— Где у тебя «скотч»? — спросил он, собираясь уже покопаться в ящиках ее стола.
— Убирайся. Не имеешь права лезть туда!
— Не в духе? Что с тобой?
— Тебя не касается.
— Все еще из-за этой собачонки? Нет у меня «скотча»!
Кайтсу оставил ящики открытыми. Известное дело, всегда носился по дому как ураган, и после него все и оставались разбросанными как попало.
— Откуда у тебя такая запись? Бови, верно? Это моя кассета.
Насвистывая, Кайтсу рыскал по комнате, перекладывая вещи с места на место. Осмелел теперь. Неделю назад он держался отсюда подальше. Он не выносил лая. Шел бы уже. Сари поднялась. Бови спел свое, настала очередь ансамбля «Кая-гоу-гоу» и «Ти Шай».
— Значит, «скотч» не у тебя?
— Уберешься ты, в конце-то концов?
— Спокойнее, сестричка! Между прочим, у тебя глаза такого же цвета, как у твоего…
Это было уже слишком. Кукла-талисман, пролетев через комнату, угодила Кайтсу в лицо. Сари сжала зубы, но все равно заплакала. Кайтсу догадался убраться, не произнося больше ни слова.
Незадолго до ужина вернулся со своей сверхурочной работы отец. Сквозь дверь Сари было слышно, как он о чем-то разговаривает с матерью, Сари догадалась, о чем это они. А минуту спустя отец уже стоял в дверях ее комнаты. Сари достала из сумки учебник географии и сделала вид, что читает.
— Как дела в школе?
Всегда он начинал одинаково. Но теперь он подошел к ней и ткнул пальцем в поводок, намотанный на Руку.
— Ослабила бы немного, чтобы кровообращение не нарушалось…
Сари не смотрела на отца. Она пыталась разглядеть на карте Финляндии обведенные красными кружками месторождения железной руды, но карту застилало туманом. Отец опустил свою большую ладонь на ее плечо. Его голос долетел откуда-то издалека:
— Побеседуем?
Утром в школе Сари удалось остаться в одиночестве. Яана и Минна держались в отдалении, довольствовались лишь тем, что бросали пронзительные взгляды. Впервые после недельного перерыва Сари пришла в школу с приготовленными домашними заданиями. Она сделала их вместе с отцом. Такого уже давно не случалось.
На первой же перемене Сари заметила, как тесен школьный двор. Здесь негде было укрыться от чужих глаз. На большой перемене она выскользнула за ворота на улицу, хотя школьные правила запрещали это. Она не могла больше вынести взглядов исподлобья, бросаемых на нее девчонками, их кривых усмешек и перешептывания. Хотя их можно было понять. Они ведь ничего не знали.
На четвертом уроке было сочинение. Учительница написала на доске темы. Их выбор не радовал: «Зимняя природа», «Случай во время зимних каникул», «Мои планы на лето»… Но предпоследняя тема — «Мой лучший друг» пришлась Сари по душе.
Долго не раздумывая, Сари раскрыла тетрадь и принялась за дело. Учительница еще растолковывала темы, а Сари написала уже полстраницы.
— Ты какое пишешь? — шепотом спросила Минна. Сари удивилась. Пытается наладить отношения?
Сари постаралась изобразить приветливость, но в глазах ее была ярость, когда она наклонилась к Минне и шепнула:
— «Мой лучший друг».
— Ну? И я тоже. — Минна кивнула, довольная.
"Кто ее лучший друг? — подумала Сари — Небось Яана?"
Когда сочинение было готово, Сари, закончив взглянула на часы. Оставалось еще предостаточно времени, чтобы проверить и исправить ошибки. Она размотала поводок, все еще накрученный на руку, и положила его в сумку. Затем стала медленно читать:
«Мой лучший друг.
Моим лучшим другом была Йемина. Собака. Золотистый спаниель. Мне подарили ее полгода назад, я растила и воспитывала ее сама, и она многому научилась. Я всегда ходила с нею гулять в Пиккумется. Там она носилась повсюду, шалила. А иногда я забрасывала шишку подальше, и она приносила ее мне. Но она лаяла на автомобили, она их не переносила. И вот однажды, на перекрестке парковых аллей, Йемина не заметила, что сзади идет большая машина…»
— Ну что ж, начнем. Можешь сесть. Как тебя зовут?
— Яапи.
— Так-то оно так, но здесь этого недостаточно.
— Яан Сукандер.
— Когда родился?
— А-а… В шестьдесят девятом. В июне. Тринадцатого.
— Адрес?
— Рантакату… нет, уже Тууликату. Номер я не запомнил. Пятнадцатый, что ли?
— У меня-то не спрашивай. Стало быть, какой адрес?
— Да мы только что туда переселились. Вроде бы пятнадцатый.
— Так и запишем: Тууликату, пятнадцать. А теперь — имя отца.
— Унски. Вернее, Унто. Но он…
— Профессия отца?
— Да он в лечебнице.
— Что он там делает?
— Откуда мне знать? Они его туда отвезли. Он алкаш.
— Ах вот что. Но небось у него и профессия есть. Или была.
— Не помню я, чтобы он когда-нибудь ходил на работу.
— Ну ладно. Оставим вопрос открытым. Имя матери и ее профессия?
— Улла. Только я не знаю, что она теперь делает. Она в Швеции. Когда мы еще все жили дома, она ходила убирать в одном большом универмаге.
— Стало быть, уборщица. Ну а с кем ты теперь живешь?
— С Пяйви. Это моя маленькая сестричка.
— Вдвоем?
— Нет, у Леэны. Она не то отцовская двоюродная сестра, не то еще кем-то ему доводится.
— Как ее фамилия?
— Мустонен.
— Значит, в данный момент она твоя опекунша. Запишем: Леэна Мустонен! А не знаешь ли ты, какая у нее профессия?
— Да она никуда на работу не ходит. У нее дома мастерская и швейная машинка.
— Швейная машинка? Так, та-а-ак. Она шьет?
— Да я за ней не слежу. Наверное, шьет. Говорят.
— А клиентов ее ты видел?
— Какие-то люди к ней ходят. Она шьет занавески на окна и… Не знаю я ничего.
— Мхм. Ну запишем все-таки: опекунша Леэна Мустонен, портниха… нет, пожалуй, швея. Этого достаточно. Ну ладно, а теперь перейдем к самому делу. В ночь на последнюю субботу ты взломал дверь.
— Да не взламывал я, там и замка-то в двери нет.
— Не перебивай! Ты взломал дверь или… скажем, проник в находящийся на улице Сюситие одноэтажный дом номер шестнадцать, который за неделю до того частично сгорел от пожара. Правильно?
— Не знаю я, когда он сгорел.
— Не увиливай. Ты проник в данный дом в упомянутое время. Так?
— Ну… вошел я туда.
— И когда дворник Халминен застал тебя в этом доме, у тебя в руках была финка.
— Перочинный нож это был.
— Такой нож тоже холодное оружие, и угрожать им — дело серьезное.
— Никому я не угрожал.
— У меня тут показания дворника. Продолжим. Что ты искал в вышеупомянутом доме?
— Молчанием ты ничего не выиграешь. Бывал ли ты в этой квартире когда-нибудь раньше?
— А что?
— Бывал?
— Ну, был один раз.
— Значит, знал, кто жил в данной квартире?
— Да никто там не жил. Она же обгорела.
— Но до того. Ведь ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Итак?
— Ну да, это была берлога Хемули. Он был моим классным, пока не спихнул меня в контроль.
— Минуточку. Классный, значит…
— Классный руководитель.
— А контроль?
— Контрольный класс. Я попал туда сразу же осенью.
— Хорошо бы ты еще рассказал, кто такой Хемуг.
— Хейкки Муола.
— Учитель?
— Ни черта он не учитель!
— Ну-ну, выражайся поприличнее.
— Да он только орал. Совсем чокнутый тип.
— Достаточно. Теперь поговорим о другом. Ты стало быть, однажды уже был у него дома. Почему?
— Там и другие были.
— Других здесь нет. Я у тебя спрашиваю.
— Да он чего-то, видать, хотел, но он такой зануда. Ничего и не вышло. Никто его не любит.
— Об этом я не спрашивал.
— Но все-таки он спихнул меня в контроль. Я знаю.
— Это к данному делу не относится. Поговорим о том, как ты проник в квартиру учителя Муолы. Она, хотя и обгорела, все же принадлежит ему. Что ты там искал?
— Да что там можно искать!
— В том-то и дело. Все хоть сколько-нибудь ценное и уцелевшее от пожара оттуда ведь увезли. Однако ты оказался там. И в показаниях дворника Халминена сказано, что ты резал ножом обои и сдирал их. Как это понимать?
— Детская выходка. Но ведь никакого урона учителю Муоле ты этим нанести уже не мог.
— Какого еще урона?
— Прекрасно ты все понимаешь. А теперь вот что. Я хочу получить ответ на следующий вопрос. Когда ты удирал оттуда, у тебя под мышкой был какой-то сверток. Небось думал, что дворник не заметил? Что было в том свертке?
— Ничего не было.
— Так-таки и ничего? Я хочу услышать ответ. Что ты нашел там, в квартире. Ну, давай, говори.
— Обои.
— И я должен поверить, что ты воровал со стен обои?
— Они немного обгорели и были залиты водой
— Обои? Ладно, к этому мы еще вернемся. Сперва выясним другое. Накануне тебя задержали в универмаге за мелкое воровство. И что нашли у тебя?
