Пелагея, не торопясь, не поднимая пыли, чтобы не испачкаться, поехала в село Троицкое фотографироваться.
И надо же так — фотограф Щелчков сматывал удочки! Он складывал на багажник машины треноги, фотокамеры и вывеску.
— Стой! — закричала Пелагея. — Куда?
— Мы свою работу выполнили, — сказал фотограф.
— А я?
— А ты, тётка Пелагея, опоздала.
— Никуда я не опоздала, — сказала Пелагея, стягивая треногу с крыши. — Я даже причёску сделала.
— Нет, опоздала, — он тащил треногу в свою сторону.
— Нет, не опоздала.
— Нет, опоздала.
— Нет, не опоздала.
Так бы они тянули треногу до вечера, но тут фотограф взглянул в её сторону и обомлел.
— Ого! — сказал он. — Да вы и в самом деле изменились. Такую вас фотографировать одно удовольствие. С такой причёской и в таком платье вы на обложку самого главного журнала годитесь. Хорошо, садитесь передо мною на стул.
— Какой стул! — закричала Пелагея. — Вы же сами сказали — мотоцикл.
— Ладно, — согласился он. — Это сложнее, но интереснее.
Фотограф долго вертел Пелагею с мотоциклом в разные стороны. Давал ей в руки соседских куриц и козлят. Призывал смотреть вдаль, на небо и в объектив. Он был высококлассный фотограф. Он выжимал из Пелагеи всё.
— Милая моя, мы с вами такое фото сделаем — все закачаются. Назовём «Сельская фотомодель на мотоцикле».
Он учил её загадочно улыбаться, показывать скрытое лукавство, жизненную наполненность и внутреннюю задумчивость.
У Пелагеи не всё ладилось. При загадочной улыбке она всё время закрывала глаза, чтобы её не разгадали. Жизненную наполненность демонстрировала надуванием щёк. А скрытое лукавство у неё изображалось большой улыбкой на лице при одновременно свёрнутой фиге на коленях.
Но в конце концов Щелчков добился своего — Пелагея вышла у него такой красивой, что можно было просто закачаться. Он так и сказал:
— Фантастика! Можно просто закачаться!
Он обещал через два дня выслать фотографии в деревню спецпочтой.
— А если хочешь, тётка Пелагея, сама за фотографиями в город приезжай. Нас в Простоквашинске на улице Дзержинского найдёшь. Наша фирма называется «Фотоуслуги Срочные Безотказные». Проще: ФСБ.
Глава двадцать вторая
Болезнь почтальона Печкина
Почтальон Печкин после неудачного свидания с певицей Виолеттой Серебряной слёг. Он ничего не мог понять — присылает фотографию, пишет ласковые слова, а потом вдруг такая холодность.
«Может, ей поросёнок разонравился? — думал Печкин. — Мало ли, пошла на американскую выставку, увидела там американских поросят — и всё. И меня разлюбила. Американские ТЕХАССКИЕ КУКУРУЗНИЦЫ вон какие здоровые…»
Печкин лежал и грустно смотрел в окно. Осень приближалась.
«Надо же так, — думал Печкин, — когда я полон сил и веселья, на дворе обязательно весна. А как я заболею или устану, сразу вокруг осень».
И тут он увидел что-то интересное в окне и подумал:
«Кто-то у Пелагеи Капустиной на участке ходит. Какая-то красивая дамочка с причёской. Надо бы за ней понаблюдать».
Печкин достал старый, замотанный в тряпочку бинокль и стал наблюдать за дамочкой.
Без бинокля было видно лучше, но Печкина интересовали детали.
— Ой, да у неё брошка в волосах!
— Ой, да у неё губы накрашены!
— Ой, да у неё платье из бархата с джинсой!
— Ой, да у неё маникюр на ногтях!
И вдруг эта явно городская дамочка садится на мотоцикл Пелагеи Капустиной, заводит его и пулей выезжает со двора.
«Украли! Мотоцикл украли!» — подумал Печкин и срочно позвонил в милицию:
— Хищение! Кража! Среди бела дня!
Звонок был понят и принят.
Отделение Простоквашинской милиции находилось при мотеле «Простоквашино». Милиция только что закончила допрос Кривонога и Обезьянкина и собиралась ехать к дяде Фёдору конфисковывать дяди-фёдоровский клад.
Милиция — это только так говорилось, что милиция, на самом деле это был один-единственный сотрудник — милиционер Люськин. Иногда ему помогали два дружинника — Пугачёв и Разин.
Инспектор Люськин давно уже знал, где находится простоквашинский клад. Два помощника фотографа Щелчкова — лейтенант Свёклин и лейтенант Капутин — всё уже точно разузнали и ему сообщили.
Он просто выяснял у подследственных детали: какого цвета сундук, какие у него ручки, чтобы по ошибке не конфисковать что-нибудь другое.
Обезьянкин и Кривоног быстро раскололись. Каждый маленький ребёнок в нашей стране знает — чистосердечное признание уменьшает срок.
Пришлось арест клада отложить. Печкин зря не просигнализирует. Инспектор на зелёной сельской машине «Уазик» помчался за угнанным мотоциклом.
Пелагея Капустина катилась себе спокойненько по ухабам в город получать фотографии. Настроение у неё было прекрасное, поэтому, несмотря на осень, вокруг сияло лето.
Вдруг она заметила, что за ней с большой скоростью едет какая-то машина. И всё приближается и приближается.
«С такой скоростью хорошие люди не ездят, — подумала Пелагея. — Не иначе это преступники какие-нибудь».
Она прибавила ходу.
«Ишь, как эта дамочка испугалась», — подумал инспектор Люськин и тоже прибавил ходу.
«Ишь, как он прибавил хода», — подумала Пелагея и прибавила хода.
«Ишь, как она прибавила хода», — подумал Люськин и прибавил хода.
«Ишь, как он прибавил хода», — подумала Пелагея и прибавила хода.
«Ишь…»
«Ишь…»
«Ишь…»
«Ишь…»
Трах-тарарах! Две аварии!
Глава двадцать третья
Решение, найденное папой
Был уже поздний вечер с ранними крошечными звёдочками на сероватом небе. Корова Мурка мычала в сарае, намекая на то, что её пора
