Ознакомительная версия.
Бабушка забирает у Муры фотографию:
– Пойдём, поставим её на место.
– Она на тумбочке была, – подсказывает Мура.
Бабушка ставит фотографию на шифоньер:
– Ничего, пусть теперь здесь постоит.
Она садится на стул – старый стул жалобно скрипит.
– Мурочка, – говорит бабушка, – эта девочка – дочь бабы Вари.
Мура холодеет.
– Это она уехала в другую страну и забыла о бабе Варе?
– Да.
У Муры глаза словно умытые росой сливы. Она смотрит своими глазами-сливами на бабушку и шепчет:
– Я никогда от тебя не уеду. Я никогда тебя не брошу!
– Знаю, – говорит бабушка. – Знаю.
У дедушкиного дома ставни жёлтого цвета. У дома Николаича – синего. У дома бабы Вари и у председателя сельсовета – белого.
А у Веры Самсоновны они пёстрые. Потому что Вера Самсоновна собственноручно расписывает ставни своего дома растениями. На первом окне – пастушья сумка и левкой. То бишь крестоцветные. На втором окне – снопы пшеницы и ржи. То есть злаковые. А на третьем – ромашки и астры. Из семейства сложноцветных.
Гриша, Мура и Вадька ходят от окна к окну и слушают рассказ Веры Самсоновны о растениях. Валентина, волоча за собой ошейник, гоняет по двору кур. Толик, привалившись боком к забору, лениво следит за ней. Только хвостом иногда помахивает. Для приличия.
– Надо же, – отвлекается от рассказа Вера Самсоновна. – Они словно поменялись ролями. Коза ведёт себя как собака. А собака – как коза.
– Они у нас такие, да, – соглашается Мура.
Гришка молчит, будто воды в рот набрал. Вера Самсоновна хоть и бывшая, но учительница. А при учительницах школьники чувствуют себя немного не в своей тарелке. Переживают, в общем.
Честно говоря, Гришка не горел желанием идти в гости. Отнекивался до последнего. Но Мура с Вадькой очень просили. Муре хотелось рассмотреть вблизи расписные ставни, а Вадька за компанию увязался. Вот и пришлось Гришке идти с ними в другой конец деревни. Не отпускать же одних.
Визит вежливости даётся ему с большим трудом. Гришка откровенно страдает. Марширует за Верой Самсоновной, словно жердь проглотил – не сгибая коленей. И руки по бокам как приклеенные держит. Только пальцами шевелит. Вера Самсоновна бросает на него удивлённые взгляды, а потом не выдерживает:
– Григорий, почему ты такой… ммм… напряжённый?
– Волнуется, – объясняет Мура.
– Зачем волноваться?
– Ну вы же учительница!
– Мхм! – говорит Гришка Муре.
– А чего сразу я?! – оправдывается Мура.
Гришка вращает на неё глазами.
– У боего бабы машина сломадась, – решает внести ясность Вадька. – Гришка сбодрел, как её разбидают. А теперь на вас смотдид.
– Ну да, – вздыхает Вера Самсоновна, – на разобранную машину смотреть интересней, чем на меня. Ладно, пошли, я вам кое-что покажу.
– Что покажете?
– А вот увидите! Только мне Гришина помощь будет нужна. Одна я не справлюсь.
Гриша скрипит нечленораздельное в ответ. Заходит в дом, словно на таран идёт – вперёд головой.
Вера Самсоновна усаживает Муру с Вадькой на диван. А Гришку подводит к шкафу с книгами:
– Нам с тобой нужно забрать с верхней полки вон тот чёрный ящик. Я сейчас попробую его достать, а ты взбирайся на стул и подстраховывай меня, ладно?
Гришка быстро взбирается на стул. Они с Верой Самсоновной в четыре руки стаскивают с полки ящик и ставят его на стол.
– Это чебодан? – спрашивает Вадька.
Действительно, ящик очень смахивает на чемодан. У него ручка, как у чемодана, и застёжка на боку.
– Не совсем, – говорит Вера Самсоновна и открывает ящик. Внутри какие-то непонятные штуки – одна круглая и плоская, вторая – продолговатая и металлическая. А ещё лежит загнутая трубочка с деревянной ручкой. Вера Самсоновна протягивает трубочку Гришке: – Вставь её в отверстие. Видишь, сбоку дырочка. Вот туда и вставляй.
Гришка быстро справляется с задачей. Он уже не стесняется и поэтому снова превратился в обычного вертлявого мальчика, к которому Мура привыкла.
Вера Самсоновна достаёт из картонной упаковки большой диск и аккуратно устанавливает его на круглую подставку.
– А теперь покрути ручку. Вот так. Нужно завести пружину двигателя.
Гриша, затаив дыхание, крутит ручку.
– Сейчас будет песня, – возвещает Вера Самсоновна, аккуратно поднимает продолговатую металлическую трубочку и ставит её иглой на диск. Диск медленно вращается.
«Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…» – сквозь шипение поёт далёкий мужской голос.
Мура с Гришкой сразу узнают любимую песню бабушки. Она её часто поёт – когда что-то готовит или когда отдыхает. Или когда едет на электричке в деревню. Диск крутится, песня звучит. Потом затихает.
– Что это такое? И как оно работает? – спрашивает Гришка.
– Это патефон. Я сейчас всё вам расскажу.
И Вера Самсоновна принимается объяснять про звукосниматель, алюминиевую мембрану, автоматический выключатель. Потом снова заводит диск и показывает, как можно регулятором ускорять и замедлять диск. Когда диск крутится медленно, голос у певца низкий и тягучий, а когда быстро – высокий и писклявый, словно мультяшный. Мура с Вадькой хихикают, им очень смешно от того, как звучит песня на разных скоростях. А Гришка слушает внимательно, ему интересно.
Потом Вера Самсоновна поит детей чаем с земляничным печеньем. И рассказывает про свою семью. Оказывается, у неё в предках были русские и польские князья и княгини.
– А кто это дакие? – спрашивает Вадька.
– Князья и княгини? Аристократы. Они жили во дворцах, ездили в каретах, управляли страной.
– Вы тоже княгиня? – волнуется Мура.
– Нет. Я просто учительница. На пенсии, – вздыхает Вера Самсоновна.
Уходят гости задумчивые от впечатлений. Валентина скачет впереди, вздрагивая ушами. Рядом трусит Толик. У Вадьки в голове звучит песня про любовь, которая приходит, когда её совсем не ждёшь.
Мура думает о том, что если бы она родилась в прошлой жизни, то обязательно была бы княгиней. Ездила бы в карете, спала в замке с высокими башнями. И ходила бы в нарядных кофточках. Или в чём там ходили княгини из старых забытых веков.
А Гришка, отчаянно размахивая руками, повторяет про себя: «Алюминиевая мембрана, алюминиевая мембрана». Уж очень нравится ему, как звучат эти слова. И ещё он радуется тому, что переборол свою скованность перед учителями. Нормальные, оказывается, люди. Чай пьют, музыку слушают, на пенсию выходят. Надо же, кто бы мог о них такое подумать?
На следующий день сын Николаича увозит бабу Варю в город. Машину, наконец, собрали, а запчасти, которые дед посчитал лишними, сложили кучкой в углу сарая. Чтобы кучка не мозолила глаза, заслонили её газонокосилкой.
Председатель сияет, как начищенный самовар. Вчера, после долгого, кровопролитного скандала в управе, он добился небольшой финансовой помощи для деревни. И теперь баба Варя может сделать себе протезы в муниципальной стоматологии.
Провожают её всей деревней. Николаич напялил парадный кожаный картуз. Тётечка из сельсовета накинула на плечи цветастую шаль. Вадька по случаю праздника тщательно расчесал свои кудри и превратился в одуванчик.
Баба Варя садится в машину, словно на трон восходит. Смотрит английской королевой, благосклонно кивает. Машина трогается в путь и, сигналя, скрывается за поворотом.
– Уважаю! – оборачивается к председателю бабушка.
Щёки председателя полыхают румянцем:
– Пустяки, Зинаида Андреевна.
– Раз пустяки, чего тогда раньше деньги не достал? – меняет милость на гнев бабушка.
Председатель обратно бледнеет.
– Сегодня сын с невесткой приезжают, – оттаивает бабушка. – Заходи после работы, стол накроем, посидим.
– Приду.
– И бухгалтера своего приводи – кивает в сторону тётечки с нарисованными бровями бабушка.
Тётечка нервно поправляет на плечах шаль. А потом берёт под руку председателя, и они уходят в сторону сельсовета.
– Никак скоро свадьбу будем играть? – со значением говорит им в спину Николаич.
Председатель с тётечкой убыстряют шаг.
– Зачем вы над человеком издеваетесь? – шепчет с укоризной тётя Наташа.
– Это мы любя – хмыкает Николаич.
День проходит в суете. Скоро приезжают долгожданные мама с папой, надо успеть и в доме прибраться, и вкусненького наготовить-напечь, и самим к встрече подготовиться.
Бабушка замесила тесто для пирожков. Пока оно доходит, они с тётей Наташей готовят три вида начинки – картофельную, грибную и мясную. Дед с Гришкой натаскали из колодца воды, замариновали мясо для шашлыка, а потом накололи дров. Сейчас они возятся в мансарде, а Николаич старательно подметает большой метлой двор.
У Муры с Вадькой самое ответственное и трудновыполнимое задание – не путаться под ногами и не мешать взрослым. Они уже успели раскрасить всё, что можно было раскрасить, налепили кучу пластилиновых фигурок, поиграли в прятки и догонялки. Потом Мура рассказала Вадьке свою любимую сказку «Иван-царевич и Серый Волк». Вадьке очень понравилось выражение «тридевятое царство тридесятое государство». Он забился под кровать и кричит оттуда на весь дом:
Ознакомительная версия.
