Ребята изнывают от жары и безделья. Несмотря на строгий запрет Вальки, они то поодиночке, то группами выходят из укрытий и спускаются к ручью, который проложил оврагу путь к морю.
Валька нервничает. По приказу Ивана Сидоровича еще до начала боя занял он эту позицию. Два раза уже посылал гонца в штаб армии. Но командарм требовал: сидеть на месте и ждать приказа.
Гак то и дело теребит свои и без того всклокоченные медно-красные волосы, в досаде ломает с куста акации одну ветку за другой и обрывает с них мелкие овальные листья.
Легко сказать: ждать. А если сил нет?! Там уже давным-давно идет бой. Говорят, Ваньке Жмуркину командарм дал какое-то серьезное задание. А почему не Вальке?.. Умеет этот Жмуркин подлизываться к начальству. Ну ладно! Сегодня весь лагерь еще будет завидовать Вальке Гаку!..
— Валька! — около куста остановился запыхавшийся Чудинов.
— Ну что? Разрешил?
— Какой там! Наорал. Если, говорит, еще один посыльный прибежит… Пошлю Гака в лагерь… это… картошку чистить.
— Меня?! — Валька схватил Кольку за ворот рубахи. — Да я тебе!..
— Ты чего?.. Не я ж тебя посылаю… Его и дергай… Отпусти. — Валька разжал руку. — Ты лучше слушай, — продолжал Колька. — Ванька Жмуркин ворвался к «красным». Пригнал уже штук двадцать пленных. И, говорит, сейчас у «красных» знамя отнимет…
Этого вынести Рыжий уже не мог. «Если отнимет — значит, и игре конец!.. Все ему! Все он, — промелькнуло в сознании. — Ну это мы еще посмотрим!»
— Ко мне! — распаленный завистью, вскакивая, закричал Гак. — Все! Довольно лежать на пузе! Пошли бить «красных»!..
Слава о боевых делах Вальки Гака сразу загремела по всему фронту. Длинноногие хлопцы его неожиданно напали на малочисленный потрепанный в боях пятый полк «красных», вырвавшийся вперед. В несколько минут бой был закончен. Три конвоира повели к штабу Ивана Сидоровича первый вклад Рыжего в общее дело победы — около двух десятков «пленных».
Потом Валька перебрался через овраг на территорию «красных», клином врезался в расположение шестого полка. Отбил от остальных две роты и чуть не полностью истребил их. Только нескольким «красным» удалось прорваться к своим.
Уверенный в своих силах, Рыжий без оглядки бросался то на один, то на другой полк «красных». Неожиданность и напористость помогали ему обращать врагов в бегство, добиваться успеха.
Полк Лауры напоролся на засаду. Валька Гак вот-вот схватит Лауру. Между ними только один куст. Противники бегают вокруг него. Валька — влево. Лаура — вправо. Валька остановился. Стоит и Лаура. Рыжий настойчив: на повязке Лауры цифра «25». Есть из-за чего побегать! Он сделал обманное движение, метнулся вправо и тотчас повернул налево. Но Лаура была начеку. Она разжала руку: туго натянутая ветка распрямилась и хлестнула его по лицу. Пока Валька очнулся от пощечины, Лаура была далеко.
Валька оглянулся: не видел ли кто его позора? Кажется, нет. Бойцы Гака бежали за отступающим полком «красных». И кто бы мог подумать, что «красные» так здорово могут бегать! Расстояние увеличивается с каждой секундой. Как ветер, улетают они от погони. Впереди глубокая канава, промытая ручьем.
— Прыгай! Не останавливайся! — кричит Лаура, и подстегнутые ее криком бойцы, как на крыльях, перелетают через канаву.
Передовые бойцы «синих» во главе с Колькой Чудиновым заметались вдоль рва. Широко! Некоторые все же решились, прыгнули… и сразу оказались в плену. «Красные.» по двое, по трое наваливались на вырвавшихся вперед, срывали повязки… Когда ко рву подбежал Гак, «красные» вместе с десятком пленных из роты Кольки Чудинова исчезли за деревьями.
Колька чуть не плакал. Он так хорошо показал себя в бою с пятым полком «красных». Его рота взяла в плен семерых. Сам Колька с двоих сорвал красные повязки. Рыжий даже похвалил его. И вот, как назло, попалась эта злосчастная канава. Колька спрятался за куст и со страхом глядел на приближающегося командира.
Но Рыжему было не до него. Разведчики доложили, что одна из рот полка Лауры оторвалась от остальных и залегла в кустах у Больших Камней.
— Не спугните! — приказал Рыжий. — Мы их тепленьких возьмем.
Саше Торбочкину непременно хотелось отличиться. Когда Лауру выбрали командиром полка, а его только ротным, Саша обиделся, хотя виду не показал. Он ничего не имел против Лауры. Смелая девчонка. Но разве обязательно ее выбирать командиром? Он справился бы получше… Недаром ребята их огромного двора на Социалистической улице всегда выбирали Сашу командиром. «Ну ничего, — решил он тогда. — В бою видно будет, кто лучше командует…»
Когда полк Лауры, захватив «пленных» из роты Кольки Чудинова, стал быстро уходить из-под удара Рыжего, Саша Торбочкин решил, что время показать себя самое подходящее. Он круто взял вправо и, пройдя еще немного, остановил роту у Больших Камней.
«Теперь мы развернемся! — думал Саша. — Пока Лаура без оглядки бежит от Рыжего, мы ему засаду устроим. Не девчоночье это дело — полками командовать!»
— Главное — не теряться! — сказал он бойцам. — Не давать противнику опомниться. Нужно бить его по частям. Вот роту в плен взяли. Теперь еще… Как только они сюда подойдут…
Договорить ему не пришлось.
— Сашка! «Синие»! — крикнул кто-то.
Из кустов выскочили ребята с синими повязками. Рота бросилась вправо — там их встретили злорадные голоса: «Ага, «красненькие», попались!» Часть шарахнулась влево, но из-за деревьев выскочили еще две роты с Рыжим во главе.
— Сдавай оружие! — грозно потребовал Валька.
Саша беспомощно оглядывался. Сопротивление бесполезно: против его роты целый полк Рыжего. Он опустил голову и позволил Вальке содрать с руки красную повязку ротного с большой цифрой «5».
— Есть еще пять очей! — смеялся Рыжий. — Что же ты, красноносый, не удрал вместе со своей полковницей?
Саша прикрыл рукой свой красный, как спелый помидор, обгоревший на солнце нос и отвернулся…
— А где Жирафа? — спросил Валька, оглядев своих разгоряченных и довольных удачной операцией бойцов.
Никто не знал. Тогда Валька закричал:
— Жи-ра-фа-а-а!
— Ну чего орешь на весь лес? — прозвучал обиженный голос.
Валька обернулся. Над кустом акации на длинной шее торчала маленькая голова Кольки Чудинова. Зеленые добрые глаза его обиженно подрагивали веками. А толстые, вытянутые вперед губы по привычке что-то жевали.
Мальчишки рассмеялись. Не удержался и Рыжий. Потом приказал:
— Бери двух бойцов и живо волоките «пленных» в штаб! Да смотри, чтоб не сбежали!
Ивана Жмуркина не охладило бегство после провала операции «Таран», когда он еле унес ноги, оставив в плену у «красных» восемь своих бойцов. Наоборот, он даже возгордился и послал Ивану Сидоровичу письменное донесение, где рассказывал о героическом бое с «красными», о том, как он вывел полки из окружения, когда остальные командиры растерялись и бежали без оглядки.
Легкий характер у Ивана Жмуркина. Неудачи он забывал быстро и наглухо. Будто их и не было. Фантазия у него была неограниченная. Стоило Ивану что-нибудь присочинить, как уже через пять минут он сам верил, что так оно и было на самом деле.
Выгородив себя перед командованием, Жмуркин решил лучше не бегать за противником (болела сбитая при бегстве коленка), а расставлять ему сети, заманивать в ловушки. «Так же еще интересней!» — убеждал он командиров рот.
Полк Жмуркина, растянувшись в цепь, гнал две роты «красных» из какого-то младшего отряда «Металлиста» к кустам.
«Красные» заметались. Сквозь колючки ежевики не пролезть.
— Сюда-а-а! Здесь про-ход! — закричал кто-то.
Преследуемые кинулись в узкий коридорчик между кустами. И тут началось что-то непонятное. Вдруг, споткнувшись, упали трое передних. На них налетели бежавшие сзади. Получалась куча мала. Пока «красные» пытались подняться, налетели бойцы Жмуркина. Еще рота «синих» выскочила из прохода между кустами. Силы были неравные. «Синие» яростно срывали повязки с ошеломленных случившимся ребят, отводили «пленных» в сторону.
— Вот как воевать надо! — бахвалился Жмуркин. — Раз-два — и полтора десятка «пленных»!
— Обо что я споткнулся? — удивился командир «красных», разглядывая проход между кустами.
— Ха!.. Перекатиполе, покажь им, дуракам!
Из травы подскочил и задрожал от напряжения, перегораживая узкий проход между кустами, зеленый шнурок — обыкновенная девчачья прыгалка. Командир «красных» закусил губу от досады. Прыгалка опустилась в траву и вновь стала невидимой. А из-за куста показалась круглая физиономия Тишки Перекатиполе.
Тишка очень не любил свою фамилию. Разве это фамилия? Насмешка над человеком!.. Это хорошо знал Жмуркин и, желая позлить Тишку, звал его по фамилии. Смачно, с издевочкой: Перекатиполе!
