Синица
– Четвёртым делом, – гудит Ворон, – осень скукою донимать станет! Туч мрачных нагонит, дождей нудных напустит, тоскливые ветры науськает. День укоротит, солнце за пазуху спрячет!
– Пусть себе донимает! – дружно откликнулись птицы и звери. – Нас скукою не проймёшь! Что нам дожди и ветры, когда мы в меховых шубах и пуховых телогрейках! Будем сытыми – не заскучаем!
Хотел мудрый Ворон ещё что-то спросить, да махнул крылом и взлетел.
Летит, а под ним лес, разноцветный, пёстрый – осенний.
Осень уже перешагнула через порог. Но никого нисколечко не напугала.
Спешили мы до ночи в лес попасть – не успели. Заночевали в поле. Палатку привязали к телефонному столбу. Потому что тучи на небе кипят: быть буре! И только устроились – задуло. Стенки палатки напружинились и загудели. Загудели и провода над головой. Страшно в такую ночь в голой степи.
Гудит вокруг, ревёт, свистит, воет.
И вдруг слышим голоса! Странные голоса. Будто кто-то вздыхает тяжело: «Ох! ох! ох!» А другой подгоняет сердито: «Но! но! но!»
Выбрался из палатки. Как в чёрный водоворот нырнул: крутит, толкает, не даёт дышать. Но всё же разобрал – голоса-то с неба! Птицы кричат. Летят птицы на юг и вот кричат в темноте, чтобы не потерять друг друга.
Зарянки
Жёлтая трясогузка
Большие и сильные высоко летят. А мелюзга разная – голосишки пискливые, крылышки мокрые дребезжат! – над самой землёй мчат. Гонит их вихрь, как сорванные листья. Не разобрать по голосам – что за птицы? На пролёте птицы кричат особыми, «дорожными» голосами, не похожими на их всегдашний зов.
Всю ночь рвал палатку ветер. Гудели провода. И кричали в темноте птицы.
А утром тишина. Ни туч, ни ветра. Солнышко проглядывает. А ничего живого не видно.
Вот только лисичка вдоль столбов бежит. Да чудная какая-то – бежит и кланяется! Пробежит – поклонится, пробежит – поклонится. Поклон – носом до земли.
Почему у птиц есть «дорожные» голоса и весенние, осенние? Что значит каждая песенка?
Никаких особых «дорожных» криков у птиц нет. В перелётной стае обмениваются криками-позывами особенно часто мелкие птицы. Они кричат в режиме «маячка», укрепляя и сплачивая летящую стаю в единое целое. Многие птицы летят по ночам и молча, как, например, различные утки. Лишь иногда слышен свист их крыльев. Отлёт других птиц проходит медленно. Они не образуют крупных стай, а начинают кочевать в южном направлении, задерживаясь там, где сохранилось много корма. Так ведут себя чёрные и певчие дрозды, многие хищные птицы: пустельга, кобчик, луни…
Певчий дрозд
До нас добежала – стоп! Пастишку разинула, вильнула, да так по земле пошла, что кажется над землёй полетела!
А когда вильнула, выронила из пастишки чёрный комочек. Пошёл я посмотреть. И вижу – птичка! А дальше под проводами ещё. Ночью о провода побились!
Так вот почему кланялась лисичка! Каждой мёртвой пичужке – лисий поклон.
Сколько тут птиц! Рыжегрудые зарянки упали на сухой бурьян, и бурьян расцвёл оранжевыми цветами. Куличок угодил в лужу – заломившееся крылышко торчит вверх. Гонит ветер мёртвого куличка, как лодочку под парусом.
У лужи – каменка. Тонкие пальчики стиснуты в кулачки, видно, от боли…
Далёк, далёк и труден птичий путь. Много ещё птиц потеряется в темноте и не откликнется на зов пролетающих стай. Много попадёт в зубы лисиц и когти ястребов. Но ещё больше – долетят.
Обязательно долетят.
Счастливого им пути!
Зима для зверей – время суровое. Все к ней готовятся. Медведь и барсук сало нагуливают, бурундук орехи кедровые запасает, белка – грибы.
И всё, казалось бы, тут понятно и просто: и сало, и грибы, и орехи ой как зимой пригодятся!
Как белка зимой находит свои запасы?
Относительно запасания белкой грибов. Белка никогда не накалывает на ветки, то есть не сушит, сыроежки. И правильно делает. Грибы эти хрупкие и ломкие, на ветке долго не провисят. Опята и моховики – другое дело. Они не крошатся, как сыроежки, и прочно сидят на сучках. Теперь о мухоморах. Белка их не запасает и не грызёт сырыми. Мухоморы на ветки ради озорства накалывают сами грибники. Вот такое встречается сплошь и рядом. Мухомор сохраняет свои ядовитые качества и в сушёном виде. Белка не запоминает место, где она повесила тот или иной грибок. Незачем ей это делать. Поздней осенью или зимой, когда зверёк начинает делать поисковые пробежки по лесу, он находит не только свои, но и чужие грибки. Белка пользуется и теми, и другими. Так поступают все белки.
Просто совсем, да не со всеми!
Вот, например, белка. Сушит она осенью на сучках грибы: сыроежки, опята, моховики. Грибы все хорошие и съедобные. Но вот среди хороших и съедобных находишь вдруг… мухомор! Наткнут на сучок – красный, в белую крапинку. Для чего белке мухомор ядовитый?
Может, молодые белки по незнанию мухоморы сушат? Может, когда поумнеют, их не едят? Может, сухой мухомор становится неядовитым? А может, мухомор сушёный для них что-то вроде лекарства?
Много разных предположений, а точной отгадки нет. Вот бы всё разузнать и проверить!
Он появляется там, где случилось несчастье. Медленно тянет он в вышине, а за ним по земле ползёт его тёмная тень.
Ночью накатывал ветер тяжёлые валы, утром на берегу задыхались рыбы. Над берегом медленно плыла тёмная птица.
Днём мчались по шоссе машины, давя неосторожных лягушек и змей. И над шоссе пролетала мрачная птица.
Вечером торопились на юг перелётные птицы. Налетали в сумерках на невидимые провода и падали вниз с перебитыми крыльями. А чуть свет вдоль проводов летел он – чёрный коршун.
Где беда – там и он.
Неужели ласточки и трясогузки прогоняют коршуна?
Чёрный коршун исправно «санитарит», подбирая на опушках, берегах рек и в полях любую падаль. Мелкие птички (береговые и деревенские ласточки, трясогузки) бурно реагируют на появление любой хищной птицы, а не только коршуна. Собравшись стайкой, они с писком налетают на ястреба-перепелятника, на болотного и лугового луней. Иногда, ошибаясь, гонят даже кукушку, приняв её за ястреба. К преследованию хищника часто подключаются серые вороны.
На берегу, на шоссе, под проводами ждёт богатая добыча. Он знает, где искать!
Всегда он появлялся вовремя. Он не тронет здоровых и сильных: зачем рисковать? Он хватает малых и слабых. Безошибочно узнаёт больных и неловких. Подбирает раненых и убитых. Если надо, он умеет терпеливо ждать.
Как его ненавидят!
Его гонят все кто может. Слабые собираются в стайки и мстят. С криком, с клевками бросаются на него ласточки и трясогузки. Им помогают соколки и вороны. Ведь когда-то и они станут старыми и слабыми – придёт их черёд.
А соколы и вороны правда помогают?
Соколки (пустельга, кобчик) в коллективных действиях участия не принимают. Если и реагируют на коршуна, то только парой и в непосредственной близости от своего гнезда. Они и сами часто становятся жертвами вороньих «репрессий», соколки никакого вреда причинить не могут. А вот сокол-сапсан может. Полёт у всех соколов похож. Вот вороны и гонят всех подряд.
Кобчик
Вот опять он тянется над лесом: большой, неуклюжий, трусливый. Куда торопится его чёрная тень? Кому его крылья сегодня закроют солнце?
У знакомого моего жила сова-сплюшка. Она так долго жила у него, что стала совсем ручной. Больше всего любила она сидеть неподвижно и дремать. Если её сажали на раму картины, она сидела на раме. Сажали на этажерку – сидела на этажерке.
Зачем птиц приручают?
Почему некоторые люди содержат в своих квартирах птиц, зверьков, черепах и даже тропических пауков? Это такое же увлечение, как разводить комнатные растения, собирать марки или различные монеты. В окружении пернатых и мохнатых питомцев такие люди чувствуют себя комфортно. Попробуй лишить их этого – и они «потускнеют», словно потеряли что-то очень для себя важное. Они не мучают животных, как считают некоторые, а, напротив, дарят им свою любовь и внимание.
Незнакомые люди часто принимали её за чучело. Да что незнакомые, даже свои, стирая пыль с вещиц на этажерке, часто машинально обтирали тряпочкой и её…
Сплюшка умудрялась спокойно сидеть на руле мотоцикла или велосипеда – и тогда все принимали её за тряпичный талисман, который так любят вешать на руль мотоциклисты и велосипедисты.
Брали её с собой и в лес, когда выезжали за город. Сажали на сучок, но она не оживлялась и на сучке. Сидела и дремала, полузакрыв влажные свои глаза.
