вправду хорошие, — решил он, — я останусь у них до тех пор, пока не вырасту, а как вырасту, уйду в горы. Я убью тех, кто убил моего отца».
Кого он должен убить, он толком не знал, но говорил себе, что непременно отыщет грабителей. Солнце уже садилось, когда они добрались до селения. Вид отсюда открывался великолепный. На горизонте вырисовывалось кружево гор, подернутых шелковистой дымкой, а заходящее солнце казалось спелым абрикосом. Они свернули на тропинку, вьющуюся меж скалистых выступов, и вскоре очутились на ферме. Тут мальчик не выдержал и расплакался, застыв у порога, словно тень. Старик постучал в дверь и позвал:
— Лалла, Лалла!
В ответ послышался голос:
— Кто там?
Старик промолвил:
— Это я, Лалла, это я, Али. Я привел тебе пастуха, как ты просила.
Лалла открыла дверь.
— Храни тебя Аллах, — сказала она. — Где ты его нашел?
— Это сын того, кого недавно убили.
— Я отблагодарю тебя, Али.
Лалла взяла мальчика за руку.
— Я пошел, Лалла, завтра опять загляну.
— Храни тебя Аллах, Али, — повторила она.
— Храни тебя Аллах, Лалла.
— Добро пожаловать, — обратилась она к мальчику. — Перестань плакать. Чего ты боишься? Ведь не съедим же мы тебя.
Она вытерла ему лицо и повела за собой в дом. Дом был большой, с почерневшей от времени черепичной крышей, он делился на две части. Нижняя его часть была отведена скотине. При свете керосиновой лампы можно было различить корову, пережевывающую жвачку, и четырех мулов, которые ржали время от времени. Посреди величественно возвышался центральный столб, а рядом с ним — лестница, ведущая вверх. Там была мансарда, а в глубине — что-то вроде башенки, украшенной тем же орнаментом, что и глиняные кувшины. От огня шел пьянящий запах древесной смолы. Вся семья была в сборе. Семья большая. Его посадили вместе с ребятишками. Дали ему ложку. Несколько оробев, он все-таки принялся за еду. Остальные ребятишки уставились на него и стали что-то шептать друг другу на ухо. Его черные глаза и черные вьющиеся волосы блестели при свете лампы. Дядя Мохамед молча созерцал эту сцену, потом строго сказал хриплым голосом:
— Оставьте его в покое, мальцы. Что это вам взбрело в голову? Неужели вы никогда не видели мальчика его возраста? Он такой же точно, как вы.
Его жена Нуара, красивая, худощавая, с глазами, похожими на миндалины, отложила ложку и встала. Огромные серьги висели в ее ушах.
— Как тебя зовут? — спросила она у мальчика.
— Хасан, меня зовут Хасан, — ответил он.
— Так вот, ступай-ка спать. Уже поздно. А завтра тебе рано вставать.
Она показала ему лестницу на чердак. Постель его была уже готова. Он лег. И тут же заснул, не успев ни о чем подумать.
Мужчины отправились в мечеть. Женщины просеивали муку. А ребятишки затаив дыхание слушали сказку, которую рассказывала им одна из сестер, она называлась «Приключения госпожи Осы и ее мужа».
— Сказка наша бежит издалека, вдоль уэда [11]. Я расскажу ее ребятишкам, а они пусть послушают и запомнят.
Голос у нее был такой нежный, такой ласковый, и, рассказывая, она смазывала оливковым маслом свои длинные, черные волосы.
Однажды госпожа Оса задумала приготовить вкусную шорбу [12]. Ее муж, соблазнившись ароматным запахом, решил отведать ее. Но, наклонившись, упал в кастрюлю. Госпожа Оса была в отчаянии и испробовала все средства, чтобы спасти его, но все напрасно.
Тогда она отправилась к своей тете и сказала ей:
— Тетушка, сестра моей матери, одолжи мне твой половник, я попробую выловить мужа. Самый прекрасный из всех мужчин вот-вот утонет в кастрюле!
Тетушка ответила:
— Ступай на кухню, да смотри, не пролей молоко из половника!
Госпожа Оса пошла на кухню и, не зная, куда девать молоко, взяла да и выпила его. Но капелька попала ей на блузку. Когда она вернулась, тетка сразу поняла, что сталось с ее молоком, и отняла у нее половник, сказав при этом:
— Ты получишь его только в том случае, если вернешь мне молоко, которое ты выпила!
Госпожа Оса побежала к козе и попросила ее:
— Дай мне немного молока, мне надо вернуть его тетушке, тогда она одолжит мне свой половник, чтобы я могла спасти самого прекрасного из мужчин, который вот-вот утонет в кастрюле.
Но коза потребовала травы взамен молока. Госпожа Оса покорно пошла в сад и стала умолять его позволить ей взять травы, чтобы отнести козе, тогда та даст ей молока, которое она вернет тетушке, и тетушка одолжит ей половник, чтобы она могла спасти своего мужа. Саду потребовалась вода. Госпожа Оса направилась к колодцу и сказала:
— Милый колодец, дай мне немножко воды для сада, тогда он даст мне травы для козы, а она даст мне молока, которое я должна вернуть тетушке, чтобы она одолжила мне половник, а я спасу мужа, самого прекрасного из мужчин, от неминуемой смерти.
Колодец согласился, но ему наскучило жить в одиночестве. И он попросил госпожу Осу привести ребятишек поиграть возле него. Бедняжка Оса, сама едва держась на ногах, пошла за ребятишками и сказала им:
— О, малютки, пойдите поиграйте у колодца, тогда я смогу набрать воды и отнести ее в сад, а сад позволит мне взять травы для козы, коза даст мне молока, которое я должна вернуть тетушке, а тетушка позволит мне взять половник, чтобы спасти моего мужа, самого прекрасного из мужчин, который вот-вот утонет в кастрюле.
Ребятишки согласились, но попросили ее принести им яиц. Бедняжка Оса отправилась к курице, та была готова дать ей яиц, но взамен хотела горсточку зерна. Госпожа Оса, полумертвая от усталости, потащилась к жнецу, тот потребовал серп. Госпожа Оса снова пустилась в путь и, отыскав кузнеца, стала умолять его:
— Сжальтесь, господин кузнец, дайте мне серп, он нужен жнецу, который даст мне зерна, чтобы я отнесла его курице, а она даст мне яиц для ребятишек, тогда они пойдут играть к колодцу, ему станет веселее, и он позволит мне взять воды для сада, а сад даст мне травы для козы, которая даст мне молока для моей тетушки, она же даст мне половник, чтобы спасти моего мужа, самого прекрасного из мужчин, который вот-вот утонет в кастрюле.
Кузнец потребовал угля.
И тут госпожа Оса решила отказаться от чужих услуг. Она пошла в лес и собрала дров. Потом подожгла их, накрыла землей и дождалась, пока они не сгорят, затем отнесла то, что осталось от костра, то есть уголь, кузнецу, тот дал ей серп, и
