— Ты хороший мальчик. Джоана была так счастлива, когда ты играл с ней, — похвалила Давида мама, когда дети вернулись в дом, все еще продолжая смеяться и шутить.
После обеда малышка отправилась спать, и Давид был предоставлен самому себе. Он подбежал к ограде и взглянул на море. Невысокие волны сверкали и пенились в лучах весеннего солнца. На берегу не было видно ни души. Не было заметно и следов на песке. Внезапно Давид почувствовал, что не может больше ждать ни минуты. Он на цыпочках прокрался мимо спящего на крыльце Ералаша и что было духу бросился на поиски Ваффи. Еще раньше мальчики решили не брать Ералаша на берег — в таком таинственном деле лишний шум им совсем ни к чему. Когда настанет день узнать тайну прикованной к скале лодки, все будет зависеть от того, насколько тихо они залягут в своем укрытии, и от того, как долго им удастся оставаться незамеченными. Лай Ералаша в самый неподходящий момент грозил провалом операции.
Ваффи тоже искал Давида. Встретившись на дороге и издав радостный клич, оба ощутили необычайный прилив сил и отваги. Они уже три недели не показывались на берегу, и сегодня по всему был самый подходящий день для новых начинаний и рискованных поисков. Мальчики взглянули в глаза друг другу и двинулись по направлению к берегу, выразив тем самым молчаливое согласие и непоколебимую решимость. Оба были уверены: сегодня непременно должно что-то произойти, и казались себе готовыми к любому повороту событий.
Перво-наперво они укрепили свою землянку камнями и песком, так как волны и ветра сильно потрепали их тайное убежище. Во время работы мальчики переговаривались исключительно шепотом: это придавало всему приключению оттенок таинственности и особой значимости. Они неотрывно следили за ближайшим мысом, потому что только оттуда могли прийти неизвестные, если, конечно, они не спустятся с утеса по тропинке, которой пришли сюда Ваффи с Давидом.
Солнце тем временем клонилось к закату. Последние яркие лучи его осветили безлюдный берег. Ваффи придвинулся к товарищу.
— Один из нас должен продолжать строить землянку, а другой — наблюдать, — прошептал он. — Вот увидишь, они скоро придут.
Он ползком подобрался к огромному валуну и спрятался за ним. Давид продолжал расчищать их укрытие, работая руками так быстро, как только мог. Его ладони и пальцы уже покрылись ссадинами и болели, но мальчик был доволен проделанной работой. С берега никто не мог его заметить, если бы только не подошел вплотную к землянке и не заглянул вовнутрь.
Вдруг Ваффи издал странный звук и юркнул в землянку, затаскивая Давида следом за собой. Мальчики прильнули друг к дружке, согнувшись под мокрыми, песчаными стенами. Их сердца бешено стучали.
— Всё, — выдохнул Ваффи, — они идут!
Двое смуглых мужчин приближались к ним со стороны мыса и вскоре прошли в нескольких шагах от ребят. Они о чем-то громко спорили и опять несли какие-то длинные предметы, пряча их под полами своих потрепанных халатов.
— Принимайся за дело, как только стемнеет, — сказал первый мужчина.
— А я думаю, у нас еще достаточно времени, чтобы сходить в деревню и позвать остальных, — ответил второй.
— Ты глупец, — возразил первый. — Тогда мы опоздаем. Все наши планы рухнут, если мы не встретимся со связным до того, как взойдет солнце.
— Я бы хотел навсегда разделаться со всем этим сегодня, — ответил его товарищ. — Сегодня полнолуние, счастливый знак. Это будет моя последняя поездка, я заберу деньги и вернусь домой. Мне уже надоело все время рисковать собой и дрожать от страха.
Мужчины стояли повернувшись спинами к мальчикам, так близко, что чувствовался крепкий запах пота. Потом они двинулись дальше, продолжая спорить, и начали взбираться на скалу, поддерживая друг друга. Загадочные свертки наверняка были привязаны к их телам, поэтому их не нужно было держать. Один из незнакомцев спустился к заливу, после чего его спутник протянул ему поклажу. Спустя несколько минут они уже возвращались обратно и опять прошли мимо укрытия, где притаились Давид и Ваффи.
— Хорошо, — огрызнулся один из них. — Пусть будет по-твоему! Но если мы задержимся больше чем на полчаса, я не пойду. Утром здесь будет береговая охрана, и связной не покажется.
— Не беспокойся, за полчаса мы управимся, — примирительным тоном сказал другой. — Не бойся, брат. Мы закончим еще до того, как взойдет луна. Пойдем.
Прохрустели их торопливые босые шаги по мокрому песку. Спустя несколько мгновений Ваффи осторожно приподнял голову над краем землянки и огляделся. Он увидел, как две темные фигуры обогнули мыс и растворились в сумерках.
Давид с Ваффи обменялись многозначительными взглядами. Вдвоем им казалось не так страшно. Ваффи был исполнен отвагой.
— Полчаса, — произнес он с придыханием. — У нас навалом времени. Нам хватит и пяти минут подняться на скалу и посмотреть, что они там спрятали. Еще до их возвращения мы успеем скрыться.
Давид колебался. Его сердце гулко стучало в груди; но им выпадал реальный шанс, узнать наконец хоть что-нибудь о незнакомцах. Он кивнул, и мальчики выбрались из землянки и огляделись. Сумерки сгустились так, что невозможно стало различить предметы всего в нескольких метрах. Но ребятам такие обстоятельства были наруку. При свете дня Давид ни за что не отважился бы подойти к лодке. Но в сумерках, как ему казалось, бояться было нечего. Даже если незнакомцы вернутся раньше, мальчики смогут заметить их идущими по мысу и успеют вскарабкаться на утес, перелезть через ограду и оказаться дома.
Ребята прокрались к скале и проворно взобрались на нее. Впереди шел Ваффи, а следом за ним Давид. Ваффи первым добрался до края скалы и заглянул в лодку.
— Ну, что там? Говори скорее! — Давид сгорал от нетерпения.
— Ничего не видно, — прозвучал шепот друга. — Кажется, в лодке ничего нет, но, погоди, наверняка, они спрятали свою кладь под куском брезента, что лежит на дне лодки.
— Дай мне тоже посмотреть, — попросил Давид, заглядывая Ваффи через плечо. — Ведь где-то же должны быть спрятаны те длинные свертки. А вдруг у этой лодки двойное дно?
— Сейчас я спущусь и обследую ее, — храбро заявил Ваффи. — А ты оставайся тут и гляди по сторонам. Тебе видно мыс?
— Да, — нерешительно сказал Давид. — Только… Так быстро темнеет… Ваффи, поторопись.
Ваффи спрыгнул в лодку с негромким стуком и начал проворно шарить руками под куском брезента. Один его край легко поднялся, и Ваффи даже присвистнул от радости. Было еще достаточно светло, чтобы увидеть, что лежало на дне лодке. Аккуратно связанные бечевкой — ствол к прикладу — там лежало несколько ружей.
— Их собираются переправить через границу, чтобы вооружить воюющих в другой стране людей, — взахлеб проговорил Ваффи. Приятное самодовольство наполнило его юное сердце. — Давид, мы никому не должны рассказывать об этом. Наш народ воюет на их стороне. Что, там на мысе, есть кто-нибудь?
— Не вижу, но… — дрожа, сказал Давид, напряженно вглядываясь во тьму. — Ваффи, быстрее, здесь… ай!
В этот миг кто-то стукнул Давида по голове и обхватил руками. Кто бы это ни был, он подкрался с противоположной стороны утеса, тогда как Давид изо всех сил вглядывался в ту сторону, где темнели очертания мыса.
Сопротивляться было бессмысленно: сильные руки стиснули его как клещи, и мгновение спустя Давид увидел над собой смуглое бородатое лицо.
Ваффи продолжал неподвижно стоять в лодке, держа в руке приподнятый край брезента.
— Так-так, — сказал бородач таким спокойным и зловещим голосом, что у Давида застыла кровь в жилах. — Значит, вы думали, что двое пришли и ушли. Но теперь-то вы знаете, что мы никогда не оставляем наши ружья без присмотра. Всегда есть некто третий. Ты, европеец, спускайся в лодку, держи руки за спиной и сиди тихо. Если кто-нибудь из вас шевельнется, я выстрелю.
Он схватил Давида за ворот рубашки и опустил в лодку, усадив его лицом к морю. Никто из мальчиков не решался поднять голову. Давид сидел как скованный, и его тело вскоре начало ныть от боли, но он был так напуган, что боялся пошевелить даже мизинцем. Мальчик бросил взгляд на Ваффи, который сидел неподвижно, как статуя, и в сумерках его лицо показалось Давиду невероятно белым. Скала закрывала собой утес, на котором дружелюбно светились окна родного дома, а полоска голубого неба над головой становилась темнее с каждой минутой. Давид, цепенея от страха, смотрел на небо. Вдруг он увидел звезду, ту самую первую звезду над бухтой, яркую и одинокую, как звезда на его рождественской елке.
Уже потом, спустя некоторое время, когда страх и мрак этой ночи уже казались ему далеким далеким кошмаром, Давид часто вспоминал эту звезду.
Глава седьмая
Лунная дорожка
Мальчики не знали, как долго они сидели в лодке. Может быть, несколько минут, а может быть, и часов — они совсем утратили ощущение времени. Единственное, в чем они были уверены — это в том, что ночь делалась все темнее и темнее, а им становилось все холоднее и холоднее. Ноги Давида затекли, но он не решался потереть их. И уж совсем нестерпимо было ему думать об окнах кухни, что светились над утесом, о папе, который наверняка уже искал его, и о маме, которая, скорее всего, уже сердится на него, полагая, что он опять не послушался ее и выкинул очередную проказу.
