Мама вернулась с конфетами в окаре [9], а тётя Огулдурды тоже приготовила сечги: фундук и какие-то прозрачные карамельки, обёрнутые в золотистую бумагу. Они брали горстями сладости и осыпали ими нас.
— Ловите, детки!
— Берите, собирайте!
Малыши собирали конфеты, орехи и рассовывали их по карманам. Я бы, пожалуй, тоже не отказался, но нам нельзя, и мы идём, улыбаемся и не поднимаем падающих нам под ноги конфет. И вдруг Мухам быстро наклонился и схватил упавшую перед ним шоколадную конфету. Он хотел сунуть ее в карман, но я потянул его за рукав и тихонько шепнул:
— Отдай мальчишкам! Разве не знаешь, самому нельзя брать сечги, который рассыпают перед тобой. Отдай им скорее.
— Правда?
И Мухам, подбросил над собой конфету:
— Ловите!
Кто-то из малышей подхватил конфету.
МАЛЕНЬКИЙ УЧИТЕЛЬ
Когда мы пришли, Неджеп был дома один. Он сидел, обложившись книгами, и что-то писал.
— Салам, товарищ учитель! — С этими словами мы перешагнули порог.
Неджеп поднял голову:
— Здравствуйте! Но вы опоздали, а когда опаздывают, то прежде всего спрашивают, можно ли войти. Войдите заново!
Мы вышли.
— Можно войти?
— Входите, только больше не опаздывайте. Садитесь!
Мы прошли и сели на кошму. Неджеп встал, прошёл немного вперёд, потом отошёл назад и сказал:
— Нет, не годится. Так нельзя. Ученики должны сидеть за партами.
— У меня есть парта! — сказал я. — Разрешите, учитель, принести её, она у порога.
— Принеси, Кемал.
Я принёс свой ящик и сел на него.
— Молодец, Кемал. Нужно, чтобы все принесли по ящику. Я знаю, где они есть… Нет, лучше мы сделаем по-другому. Здесь, в доме, скоро будет жарко. Перейдём в сарай. Там просторно и прохладно. И кстати, там есть ящики из-под чая и несколько больших из плотного картона. Можно будет здорово всё оборудовать. Идёмте!
В сарае Неджеп сам всё расставил. Получилось очень хорошо. Из ящиков сделали нам всем парты и даже стол для учителя.
— Садитесь!
Мы сели, положив руки перед собой, как показал Неджеп. Затем, вынув из книги какую-то фотографию, он прикрепил её на стене. Когда Неджеп отошёл и фотография стала хорошо видна, я сказал тихонько Довлету:
— Это же портрет дедушки Ленина!
— Да, это он, дедушка Ленин.
Мухам тоже наклонился к нам и тихо прошептал:
— Это портрет дедушки Ленина!
Мы не поняли: повторил ли он услышанное от нас или сам узнал фотографию. Года два тому назад моему отцу дали орден за хорошую работу. Он нам, мне и Мухаму, его показывал. На одной стороне ордена тоже было изображение Ленина. Может быть, он тогда его запомнил?
— Это мой дедушка, — перебил мои мысли Курбан.
— Смотрите на него! Это не твой дедушка, — ответил ему Мухам, — а мой.
— Нет, мой! Мне папа говорил, что это мой дедушка.
— О чём вы спорите? — строго спросил Неджеп, перестав точить карандаши.
— Курбан говорит…
— Нужно встать, когда говоришь со старшими, а тем более с учителем, — напомнил Неджеп.
Мухам вскочил:
— Курбан говорит, что Ленин — его дедушка…
— Курбан правильно говорит.
Курбан повернулся к Мухаму и показал ему язык. Мухам продолжал стоять, обиженно глядя на Неджепа.
— Садись, Мухам. И не обижайся. Ленин — это и твой дедушка, и Курбана, и Кемала, и Довлета, и всех детей нашего аула, всей нашей страны. Ленин — всем нам дедушка. Понятно, ребята?
Лицо у Мухама просияло.
— Понятно, товарищ учитель! — в один голос крикнули мы.
— А теперь давайте начнём урок. — Он поднял в руке большую книгу с картинками и показал нам. — Эта книга называется «Азбука». По ней изучают алфавит, буквы.
Развернув книгу, он стал нам показывать какие-то значки, рядом с которыми были нарисованы небольшие картинки.
— Вот эти значки, — Неджеп стал карандашом, как палочкой, показывать, — это буквы. Чтоб научиться читать и писать, вы должны их все выучить. Вот смотрите, как я читаю: «а-а», «бэ», «вэ»… Чтобы легче было запомнить букву, возле каждой, — продолжал наш учитель, — нарисована картинка… Видите? Понятно?
Действительно, там был нарисован арбуз, а рядом с другим значком-буквой — баран.
— Видим!
— Понятно!
— Хорошо, — сказал Неджеп и карандашом что-то нарисовал в тетрадке, лежавшей перед ним. — Что я написал? Смотрите сюда и сюда. — Он показал на картинку и в тетрадь.
На листке тетради он нарисовал землемер, какой я видел у геологов. Они приезжали на машине, и мама сказала, что это геологи ищут нефть, а папа сказал, что, наверно, будут дорогу строить и этой палкой-распоркой измеряют землю.
— Это буква, которой измеряют землю! — быстро сказал я, стараясь опередить товарищей.
— Нет, неправильно. Что на этой картинке, рядом с буквой, видите?
— Арбуз!
— А это?
— Гусь!
— Значит, это какая буква? Кто хочет ответить, тот должен поднять руку вот так. — И Неджеп поставил поднятую руку локтем на ящик. — А когда учитель разрешит говорить, тогда встать и ответить или задать вопрос.
Довлет тоже поставил руку локтем на стоящий перед ним ящик — парту.
— Отвечай, Ниязмедов.
Довлет встал, но ничего не мог сказать. Стоял, глотая слюну, и молча смотрел на нашего учителя.
— Что же ты молчишь? Говори.
— Вы сказали «Ниязмедов», и я забыл всё, что хотел сказать.
— Садись. Смотрите ещё раз: «г» — гусь; «д» — дутар [10].
Я поднял руку.
— Говори, Кемал.
— «Довлет» на букву «д» начинается.
Довлет вскочил с места:
— Я тоже это хотел сказать.
— Садитесь! Вы оба правы, — сказал Неджеп и стал называть другие буквы.
— А теперь, — сказал он, — скажите, какую я букву написал? — Неджеп опять показал тетрадку и картинку с арбузом в книжке.
Довлет поднял руку.
— Говори!
— Буква арбуз.
— Садись. Вы опять ничего не поняли. Это буква «а», с неё начинается слово «арбуз», — стал он объяснять нам, но тут у дома Неджепа остановилась и просигналила машина.
Сквозь приоткрытую дверь сарая было видно, как из машины вышел заведующий фермой Тагангельды-ага.
— Вы посидите, а я сейчас приду, — сказал Неджеп и быстро вышел навстречу Тагангельды-ага.
— Ты почему дома, а не помогаешь отцу? Будешь так сидеть все каникулы? — спросил заведующий фермой, ответив на приветствие.
— Я ведь с ребятами занимаюсь. Готовлю их в школу. У нас как раз сейчас урок. Может быть, зайдёте?
— Пойдём посмотрим.
Неджеп поспешил войти первым и предупредить нас:
— Сюда идёт Тагангельды-ага. Вы должны встать и поздороваться с ним, а когда он ответит, молча садитесь на место.
Мы всё сделали, как учил Неджеп. Тагангельды-ага, улыбаясь, оглядел сарай, посмотрел нашу азбуку, лежавшую на большом ящике — столе учителя.
— И что же вы сейчас учите? — спросил наш гость.
Я поднял руку.
— Отвечай, — сказал удивлённый Тагангельды-ага.
— Мы
