загораживали вход.
— В гости? — Женя убрал ноги. — Валяйте, заходите.
Это было интересно — принимать гостей. Ведь там, в Москве, и Женя, и Андрей встречали своих гостей не у себя в доме, а у родителей. Теперь это был их дом, их палатка. Они впервые в жизни почувствовали себя полноправными хозяевами: удобство гостей целиком зависит от них, от Андрея и Жени, и больше ни от кого.
Женя стал крутить полотенцем под потолком палатки, чтобы выгнать всех комаров до единого. Андрей соорудил из надувных матрасов кресла для девчонок.
— Вот сюда садитесь, подальше от входа, а то дует, — сказал он.
Вообще-то вечер был тихий, нисколько не дуло. Но гостю важно внимание, важна забота.
Девчонки сели, Юлька сказала:
— Очень удобно и очень тепло.
Вика сказала:
— Алешенька, иди сюда, здесь очень уютно.
Алеша вдруг заупрямился:
— Я буду не с девочками. Я буду, где парни.
Он вскарабкался на колени к Жене.
Они ели конфеты «Апельсиновые», запивали их остатками чая.
У Андрея в кармане завалялся пряник с облупившейся глазурью. Они разделили его на пять частей и съели все до крошки.
— Очень, очень вкусно, — говорили девчонки.
Алеша уснул, прислонившись теплой щекой к Жениному плечу.
Его осторожно унесли, сдали маме.
Девчонки погостили у ребят совсем недолго, Женя спел всего несколько песен, Юля сказала:
— Мне нравится эта песня про дождь.
— «Вальс в ритме дождя», — уточнил Андрей. Никогда раньше он не стал бы всерьез объясняться с маленькой девчонкой. Ну что может понимать такая Юлька? И такая Вика? Но это были их гости. Положение хозяев к чему-то обязывало.
— Спиши мне слова, — попросила Юлька.
И Женя пообещал. Он сам любит эту песню, он недавно ее узнал, здесь, в походе.
С этого дня Андрей и Женя с удовольствием опекали девчонок. Этого не могло с ними произойти в Москве. А здесь, в походных условиях, было естественным отдать озябшей Вике штормовку. Подать руку, когда Юлька вылезала из байдарки на берег. Постоянно чувствовать себя старшим, сильным было приятно. Андрей впервые пожалел, что у него нет младшей сестры.
Однажды вечером, перед сном, Женя сказал:
— Хорошие они, девчонки эти, смешные. Правда?
— Ты бы хотел иметь такую сестренку?
— Как кто? — вдруг очень серьезно спросил Женя.
— Как Юлька, конечно. Такая Вика в гроб вгонит, она же вредина!
— Да нет, не очень, — отозвался Женя и зевнул. — Обе ничего, смешные.
Палатка Андрея и Жени как-то незаметно превратилась в детский клуб.
Каждый вечер после перехода любой трудности Юля и Вика засиживались в этом клубе до поздней ночи. Родители сидели у костра, слышали песни, доносившиеся из палатки, смех. Профессор вздохнет: «Отделяются». Капитан кивнет: «Молодежь». Почему-то взрослые перестали загонять девчонок спать. Это было непонятно, но приятно — в любом возрасте хочется независимости. Алешку мать хватала поперек живота и укладывала в девять без разговоров. Но одно дело четыре года, другое — десять. А тем более — пятнадцать. Андрей понимал, что с ними надо по-другому. И было интересно, как поступят взрослые. Как в азартной схватке — кто победит?
Но взрослые, похоже, не собирались с ними сражаться. Живите как хотите. У нас отпуск, считанные дни, не мешайте отдыхать.
И ребята жили в свое удовольствие.
Ночью они сидели в палатке и рассказывали сказки. Конечно, страшные. Не про трех поросят рассказывать ночью — про Синюю бороду больше подходит. Так им казалось, этим «взрослым людям».
— И вот на ключике осталось красное пятно, — заунывным голосом говорил Женя. Юлька поплотнее прижалась к Вике, Вика — к Юльке.
— Это была кровь? — еле слышным голосом спросила Вика.
— Слушайте и не мешайте. — Женя вошел во вкус. Андрею и то стало немного не по себе, хотя сказка была известна с детства. Но в том и сила страшных сказок, что они каждый раз страшные. И мороз пробегает по спине. У человека с синей бородой исчезали жены, одна за другой, бесследно. И вот он опять женился, она молодая, красивая. Он привел ее в свой богатый дом. Уезжая, сказал: «Вот тебе, дорогая жена, ключи от всех комнат — в любую заходи. А этот маленький ключик от маленькой двери. Туда не ходи никогда, ни за что». И уехал по своим делам. Ну как не зайти в ту маленькую комнату? Что там таится, за маленькой дверью? Пустое любопытство? Может быть. Но как с ним справиться?
— Ой, — пискнула Юлька, — зачем же она пошла?
— А ты бы не пошла? — серьезно спросил Андрей. — Скажи, не пошла бы? Стерпела бы?
Юлька молчала. Вика сказала за двоих:
— Мы бы никогда не вышли замуж за такого страшного.
И в это время за стенкой палатки раздался шорох. Это был не ветерок, это не дерево шелестело. Кто-то там был. Кто? Все, кроме них, давно спят.
— Волк! — прошептала Вика.
— Вор! — сказала Юля.
Андрей распахнул штормовку и спрятал девочек, как под крылья. Они тряслись и молчали. Женя стал расстегивать вход палатки, чтобы выглянуть.
И тут они услышали в абсолютной тишине свистящий шепот Профессора:
— Адмирал! Твоя дома?
Вика фыркнула и зажала ладонью рот.
— Моей нет, — сонно отозвался шепотом Адмирал.
Женя сказал Андрею, тоже тихо:
— Я таких родителей в жизни не видел. Мои бы не стали задумываться. Если они беспокоятся, значит, надо сюда ворваться и всех разогнать.
— Это люди особенные, я тебе говорил, — ответил Андрей с такой гордостью, как будто это он сам, лично, воспитал Профессора, Адмирала, всех остальных.
Девчонки молчали, уткнувшись носами Андрею в бока.
— Адмирал, — тихо спрашивал Профессор, — что делать будем?
— Спи спокойно, — посоветовал сонный Адмирал.
Даже Андрей, привыкший к тому, что эти взрослые — люди особенные, ни на кого не похожие, начал чувствовать себя неуютно — чего это они? Как их понять? И одновременно восхищался: нигде в мире нет таких родителей — дети не спят которую ночь, а они не шумят, не давят. Хранят достоинство. У этих взрослых есть чему поучиться — так решил Андрей. И еще было ему очень интересно — чем все это кончится? Пустое любопытство? Может быть. Но как устоять против него?
А взрослые вели себя как ни в чем не бывало. Пять ночей дети заседали в своем клубе. Полуночничать стало для них обычным делом, почти традицией. Андрей считал, что традиция, которая родилась вот так, стихийно, — очень правильная традиция. Естественная. Конечно, девчонки еще маленькие. Но все равно приятно, когда тебе смотрят в рот, ловят каждое твое слово. Можно было чувствовать себя очень умным, взрослым, независимым. Любая песня принималась с восторгом,
