У меня запершило в горле.
— Мне тоже не хватает тебя, мам, — хрипло выговорила я.
— Ну, так когда же ты возвращаешься? Может, мы заедем за тобой в субботу?
Нарядная комната Нэн вдруг поплыла перед моими глазами, разбилась на мелкие осколки. Даже когда я закрыла глаза, все кружилось, словно в калейдоскопе.
— Мама, я не вернусь, — прошептала я.
— Что ты сказала? Говори громче, детка, тут у меня Гэри орет на своем стульчике, ты его слышишь? Мне кажется, он тоже по тебе скучает. Ты ведь для него как маленькая мама. Ты всегда умела обращаться с детьми.
— Мама, послушай. Теперь я живу у Нэн. Ты знаешь. Все это было сказано… После того, как Терри… Ну, ты знаешь.
— Как, из-за той пустячной ссоры? Перестань, эта история просто раздута и слишком затянулась. Тебе же прекрасно известно: был просто несчастный случай. Терри не собирался ударить тебя. Да и что особенного — ну, небольшой порез, и только, незачем раздувать из этого целую драму.
Я потрогала пальцем длинный выпуклый шрам под челкой.
— Да ты про себя вспомни, вон какой была нехорошей девочкой, какие оскорбительные вещи сочиняла о нем… ну, просто как малый ребенок. Ничего удивительного, что он рассердился. Но это уже дело прошлое, он хочет все забыть. И вообще он с тех пор изменился. Редко когда выпьет глоток виски. Теперь перешел на пиво, а от пива он никогда не выходит из себя. Все это время он был по-настоящему мил ко мне и ребятишкам. Так что у нас теперь новая жизнь, Дарлинг. На этот счет можешь не беспокоиться.
— Мама, я хочу жить здесь, с Нэн.
Голос мамы вдруг стал совсем другим.
— Нет, ты будешь жить дома. Это я твоя мать, и это я должна смотреть за тобой. Ты нужна мне здесь, и очень. Я позволила тебе остаться у бабушки только на каникулы, просто для разрядки, но не навсегда. Занятия в школе уже начались, ты должна вернуться. Ко мне и так все уже цепляются, спрашивают, где ты.
— Теперь я хожу в школу здесь, мам. В Латимере.
— Что-что? Ты не вправе менять школы, как тебе заблагорассудится! Это ж надо! Ты вернешься домой в эту субботу, ясно? Ты меня слышишь?
Я слышала. Я положила трубку и заплакала. Нэн оставила меня в гостиной одну, чтобы я могла поговорить с мамой наедине. Вернувшись, она увидела, что я скорчилась на ее диване и, уткнувшись в подушку, горько рыдаю.
— Э-эй, не промочи мне эту золотистую-бархатистую подушку, радость моя, — сказала она, подняв меня и крепко обняв обеими руками. — А теперь расскажи своей Нэнни. Что там наговорила тебе твоя мама?
— Ой, Нэнни, я должна вернуться домой!
— Ты хочешь вернуться?
— Нет!
— Ну и хорошо, все очень просто. Ты не вернешься.
— Но мама говорит…
— А я ее мама, и я говорю: ты останешься, — твердо сказала Нэн. — Я позвоню ей прямо сейчас и скажу все напрямик.
Так она и сделала. Это была КРУПНАЯ перепалка. Мама сказала, что все равно приедет. Вместе с Терри.
— И ты думаешь этим испугать меня, Тамми? — сказала Нэн. — Этот твой хулиган, конечно, в силах избить такую маленькую девочку, как Дарлинг, но не думаю, что ему удастся справиться со мной.
И она права. Нэн способна одержать верх над кем угодно.
Я знаю, моей Нэн довериться можно. Но все-таки мне было не по себе.
Ночью я не могла уснуть, поэтому Нэн позволила мне забраться к ней в постель. Потом явилась и Пэтси, так что в кровати стало тесновато, однако Нэн нисколечко не возражала.
— У меня ведь две руки, их хватит для моих девочек, — сказала она и обхватила нас обеих.
А сегодня, когда я вернулась из школы, Вилли сказал, что я могу покататься на его велике, пока он будет у приятеля, они там играют в компьютерные игры. Я была страшно польщена, потому что Виллин велосипед — это супер и Вилли не разрешил бы Пэтси даже дотронуться до него.
Дома я обычно просила велик у Кайла (то есть это было тогда, теперь-то мой дом здесь), поэтому кое-что умела. Я стала кружить возле дома. Мальчишки не позволили бы мне воспользоваться их самодельным пандусом, так что нечего было даже пытаться исполнить некоторые мои в самом деле сногсшибательные номера, но я гордо задрала голову — подумаешь, очень нужно! — сделала несколько аккуратных подскоков и еще поворот на 360 градусов, просто чтобы показать им, что я не малявка, впервые севшая на свой трехколесный.
Ребята делали вид, что не смотрят на меня, но они смотрели. И там была еще одна девочка, страшно расфуфыренная, в дурацком старомодном форменном пальто, как будто вынырнула из пятидесятых мохнатых годов. И она была в длинных носках и ботинках на пуговицах, как у малышей. Вообще-то на вид ее можно было бы назвать чванливой пижонкой, но все же никакой заносчивости я в ней не заметила. Она таращила на меня глаза, но, кажется, просто потому, что восхищалась мной.
Я лихо сделала полный круг, и ее круглые карие глаза не отрывались от меня ни на миг, так что она едва не вывернула шею. Я показала ей язык. Ну, думаю, сейчас задерет нос, но она тоже показала мне язык, как будто это был наш условный знак.
Мне она понравилась.
Интересно, что ей понадобилось в наших краях, подумала я, глядя, как она уходит. А потом рванула за ней, изо всех сил крутя педали. Услышав, что я ее догоняю, она отшатнулась, наверно, решила, что я хочу врезаться прямо в нее. Нажав на тормоз, я легко, ступив на носки, соскочила на землю.
— Приветик!
— Привет, — ответила она.
Голос у нее был ужасно высокий и какой-то неестественный. Она нервно облизнула губы. Мне показалось, что ей снова не по себе.
— Как тебя зовут?
Кажется, я ее в самом деле достала. Узенький язычок опять облизнул губы, раз, другой, третий.
— Индия.
— Индия? Как страна?
— Да. Глупое имя. — Она стала ярко-розовой.
— А мне нравятся имена по названиям разных мест. Например, мальчика назвать бы Бруклином. Это там затеяли тебя твои родители?
— Не знаю. Может быть. — У нее вытянулось лицо.
Я хихикнула.
— Правда, смешно думать, как они делают это? Но я рада, что моя мама не назвала меня в честь того места. Иначе меня звали бы Стейнс.
Я прислонила велосипед Вилли к стене и вскочила на раму. Индия тоже, хотя это удалось ей лишь после нескольких попыток. Мы сидели свесив ноги и дружелюбно поглядывали друг на друга.
— А тебя как зовут?
— Мое имя в тыщу раз глупее твоего. Дарлинг.
— Тебя так прозвали?
— Нет, это мое настоящее имя.
— Ну что ж… ясно, что твоя мама много думала о тебе, когда ты родилась.
Ох, ка-а-а-ак же она ошибалась!
— Я сменю его, когда стану постарше. Мне нравится Тиффани. Или Жасмин. Или Янтарь, или Нефрит, или Рубин.
— Я тоже хочу изменить свое имя. Мне хотелось бы называться Анной. Ну, знаешь, как Анна Франк.
— Неплохо, — сказала я, хотя понятия не имела, кто такая Анна Франк. Кто-то на телевидении?
— Она моя героиня, — сказала Индия. — А у тебя кто?
Я пожала плечами. Но тут же — знала.
— Моя Нэн.
— Твоя бабушка?
У нее, да еще с ее неестественно-высоким голосом, это и в самом деле прозвучало немного смешно, но она вовсе не собиралась меня обидеть.
— Моя Нэн — фантастическая женщина. Можешь кого угодно спросить в нашем районе, кто такая Рита. Они здесь все смотрят на нее как на королеву. Теперь я живу с ней.
— Ну а твоя мама?..
— О, у нее есть ее парень, понятно? Но мы с ним не ладим.
По физиономии Индии никак нельзя было сказать, что ей понятно, но она вежливо кивнула.
— Так что теперь мой дом здесь, — сказала я, махнув рукой назад, на башни. — А ты где живешь, Индия?
— О, я в тех краях… — ответила она и тоже махнула рукой, но гораздо неопределеннее.
— Не в нашем районе, — определила я. — Вы богатые, да?
Она опять покраснела, накручивая на палец завитки волос.
И вдруг до меня дошло.
— Эй, да вы не в тех ли особняках живете, где устраивают фейерверки? В Паркфилде?
Она кивнула и низко опустила голову, словно хотела вообще исчезнуть в своем широком пальто с капюшоном.
— Ух ты, вот так повезло тебе! Но тогда как тебя занесло в наш район?
— Просто иду домой из школы.
— И как же случилось, что тебя не доставили домой на вашем «Мерседесе», или «Даймлере», или как их там?
— Да нет, у нас «Рендж-Ровер». Ванда почему-то не приехала.
— Это твоя мама?
— Нет, она… она помощница.
— Кто-кто?
— Ну, она живет с нами и делает кое-какую работу.
— Значит, вроде служанки?
— Н-ну да, вроде того. Не знаю, что с ней случилось. Мама рассердится, если узнает. — Индия вздохнула и приподняла брови. Они были такие же рыжие, как и ее курчавые волосы. — Моя мама все воспринимает трагически, прямо трагическая королева… Она постоянно устраивает шум из любого пустяка.
— А что твой папа? Он-то в порядке?
— О, он просто чудесный. Вернее, был… но последнее время он всегда такой мрачный. Готов накричать на меня из-за любого пустяка.
