианна. — Я охотно пойду ее повидать. Она, должно быть, удивительная… и особенная. Я люблю особенных людей.
— Хм! Что миссис Сноу «особенная», так это точно… Я надеюсь, что таких больше нет… к счастью! — заключила Ненси с ожесточением.
Об этих словах Ненси и думала теперь Поллианна, входя в ворота маленького неказистого домика. Глаза у нее сияли в предвкушении встречи с «особенной» миссис Сноу.
Бледная молодая девушка с усталым видом открыла дверь в ответ на стук.
— Добрый день, — начала Поллианна вежливо. — Я от мисс Полли Харрингтон. И мне хотелось бы увидеть миссис Сноу.
— Если так, то ты первая, кому этого захотелось, — пробормотала девушка вполголоса, но Поллианна не расслышала этих слов.
Девушка повернулась и прошла к двери в другом конце передней.
Она впустила Поллианну в комнату больной и сразу закрыла дверь. Некоторое время девочка растерянно моргала, прежде чем смогла приучить глаза к царившему в комнате полумраку. Наконец в противоположном конце комнаты она увидела смутные очертания женщины, полулежащей в постели, и направилась к ней.
— Как вы себя чувствуете, миссис Сноу? Тетя Полли надеется, что сегодня вам лучше, и посылает вам студень из телячьих ножек.
— Боже мой! Студень? — проворчал раздраженный голос. — Конечно, я очень благодарна, но я надеялась, что сегодня это будет бараний бульон.
Поллианна чуть-чуть нахмурилась.
— Да? А я думала, что, когда вам приносят студень, вы хотите цыпленка, — заметила она.
— Что-о? — Больная вдруг повернулась в постели.
— Нет, ничего, — поспешила извиниться Поллианна. — Разумеется, тут нет большой разницы. Просто Ненси говорила мне, что вы всегда хотите цыпленка, когда вам приносят студень, а бараний бульон — тогда, когда мы приносим цыпленка… Но, может быть, все наоборот, и Ненси перепутала.
Больная приподнялась и села в постели, что случалось с ней весьма редко, хотя Поллианне об этом не было известно.
— Ну, мисс Нахалка, кто ты такая? — спросила она.
Поллианна весело засмеялась:
— О, меня зовут совсем по-другому, миссис Сноу… и я этому рада! А такое имя было бы похуже, чем Хадшиба, правда? Меня зовут Поллианна Уиттиер, и я племянница мисс Полли Харрингтон и теперь живу у нее. Вот почему я сегодня принесла студень.
Первую половину этого объяснения больная выслушала, сидя прямо, в позе, свидетельствующей о заинтересованности, но при упоминании о студне снова безвольно упала на подушки.
— Хорошо, спасибо. Твоя тетя, конечно, очень любезна, но у меня сегодня что-то нет аппетита, и к тому же мне хотелось бараньего… — Она внезапно умолкла, а затем продолжила, резко изменив тему разговора: — В прошлую ночь я совсем не сомкнула глаз!
— Ах, вот бы мне так, — вздохнула Поллианна, поставив студень на маленький столик и удобно усаживаясь на ближайший стул. — Сколько времени теряешь, пока спишь! Вам не кажется?
— Теряешь время, когда спишь? — В голосе миссис Сноу звучало недоумение.
— Да, а в это время можно было бы жить. Так жаль, что мы не можем жить и ночью!
Больная опять, выпрямившись, села в постели.
— Ты меня прямо-таки изумляешь! Ну-ка! Подойди к окну и отдерни штору, — распорядилась она. — Я хочу увидеть, как ты выглядишь!
Поллианна поднялась, рассмеявшись, но не очень весело.
— Ах, Боже мой! Теперь вы увидите мои веснушки, — вздохнула она, подходя к окну. — А я так радовалась, что темно и их не видно. Ну, вот, теперь вы можете… О! — воскликнула она, когда обернулась к постели. — Я так рада, что вы захотели увидеть меня, потому что теперь и я вас вижу! Никто не говорил мне, что вы такая красивая!
— Я! Красивая? — с горькой усмешкой переспросила женщина.
— Ну да. А вы не знали?
— Нет, не знала, — сухо ответила миссис Сноу.
Миссис Сноу прожила на свете сорок лет и пятнадцать из них была слишком занята тем, что горячо желала, чтобы каждая вещь вокруг нее была не такой, какая она на самом деле. А потому у нее не хватало времени на то, чтобы радоваться этим вещам в том виде, в каком они существуют.
— О, но у вас такие большие темные глаза и волосы черные и вьются! — защебетала Поллианна. — Я так люблю черные кудри. Это одна из тех вещей, которые я надеюсь получить, когда попаду на небо. И у вас такой чудесный легкий румянец. Да, да, миссис Сноу, вы красавица! Я думаю, вы поняли бы это, если бы поглядели на себя в зеркало.
— В зеркало! — проворчала больная, снова падая на подушки. — Да, конечно, последнее время я нечасто прихорашивалась перед зеркалом… да и ты не прихорашивалась бы, если бы лежала весь день неподвижно на спине, как я!
— Конечно, нет, — согласилась Поллианна сочувственно. — Но подождите… позвольте, я покажу вам! — воскликнула она, вприпрыжку подбегая к комоду и беря с него маленькое ручное зеркало. На обратном пути к кровати она приостановилась, критически оглядев больную.
— Если вы не возражаете, я хотела бы немножко по-другому причесать вас, прежде чем поднести вам зеркало, — предложила Поллианна. — Можно мне причесать вас? Пожалуйста! Позвольте!
— Ну, я… пожалуй, если хочешь, — разрешила миссис Сноу ворчливо, — но они не будут держаться…
— О, спасибо. Я очень люблю кого-нибудь причесывать, — возликовала Поллианна, осторожно отложив зеркальце и берясь за гребень. — Разумеется, сегодня я не очень много успею… мне не терпится показать вам, какая вы красивая; но когда-нибудь я расчешу все ваши волосы и с удовольствием ими займусь! — пообещала она, касаясь нежными пальцами волнистых волос надо лбом женщины.
Пять минут Поллианна трудилась ловко и быстро, то расчесывая в пушистую волну упрямый локон, то зачесывая вверх растрепавшиеся волосы на затылке, то взбивая повыше подушку, чтобы голова выглядела лучше. Тем временем больную, которая усиленно хмурилась и язвительно насмехалась над всей этой процедурой, начало захватывать чувство, опасно напоминающее волнение.
— Вот! — выдохнула Поллианна, поспешно выдергивая розовую гвоздику из стоящей рядом вазы и втыкая ее в темные волосы, там, где цветок, по ее мнению, должен был произвести наилучшее впечатление. — Теперь мы готовы и можно на нас посмотреть! — И она с торжеством протянула зеркальце.
Ознакомительная версия.
