Когда концерт закончился, Печкин больше всех хлопал. А Пелагея Капустина поникла.
Почтальон Печкин долго ждал, когда певица выйдет из-за кулис, а когда она вышла, он вручил ей большой букет пионов и так вежливо сказал:
— Не хотите ли вы, уважаемая Виолетта Эльдорадовна, пойти посмотреть поросёночка?
Печкин даже отчество певицы узнал, хотя она была вовсе не Эльдорадовна, а Эльдаровна.
— Какого ещё поросёночка? — удивилась Виолетта Серебряная.
А два дружинника с повязками сделали шаг вперёд.
— Да такого поросёночка, Борьку на восемь пудов.
Певица смотрела на него с удивлением:
— Вы — тот колхозник, который сидел в первом ряду?
— Я не колхозник, — ответил Печкин. — Я — мистер Икс. Моя фамилия Печкин.
Виолетта Серебряная обняла Печкина и сказала:
— Дорогой мистер Икс, дорогой мистер Печонкин, вы так внимательно слушали мои песни, что я лишний раз поняла, что я очень нужна народу. Спасибо вам за это!
— А поросёночек? — спросил Печкин.
— Как-нибудь в другой раз. Я обязательно посмотрю вашего поросёночка Борьку. Я думаю, мне очень понравится поросёночек Борька на восемь… как вы сказали?
— Пудов.
— Пудов…
Она села в удлинённую «Ниву» и уехала.
А у Печкина уже и стол был накрыт для гостей на две персоны — огурчики, грибочки, самогончик.
Глава семнадцатая
Засада
Между прочим, жуликов, которые в Простоквашино записки рассылали, на концерте не было. Они и в самом деле решили во время представления ещё раз в дом дяди Фёдора залезть. Заодно и в других домах пошарить.
Дядя Фёдор, Шарик и Матроскин устроили засаду. Мальчик сидел на чердаке, так что ему хорошо был виден весь первый этаж. В руках у него была верёвка от крышки погреба.
Кот Матроскин незаметно сидел на шкафу. Шарик спрятался в собачьей будке с фоторужьём.
План операции был таков. Как только воришки войдут в дом и пройдут на середину избы, Шарик как выскочит из будки, как направит на них фоторужьё, как закричит:
— Руки вверх!
Воришки попятятся назад. Дядя Фёдор приподнимет люк, и они посыплются вниз. Тут же Матроскин прыгнет на люк сверху, и всё — мышки в мышеловке. Бери их голыми руками, если, конечно, хватит сил. Преступники тут же, как милые, сдадутся, если, конечно, вызывать милицию.
Дом был вычищен и вымыт. Печка побелена зубным порошком.
— Что это ты, Матроскин, так стараешься? — спросил дядя Фёдор.
— Как же! Незнакомые люди придут! — ответил кот. — Стыдно будет за грязь.
Он даже тапочки выставил у входа.
Всё получилось так, как было задумано, но совершенно наоборот.
Жулики — два человека в спортивных костюмах — действительно подошли к дому. Прислушались — никого нет. Открыли дверь, вошли в избу. Всё тихо. Они стали снимать ботинки и надевать тапочки.
Тут же Шарик выскочил из будки и закричал:
— Руки вверх! Снимать буду!
Он направил на них ружьё — и как вспыхнет фотовспышкой!
Дядя Фёдор открыл крышку погреба. Вот сейчас жулики отступят назад и рухнут вниз в темноту.
Но преступники не отступили назад в погреб, потому что они запутались в снятых ботинках. Они только подняли вверх руки с тапочками.
Матроскин, точно по программе, как закричит:
— Держи их!
И прыг со шкафа прямо в чёрную дыру.
Он так там треснулся о картошку, что заорал не кошачьим, а тигриным голосом:
— Вау! У-У-У-У-У-У!
Жулики совсем испугались и бросились бежать.
Шарик побежал с ними рядом, он забегал с одного бока и с другого и фотографировал. Бежал перед ними и сзади них и фотографирвал.
Вот жулики выбежали на асфальт из травы. И тут откуда-то появилась зелёная машина «Уазик» и поехала перед ними.
В машине открылась задняя дверца, спортсмены влезли в машину и умчались.
«Сообщники» — подумал Шарик.
Это была милиция.
Глава восемнадцатая
Пелагея капустина хочет исправить ошибку
Пелагея Капустина быстро поняла, какую глупость она сделала, послав Печкину чужую фотографию. Она решила всё исправить — послать ему свою собственную фотографию и очень красивую.
Не теряя времени, она села на мотоцикл и помчалась в село Троицкое к фотографу Щелчкову.
Фотограф Щелчков очень обрадовался её визиту, переизбытка клиентов у него в сельской местности не было.
Он сразу засуетился:
— Садитесь, садитесь, гражданочка. Как будем фотографироваться — на паспорт, на портрет или на долгую память?
— Это как так на долгую память? — спросила Пелагея.
— Для расставания, — объяснил Щелчков.
— Мне для расставания не надо, — испуганно сказала Пелагея. — Мне надо наоборот.
— Можем портретное фото сделать, — говорит Щелчков, — на стенку вешать. А можем художественное фото предложить с поросёнком там или с коровой.
— Я поросёнка продала, — опять испугалась Пелагея. — Можно мне с мотоциклом?
— Можно, конечно, — сказал фотограф. — Только уж для художественного фото вам придётся причёску сделать. А то и маникюр.
— Как так причёску? Как так маникюр?
— А так. Без причёски и маникюра я художественное фото делать не буду. Это не фото получится, а репортаж с места событий.
— Ладно, — согласилась Пелагея.
— И мотоцикл надо помыть, чтобы блестел.
Пелагея кивнула головой.
— И хорошо бы что-нибудь интеллектуальное
