Хрустнула тростинка – всё равно что сказала: «Враг!» Услыхали хруст только коньки в кустах. Услыхали и пискнули по-своему: «Враг! Враг!» Коньков кулики услыхали, по-куличному свистнули: «Враг!» Куликов – утки. Утиный кряк услышала цапля. Все насторожились.
Я ещё далеко, а про меня уже все знают, все ждут. Не спят, прислушиваются, всматриваются.
Кулички крылышками прошумели – утки шеи вытянули: близко! Утки взлетели – цапля приготовилась. И улетела.
Вот что значит наступить на тростинку, когда вокруг тебя птичьи посты!
Хитрые птицы! На ночлег так садятся, чтобы их кто-нибудь да сторожил.
Коньков – тростинки сухие сторожат. Куликов – коньки. Уток – кулики. А цапля ночует посреди стаи уток. Попробуй-ка захвати таких врасплох!
Здорово у птиц: всяк пищит за себя, а польза всем!
Так и не добыл я для музея цаплю. Не сумел перехитрить птиц.
Клад я нашёл там, где кладу и должно быть, – в папоротнике. В сказках клад скрывается под цветущим папоротником. Мой папоротник не цвёл, да и не может папоротник цвести, но клад под ним сказочный. На чёрной земле, под зелёной замшелой корягой, лежали драгоценные камни, золото и серебро.
Неужели цапля ночует среди уток?
В гнездовой период цапли ночуют на деревьях рядом с гнёздами. На отмелях ночующих цапель можно увидеть лишь после вылета птенцов. Речные утки (в основном кряквы и чирки) могут держаться вместе с цаплями осенью.
Чирок
Когда солнце пробивалось сквозь резные листья, то золото становилось золотистее золота, серебро – серебристее серебра, а драгоценные камни горели ярче радуги. Несмотря на то что это было совсем и не золото, вовсе не серебро и тем более не драгоценные камни. На чёрной земле, под корягой, лежали цветные стекляшки, «золотые» и «серебряные» бумажки от конфет. Лежали пуговицы, бусинки, разноцветные камешки. И даже железный перочинный нож.
Это, конечно же, был чей-то клад. Какого-то жителя леса.
У жителей леса бывает гнездо или нора, где они растят детей. Бывает спальня, где они спят. Бывает, наконец, кладовая, где хранятся запасы еды. Но у них не бывает потайных сундуков с украшениями и безделушками.
Почему клад под цветущим папоротником?
«Цветение» папоротника наши предки – славяне увязывали с праздником Ивана Купалы, отмечаемым в конце июня. Во многих сказках говорится: найдёшь «цветок» папоротника, найдёшь и клад. Кстати, никому это не удавалось сделать, поскольку папоротник никогда не цветёт, а размножается спорами, которые, попав на землю, дают начало новым растениям.
Кому понадобился этот хлам: ни съесть его, ни выпить, ни сделать подстилку.
Но кто-то живёт в этом овраге, кому дороги яркие никудышки.
Кто?
Ночью никто не пришёл. Мерцали в кустах гнилушки, уныло скулили комары да перешёптывались листья осины.
Днём проползла змея – чёрная, с красным глазом.
Потом послышался шум и выскочила сорока!
В клюве она держала ложку.
Знакомая ручная сорока. Она жила у соседей.
Зачем сороке яркие фантики и блестящие вещи?
Сороки обожают всякие «блестяшки». Они либо прячут их в своих «тайниках», либо тащат в гнездо. Мне посчастливилось найти такое гнездо, в котором хранились серебристые обёртки от конфет, яркая мыльница, несколько канцелярских скрепок, две женские заколки для волос, медные проволочки и даже значок парашютиста. Почему сорокам нравятся «блестяшки»? Об этом, к сожалению, знают только сами сороки. Иногда мне приходит в голову мысль, что они – маленькие дети. Ведь детишки так любят яркие игрушки.
Вот чей это тайник.
Не гнездо, не спальня, не кладовая, а шкатулка с яркими безделушками!
Я попробовал взять – она подняла крик.
Тогда я взял только ножик и ложку. Остальное оставил сороке. Мне стекляшек не нужно. Но зачем всё это ей?
Поле пшеницы на вырубке так и мозолит всем глаза, так и щекочет всем носы. Хозяин поля знает про это и отваживает любителей вершков, как умеет. Против кабанов он выставил колотушки. Вода из ручейка крутит колёсико с лопастями, колёсико поднимает лёгкие молоточки, и те всю ночь без перерыва стучат по звонкой железке. Против птиц поставлено чучело. Чучело размахивает на ветру лоскутами растопыренных рукавов. Кабаны и птицы обходят и облетают поле сторонкой. А вот полёвки и мыши ничего не боятся: ни колотушек, ни чучела. Они валят пшеницу, подгрызая стебель зубами, и растаскивают колосья по норам. И ничего с ними не сделать. Хозяин только сердито бормочет и грозит кулаком.
Так, наверное, и растащили бы мыши всю пшеницу по колоскам, если бы не жёлтоглазый сыч. Сыч встал на караул. Лишь только зарозовеет заря, – он уже торопится на дежурство. Мягко опустится чучелу на голову, потопчется, переминаясь с лапы на лапу, усядется поудобней и притихнет.
А мыши днём воруют пшеницу?
У лесных и домовых мышей – сумеречная и ночная активность. Однако они не делают запасов корма. Это присуще в основном полёвкам и хомякам. Самые крупные запасы делает хомяк. В его зимней норе иногда хранится более пяти килограммов разных припасов, в том числе и зерно. Полёвки активны днём и ночью. В дневные часы за ними охотятся мелкие соколки (например, пустельга), канюки и луни.
И кажется со стороны, что сыч уснул. А он в два глаза смотрит и в два уха слушает. Полёвка ли чуть качнёт колосок, мышь ли едва слышно пискнет – сыч мигом взлетит. И неслышно, как лоскут мягкой тряпки накроет воришку.
Дежурит сыч каждую ночь. Стоит на посту, не смыкая глаз. Хозяин на него не нарадуется. И сыч доволен.
Сыч дежурит по ночам, а днём?
Сыч в дневные часы не активен, как и другие совы (за исключением ястребиной совы).
Домовый сыч в полёте
Ястребиная сова
Дикие звери тоже в баню ходят. И больше всех любят бегать в баню… дикие свиньи! Баня у них простая: без жара, без мыла, даже без горячей воды. Всего-навсего одна ванна – лунка в земле. В лунке – вода болотная. Вместо мыльной пены – жижа. Вместо мочалки – пучки старой травы и мха. Вас бы в такую «баню» и не заманить. А кабаны так и лезут. Вот до чего баню любят!
Но ходят кабаны в баню совсем не затем, зачем ходим мы. Мы зачем в баню ходим? Мыться. А кабаны ходят… пачкаться! Мы грязь с себя мочалкой смываем, а кабаны нарочно грязь на себя намазывают. И чем больше вымажутся, тем хрюкают веселей. И после своей свиной бани они в сто раз грязнее, чем до неё. И рады-радёшеньки! Уж теперь-то сквозь грязевой панцирь никакие кусаки до их шкуры не доберутся: ни комары, ни москиты, ни слепни. Щетина у них летом редкая, вот они и намазываются. Выкатаются, вымажутся – и не почешутся!
А как другие животные от комаров спасаются?
Комары и слепни досаждать кабанам не могут, так как шкура у диких свиней настолько толстая, что маленьким кусакам она не по зубам. Действительно, кабаны любят принимать грязевые ванны. Кабаньи «купальницы» можно встретить на глухих лесных дорогах. Купаются в лужах кабаны особенно активно в жару. Грязная щетина – надёжная защита от пекущего солнца, а не от комаров. После «купания» кабаны чешут бока о стволы деревьев.
В конце таинственного следа
Сверху озерко с песчаным пляжем казалось голубым блюдечком с золотой каёмочкой. Не бороздили воду рыбачьи лодки и не топтали песок грубые ребячьи сапоги. Безлюдно вокруг. А там, где безлюдно, там всегда многоптично и многозверно.
Я приходил к озерку смотреть звериные росписи на песке. Кто был, что делал, куда ушёл?
Вот лиса воду лакала, ножки намочила.
Зайчишка на плюшевых лапках проковылял.
А вот след со звериными когтями и утиными перепонками – это выдра из воды вылезла.
Почему у выдры такой интересный след?
Древние славяне называли выдру «вындрой» или «вындрицей». До сих пор сохранились деревушки с названиями «Вындрино». Славяне использовали глагол «вындриться», когда хотели подчеркнуть непохожесть на других. Выдра действительно непохожа на многих других зверьков: на лапках у неё есть плавательные перепонки. Длинный хвост волочится за выдрой, оставляя на песчаной или грязевой отмели характерную борозду.
Знакомые следы знакомых зверей.
И вдруг следок незнакомый! Бороздки и двоеточия: то ли зверёк, то ли птица, то ли ещё кто? Пересёк след песок и исчез в кустах.
Вот ещё непонятный след – бороздка протянулась из кустов и пропала в траве.
Следы, следы: незнакомые следы незнакомых жителей берега.
Кто там, в конце этих бороздок, двоеточий, чёрточек? Скачет он, ползёт или бежит? Чем покрыто его тело – перьями, шерстью или чешуёй?
