Ознакомительная версия.
Иногда, в дурную погоду, когда пассажиры прятались в каюты, группа взрослых друзей маленького лорда начинала просить его рассказать некоторые эпизоды из жизни мистера Джерри. Он с величайшим удовольствием и одушевлением тотчас же исполнял их желание, и можно с уверенностью сказать, что ни на одном пароходе, пересекавшем Атлантический океан, не бывало более популярного пассажира, чем маленький лорд Фаунтлерой. Всегда он благодушно и невинно готов был сделать все, что можно, чтобы оживить общество, и всех очаровывала та безыскусственная детская серьезность, с которою он делал это.
— Кажется, приключения Джерри интересуют их, — говорил он своей матери. — Что касается меня, то, извини меня, Милочка, я иногда не совсем доверяю им, хотя Джерри и говорит, что все это произошло с ним. Но если это произошло с ним, ладно, и все-таки это очень странно, и может быть, иной раз он что-нибудь позабыл и немного ошибается; ведь его столько раз скальпировали. А человек, которого много раз скальпировали, должен стать забывчивым.
На одиннадцатый день после прощания со своим другом Диком Цедрик прибыл в Ливерпуль, а на двенадцатый день вечером сел с матерью и мистером Хевишэмом в экипаж, который с вокзала повез их прямо в Корт-Лодж. Было уже темно, и потому они не могли рассмотреть дома. Цедрик заметил только, что они ехали по аллее, обсаженной высокими деревьями. Затем экипаж остановился у ярко освещенного подъезда.
Мэри приехала с парохода раньше их и стояла теперь с другими слугами в ожидании прибытия господ. Цедрик весело выпрыгнул из экипажа, увидел Мэри и с радостным криком бросился к ней.
— Как вы попали сюда раньше нас? — спросил он. — Милочка, посмотри, Мэри уже здесь, — воскликнул он, целуя девушку в грубую красную щеку.
— Я очень рада, что вы уже приехали, — тихо сказала миссис Эрроль. — По крайней мере, я не буду чувствовать себя совсем одинокой!.. — Она протянула руку своей служанке, и та крепко пожала ее в знак полного сочувствия. Она хорошо понимала, какое одиночество должна будет чувствовать эта молодая мать, покинувшая родину и теперь отдающая своего ребенка.
Ожидавшие слуги с любопытством глядели на мальчика и его мать. Они уже много слышали о них обоих, помнили, как рассердился граф, узнав о женитьбе сына, прекрасно понимали причину, почему она будет жить здесь, а ребенок в замке, а также хорошо знали, что маленький лорд является наследником огромного состояния.
— Не легко будет жить этой крошке со сварливым дедом! — перешептывались они, глядя на мальчика.
Но, думая так, они еще не знали, что за маленький лорд был перед ними, они не понимали характера будущего графа Доринкорта.
Тем временем Цедрик, не дожидаясь, по обыкновению, посторонней помощи, быстро сбросил с себя пальто и стал осматривать огромную переднюю, увешанную по стенам картинами и оленьими рогами.
До сих пор он никогда не видал ничего подобного.
— Какой красивый дом, Милочка, не правда ли? Я очень рад, что ты будешь тут жить! Такой большой дом! — воскликнул он.
Действительно, это был большой дом в сравнении с домиком на бедной нью-йоркской улице, и притом очень красивый и веселый.
Мэри повела их наверх, в обширную, обитую ситцем спальню. В камине ярко горел огонь, а на белом меховом ковре спокойно спала большая белоснежная персидская кошка.
— Ее прислала вам экономка из замка, очень добрая женщина, — объяснила Мэри. — Она сама приготовила все для вас. Я видела ее всего несколько минут. Она рассказала, что очень любила капитана и горюет по нему. И она говорит, что кошка, которая спит на ковре, сделает комнату более уютной для вас. Она знала капитана Эрроля совсем маленьким мальчиком и рассказала мне, какой он был красивый и добрый и какой он стал, когда вырос, тоже добрый и ласковый со всеми. И я ей сказала, что капитан оставил после себя сына, такого же красивого и доброго, как он сам.
Переодевшись с дороги, они спустились по лестнице в другую большую комнату, с низким потолком и тяжелой мебелью, украшенной прекрасной резьбой; кресла были глубокие и имели высокие массивные спинки; полки и столы были с причудливыми украшениями. Огромная тигровая шкура лежала перед камином, по обеим сторонам которого стояли два кресла. Белая кошка, отправившись за Цедриком вниз, тотчас же последовала его примеру и разлеглась подле него на тигровой шкуре, точно собиралась ближе познакомиться с ним. Цедрик был очень доволен; он положил свою голову около кошки и так занялся ею, что совсем не обращал внимания на разговор матери с мистером Хевишэмом. Положим, они говорили вполголоса. Миссис Эрроль была очень взволнованна и бледна.
— Можно ему переночевать со мною? Ведь ему не обязательно сегодня же быть в замке? — спросила она.
— Конечно, можно, — так же тихо ответил мистер Хевишэм. — Ему не надо уходить на ночь. Сейчас же после обеда я пойду в замок и сообщу графу о вашем приезде.
Миссис Эрроль посмотрела на сына. Он беспечно лежал на тигровой шкуре; огонь камина освещал его золотистые кудри и раскрасневшееся хорошенькое личико; мальчик ласкал кошку, которая мурлыкала, видимо довольная лаской ребенка. Миссис Эрроль слабо улыбнулась.
— Граф Доринкорт даже не подозревает, что он забирает у меня, — грустно сказала она и посмотрела на мистера Хевишэма. — Пожалуйста, передайте ему, что я предпочитаю не брать у него денег.
— Как? Неужели вы отказываетесь от назначенного вам содержания? — с удивлением воскликнул мистер Хевишэм.
— Да, — ответила она просто. — Я не хотела бы получать от него денег. Я волею-неволею принуждена жить в его доме, потому что только здесь я могу быть близко к моему ребенку. Но у меня есть небольшие средства — их достаточно для скромного существования, и лучше я не возьму его денег. Он ведь не любит меня, и я поэтому буду чувствовать, будто за деньги продала ему Цедрика. А я отдаю только потому, что люблю его достаточно сильно, чтобы ради его блага забыть о самой себе, а также и потому, что его отец хотел бы этого.
Мистер Хевишэм потер подбородок:
— Это очень неприятно! Граф рассердится и просто не поймет вас!
— А мне кажется, что поймет, если подумает хорошенько, — ответила миссис Эрроль. — В деньгах я не нуждаюсь и не желаю получать подачек от человека, который из ненависти ко мне берет у меня моего маленького мальчика, ребенка его сына.
Мистер Хевишэм задумался.
— Я передам ваши слова, — сказал он наконец.
Вскоре подали обед. Все сели за стол. Белая кошка преспокойно уселась на стуле подле Цедрика и сладко мурлыкала в продолжение всего обеда.
Когда поздно вечером мистер Хевишэм приехал в замок, его сейчас же попросили к графу, который сидел в кресле подле камина: его больная нога покоилась на стуле. Из-под сдвинутых бровей он зорко посмотрел на мистера Хевишэма и сразу почувствовал, что, несмотря на кажущееся спокойствие, старик сильно взволнован.
— Ну, что, приехали, Хевишэм? Что хорошего? — спросил он.
— Лорд Фаунтлерой и его мать находятся в Корт-Лодже. Они доехали благополучно и чувствуют себя отлично.
Старый граф что-то промычал и нетерпеливо задвигал рукою.
— Рад слышать это, — сказал он. — Усаживайтесь. Возьмите стакан вина. Ну, что еще?
— Сегодня лорд Фаунтлерой останется у матери, а завтра я привезу его в замок.
Граф опирался локтем на ручку кресла; он поднял руку и закрыл глаза.
— Хорошо… Что дальше? Я просил вас не писать мне с дороги, а потому ничего не знаю. Что представляет собой мальчишка? До матери мне нет дела. Какого сорта мальчуган?
Мистер Хевишэм отпил немного портвейна, который налил себе, и осторожно произнес, держа стакан в руке:
— Трудно судить о характере семилетнего ребенка.
Граф был сильно предубежден, он быстро вскинул глаза и грубо вскричал:
— Невоспитанный, грубый дурак, должно быть? В нем сказывается американская кровь, не так ли?
— Я не думаю, чтобы американская кровь повредила ему, — сухо и взвешивая каждое слово, ответил мистер Хевишэм. — Я мало знаю детей, но мне кажется, что лорд Фаунтлерой славный мальчик.
Мистер Хевишэм всегда взвешивал каждое свое слово и говорил очень хладнокровно, но на этот раз был суше и осторожнее обыкновенного. Ему пришла в голову хитрая мысль, что, пожалуй, будет лучше, чтобы граф не был подготовлен к первой встрече с внуком и судил о нем исключительно по собственному впечатлению.
— Здоров он? Хорошего роста? — спросил лорд.
— На вид очень здоров и довольно высок для своих лет, — ответил адвокат.
— Хорошо сложен и достаточно благообразен? — продолжал спрашивать граф.
Чуть заметная усмешка пробежала по тонким губам мистера Хевишэма. Перед ним встал образ прелестного ребенка, оставленного им в Корт-Лодже, беззаботно лежащего на тигровой шкуре, с разметавшимися кудрями и ясным розовым детским личиком.
Ознакомительная версия.
