После прыжков во вращения Маше пришлось выполнять диковинное задание: вращаться в «ласточке», подскакивая на опорной ноге.
– Ну что ж, на сегодня хватит, – сказал наконец Волков и ушел за занавеску.
Маша подъехала к проему в бортике, без чехлов доковыляла до скамейки и упала на нее. Ей казалось, что от нее валит пар.
Волков показался в конце коридора, уже в дубленке.
Ирина Владимировна, тоже одетая для улицы, собиралась уходить. Издали махнула Маше на прощание. Тихо сказала Волкову:
– Вот это работоспособность.
Тот кивнул:
– Берем.
И направился к Маше:
– Завтра в пятнадцать тридцать будь здесь. Без опозданий. Документы принесешь: свидетельство о рождении, страховой полис, два фото, зачетную книжку и так далее, вот полный список, – он протянул ей сложенный вдвое листок. – На обороте я написал, какие коньки купить. Это название фирмы. Размер подбирай, чтобы плотно обхватывали голеностоп. Теперь заминку делай.
Маша зачарованно взяла у него листок. Даже не спросила, что такое заминка.
– До свидания, Сергей Васильевич, – сказала она.
– До завтра, – бросил Волков через плечо. И ушел.
Как в замедленном кино, Маша переоделась, уложила в спортивную сумку коньки, тренировочные брюки и куртку. Неужели сам Сергей Волков, тренер с мировым именем, взял ее в свою группу? Осознать масштаб этого события было ей не под силу. Нет, это произошло не с ней – с кем-то другим.
На улице было темно. Под фонарем тихо кружились снежинки. И Маше чудилось, что весь мир тихо кружится вокруг нее…
Стоп. Темно?! Сколько же времени?
Она выхватила из кармана мобильник. На экране высветились цифры «21:05». Одно за другим выплыли оповещения: «У вас два непринятых вызова» и «У вас одно новое сообщение».
Глава 8 В экстренном режиме
Маша помертвела. Ясно, звонила мама. И сообщение наверняка от нее. Что-нибудь гневное, типа «где тебя носит?». А она еще явится домой с коньками! Спрятать их в подъезде под лестницей? Не выйдет, проем замуровали, когда делали ремонт. Оставить на лестничной площадке и молиться, чтобы никто не украл, а потом потихоньку занести домой… И наврать, что ушла перед самым маминым приходом, чтобы прогуляться с подружками. Опять не выйдет – выдаст школьная сумка!
Цепенея от страха, Маша нажала на просмотр.
Сообщение действительно было от мамы. И гласило:
«Вернусь после 21.30. Вареники в морозильнике».
Уффф… Бегом! Вихрем!! Во что бы то ни стало успеть домой раньше мамы!
Маршрутка отъезжала от остановки. С невесть откуда взявшимся нахальством Маша бросилась наперерез, размахивая руками и выкрикивая: «Стойте! Стойте! Подождите!» Водитель круто затормозил, сделал ей большие глаза и покрутил у виска пальцем. Таксист-частник, дежуривший у остановки, высунулся из окна своей машины и крикнул: «Ты чего, девица, чокнулась?!» Водитель маршрутки сердито распахнул дверь, Маша вскочила в салон, а пассажиры, как по команде, уставились на «чокнутую девицу».
Задевая то школьной, то спортивной сумкой ни в чем не повинных пешеходов, Маша неслась к метро. Пулей слетела по эскалатору, ворвалась в закрывающиеся двери последнего вагона. Коньки защемило, машинист раздраженно объявил: «Не держите двери!» На остановках она перебегала из вагона в вагон, чтобы оказаться в первом. Потом мчалась по эскалатору вверх через две ступеньки. Бешено задыхалась, но темпа не сбавляла и бежала, бежала, бежала. Вот дом, вот подъезд, лифт, дверь квартиры…
Маша бесшумно вставила ключ в замочную скважину. Осторожно нажала дверную ручку. В прихожей, слава богу, было темно.
Срочно замести следы! Все обставить так, будто она давным-давно дома.
Голова работала в экстренном режиме. Сапоги обтереть досуха, чтобы под ними не натекла лужа! Холодное пальто завесить всем, что болтается на вешалке! Сумку с коньками зафутболить поглубже под кровать! Вместо школьной одежды напялить домашние джинсы и мятую футболку! Как быть с варениками? Мама, понятное дело, обнаружит, что она их не съела. Маша зубами рванула пленочную упаковку, вывалила содержимое в унитаз, нажала на спуск. Вместо того чтобы тихо-мирно утонуть, несчастные вареники закружились на поверхности воды. Под конец их все-таки утянуло в сливное отверстие, и Маша бросилась назад, на кухню. Сунула в раковину кастрюлю, открыла кран. Кастрюля якобы замочена – в ней ведь готовились вареники. Маша собиралась еще разок спустить воду, чтобы с гарантией утопить их в канализации. Не успела: в двери уже поворачивался ключ.
Мама рассеянно кивнула Маше, скинула пальто и сапоги и направилась в туалет. Маша кусала ногти и обмирала от мысли, что сейчас ее обман выплывет – в виде вареника, который вероломно вынырнет из недр унитаза.
Но мама как ни в чем не бывало вошла на кухню, опустилась на табуретку у стола. И тут Маша увидела, что ее школьная сумка стоит в коридоре на видном месте. И на ней поблескивают крупные капли от растаявших снежинок. А мама сидела как раз лицом к коридору. И в упор смотрела на эту самую сумку.
– У меня к тебе важный вопрос, – проговорила мама, не сводя с сумки глаз. – Я звонила домой, но ты не брала трубку. И на сотовый звонила. Я все знаю, – мама отвела взгляд от сумки и значительно посмотрела на Машу. У той перехватило дыхание. – Да, прекрасно знаю, что такая жизнь тебя не слишком устраивает. Не думай, что я этого не понимаю. Звонила я, чтобы узнать твое мнение о возможных, м-м-м… переменах.
– Каких переменах? – настороженно спросила Маша, медленно передвигаясь к дверному проему, чтобы загородить собой сумку.
– Мне предлагают новую должность. Очень ответственную. Практически зам генерального по продажам. Из-за этого я и задержалась. Согласия пока не дала. Дело в том, что уходить с работы придется не раньше полдевятого, а то и девяти. Получается, тебе придется каждый день готовить обед самостоятельно, как сегодня… Справишься?
– Конечно, справлюсь! – воскликнула Маша с невероятным облегчением.
– Но меня тревожит, что ты будешь предоставлена самой себе, – мама озабоченно вздохнула. – Может, лучше отказаться?
На самом деле она пребывала в легкой эйфории от очередного карьерного шага, но считала своим долгом скрывать это от Маши.
– Да ты что! Зачем из-за меня отказываться от такой замечательной должности! – испугалась Маша. – Конечно, соглашайся!
– Что ж, раз ты не против… Но получается, что мы почти не будем видеться. Тебе, наверное, будет тоскливо сидеть в пустой квартире в одиночестве до самого вечера…
– Ну да, – Маша притворилась, что сокрушается. – Но не волнуйся, я справлюсь. Ничего страшного!
– Хорошо, – сказала мама печально, втайне ликуя, что Маша так легко восприняла перемены.
– Ладно, – откликнулась Маша, в свою очередь стараясь придать голосу печаль. Тщетно: в нем слышалась самая настоящая радость. Какой подарок судьбы! Теперь она сможет беспрепятственно ездить на занятия к Волкову!
Но мама не заметила неумело скрываемой радости – ей и самой стоило немалых усилий сохранять строгую и печальную мину.
Глава 9 Перекрестный бильман
На другой день, ровно в пятнадцать тридцать, Маша заходила на каток школы олимпийского резерва.
Волкова за бортиком не было. На льду тренировались три девушки. Судя по всему, просто разминались. Одна постарше Маши, лет шестнадцати-семнадцати. Необыкновенно красивая, гибкая и грациозная. Невозможно было смотреть на нее без восхищения. Две другие, наверное, Машины ровесницы. Как же они катались, все трое! Как скользили, прыгали, вращались! Сказочно, безупречно, волшебно. «Полубоги», – подумала Маша. Казалось, она наблюдает разминку сильнейшей группы на чемпионате Европы или мира, где каждая участница претендует на первое место. Машу то и дело обдавало ветром, когда кто-нибудь из них проезжал мимо бортика.
Вторая девочка, невысокая блондиночка со встрепанными кудряшками, широколицая и коренастая, как гриб-боровик, непрестанно отрабатывала диагональную дорожку шагов и время от времени, словно для развлечения, прыгала тройной риттбергер. Третья, с собранными в хвост темными волосами, принялась делать по кругу прыжки в шпагат, высокие, как в мужском катании. Делалось это непринужденно, явно не в полную силу, с какой-то мастерской небрежностью, говорившей, что акробатический элемент служит ей всего лишь для разогрева.
– Коньки новые? – услышала Маша.
За спиной стоял Волков.
– Здравствуйте… Нет пока… Не успела купить.
Не могла же она вот так, с места в карьер, бухнуть, что мама отказалась давать деньги на занятия, что просить новые коньки у нее даже не бесполезно, а попросту невозможно, ведь она знать не знает, что Маша продолжает кататься!.. Никак нельзя было в первый же день выложить знаменитому тренеру, который непонятно почему согласился взять ее в группу, всю свою подноготную; Маша не осмеливалась даже заикнуться, что занимается тайно, контрабандой… Он же посмотрит на нее, как на сумасшедшую! Дескать, нет коньков – тогда что ты здесь, спрашивается, делаешь?
