Мы больше не разговариваем - Тея Лав

Ненавижу перелеты. После нескольких часов в воздухе у меня закладывает уши так, что начинает тошнить. К счастью, через эту пытку мне приходится проходить только раз в год. И это определенно того стоит. Несмотря на все свои трудности, связанные с самолетами, я целый год жду того дня, когда начну собирать вещи, чтобы отправиться к дяде на целое лето.

Орегон встречает меня дождем. Ну, конечно, а как иначе? Но я так счастлива, что все закончилось, что не обращаю внимания на холодный дождь, стекающий по моим оголенным участкам кожи.

Войдя в здание аэропорта, я испускаю тяжелый вздох, когда вижу Кирнан с табличкой в руках. Она машет ей над головой, исполняя какой-то нелепый танец. Ее высоко заплетенный хвост вращается вокруг словно пропеллер.

Каждый год одно и то же. Она пишет мое имя на листе, рисует незамысловатый рисунок, очень напоминающий каракули двухгодовалого ребенка, и встречает меня с этим. Раньше это было здорово. Примерно лет с одиннадцати до четырнадцати. Сейчас уже нет, но Кирнан не отклоняется от традиций.

– Ты снова выросла, малявка, – произносит она, притянув меня к себе.

Я обнимаю ее в ответ, затем смеюсь, глядя на Кирнан, которая ниже меня на полголовы, но старше на целый год и месяц.

– А ты нет.

Кузина сужает глаза, глядя в ответ.

– В прошлом году мы обменялись точно такими же фразами.

Я подмигиваю.

– Ага, и в позапрошлом.

Кирнан тычет меня в бок.

– Не могла же я остановиться в росте два года назад.

Откинув голову, я снова смеюсь. Как же здорово вернуться.

Мы забираем мой багаж и выходим из здания аэропорта.

– Твой чемодан просто огромный, – пыхтит Кирнан, когда мы обе пытаемся впихнуть его в багажник машины.

Я виновато пожимаю плечами.

– В этом году я решила взять больше одежды.

– Зачем?

Косо посмотрев на нее, я пытаюсь уйти от прямого ответа. Но она, конечно же, знает, но почему-то не ухмыляется, как делает это обычно. Вместо этого Кирнан как-то странно смотрит на меня, слегка поджав губы. Несмотря на то, что мы видимся один раз в году, мы проводим много времени за болтовней по телефону, включая видео-звонки. К тому же, два месяца в году – это достаточно продолжительное количество времени. Мы хорошо знаем друг друга.

– Что-то не так?

Но Кирнан уже Кирнан. Она беспечно отмахивается и, взмахнув своим черным хвостом, обходит машину и открывает дверцу с водительской стороны.

– Залезай.

Я послушно забираюсь в салон и устраиваюсь в кресле. Кирнан в это время опускает солнцезащитный козырек и смотрится в зеркальце, прикрепленное к нему.

– Пусть ты и не выросла за этот год, но ты явно стала еще красивей, – говорю я.

Она поворачивается.

– Спасибо, Фэй. Ты тоже.

Мы улыбаемся друг другу.

– Как же здорово, что это лето наконец-то настало. Я так его ждала.

На лице Кирнан снова появляется какое-то непонятное выражение, но оно исчезает так быстро, что я даже не успеваю задуматься над этим. Прошел год, что-то в ней поменялось, как и во мне, и это нормально. В остальном все по-прежнему.

– Да, – с улыбкой подтверждает Кирнан, выруливая с парковки. – Папа очень сильно тебя ждет.

Откинув голову в кресле, я поворачиваюсь.

– Насколько сильно?

С губ Кирнан слетает истеричный смешок.

– О-очень сильно. Впрочем, как всегда.

Я не позволяю себе закатить глаза или фыркнуть. Мой дядя – отец Кирнан – каждый год встречает меня вечеринкой-сюрпризом. Раньше это и правда были сюрпризы. Потом я их ждала с нетерпением. А последние три года уже стало привычкой. Но мне это нравится.

– Круто. Значит, будут мои любимые ребрышки под фирменным соусом.

– О да, – подтверждает Кирнан.

Сбросив на пол машины вьетнамки, я взглядом прошу у нее разрешения. Когда кузина кивает, я кладу свои ноги на панель и стекаю в кресле пониже. В окна бьет дождь, размывая передо мной черты города. Но я вижу это из года в год, так что разницы нет с дождем или без. Следя за двигающимися дворниками, я начинаю медленно погружаться в сон. Впереди полтора часа дороги от Портленда до Сисайда – места, где я каждый год провожу целых два месяца. Места, за пределами которого я не представляю лето.

* * *

Мы еще даже не успеваем пересечь черту города, а я уже чувствую запах моря. Открыв окно и высунувшись наружу, я протягиваю одну руку навстречу ветру.

Как ожидалось, (а так происходит уже девять лет) по приезду меня ждет вечеринка-сюрприз. Напоминаю: условно «сюрприз». Дядя Ллойд – родной брат моей мамы – стоит на крыльце, широко улыбаясь. Его светлые волосы топорщатся в разные стороны. Как только он делает шаг, неловко опираясь на свой костыль, я пулей бегу навстречу и обнимаю его.

– Ты выросла за этот год, – бормочет дядя, обнимая меня.

Я улыбаюсь, отстранившись, затем кивком головы указываю на Кирнан, которая возится с моим багажом.

– Кирнан сказала то же самое. Только с упреком.

Дядя Ллойд смеется, жестом приглашая входить. Он пытается взять из моих рук рюкзак, но я качаю головой. Он лишь вздыхает. Пару лет назад дядя упал с лестницы, чинив крышу, и сломал бедро. К сожалению, хромота стала его постоянным спутником.

Дом моих родных находится в нескольких шагах от пляжа. Если Кирнан прожила тут всю жизнь и не обращает на это никакого внимания, то я схожу с ума от нетерпения и мечтаю поскорее облачиться в купальник и помчаться к океану.

Но пока я стою посреди небольшой гостиной и улыбаюсь всем, кто пришел меня встретить. Это все те же лица, что я вижу из года в год. Миссис Мартинес, соседка дяди Ллойда и Кирнан. Ее двое сыновей Фабиан и Дин, в этом году им уже шесть и восемь. Лучшая подруга Кирнан – Зои. Ее двоюродный брат Сет со своей девушкой Моникой.

Они стоят под растяжкой со словами «Добро пожаловать домой, солнышко». В руках миссис Мартинес мой любимый яблочный пирог, а из открытой двери, ведущей на задний двор, доносятся ароматные запахи жареных на гриле ребрышек.

Я действительно дома. Точно так же, как и дома в Денвере, где живу с родителями. Это словно одна большая жизнь, разделенная на две части расстоянием и временем года. Я не представляю лето без океана. Мне даже физически сложно протянуть июнь