Я неприлично пялилась на нее, соображая — может, это вовсе и не та миссис Бун; но мама вела себя так, будто соседка ни капли не изменилась, разве что выглядела расстроенной.
— Присаживайся, Лу Энн. Что-то стряслось?
— Еще как стряслось!
Мы притихли вокруг дяди Нэта, и она окинула нас внимательным взглядом.
— Давайте-ка в другую комнату. Нам с Лу Энн надо поговорить, — сказала мама.
— Твоей дочери лучше остаться, — вмешалась Лу Энн. Это прозвучало так странно, что мы все уставились
на нее, ожидая продолжения.
— Кто из них Цинни?
Гретхен выпихнула меня вперед:
— Вот Цинни.
— Цинни лучше остаться, — повторила Лу Энн. — Это и ее касается.
Я подумала, что самое время рвануть к двери или изобразить припадок... или потерять сознание. Братья и сестры не двигались с места. Всем было любопытно узнать, что за дело у миссис Бун ко мне.
— Идите уже, — махнула мама. — Поиграйте где-нибудь. А ты, Цинни, останься.
Все неохотно поплелись к двери — все, кроме Мэй, конечно. Ей внезапно приспичило вымыть посуду.
— Мэй, ты что, не расслышала? Иди к себе.
— Только посуду домою, — отозвалась та.
— Иди к себе!
— Ладно, ладно, иду! Не хочешь, чтобы я помогла, и не надо! — И Мэй в ярости вылетела за дверь.
Миссис Бун повертела в руках ключи и несколько раз откашлялась.
— Новые занавески? — спросила она наконец.
— Уже три года как.
— И прическу ты сменила. Тебе очень идет.
— Спасибо, Лу Энн. Ты тоже прекрасно выглядишь. (Вот и нет. Это мама из вежливости. ) Скажи наконец, что за дело у тебя к Цинни?
— Надеюсь, я ошиблась, и Цинни тут ни при чем. Очень неприятно об этом говорить.
— О чем, Лу Энн? Да что стряслось? Цинни что-то натворила? — Мама перевела взгляд на меня. — Цинни, в чем дело?
— Не представляю. — Я догадывалась, что все это как-то связано с Джейком. Может, миссис Бун узнала про щенка и решила, что это я подбила Джейка на кражу?
— Лу Энн, не тяни. Что тебя тревожит? — попросила мама.
— Ну, хорошо. Все это так неприятно... Ты же знаешь, я плакать в жилетку не люблю. С меня все как с гуся вода. И в чужие дела я не лезу. Но на этот раз...
Ну давайте же! Мне хотелось кричать. Скажите, что такого я совершила, вздерните меня на первом же столбе. Только не тяните, не мучайте!
— Джейк все время говорит о Цинни...
Мои щеки запылали.
— Как мило, — сказала мама. — А о Мэй он не говорит?
Замечательно! Даже родная мать считает, что нормальный парень предпочтет мне Мэй. Кто может увлечься Цинни?.. И как просто она всем об этом говорит! Я была уязвлена до глубины души.
Лу-Энн потеребила угол скатерти.
— Вроде да... Не знаю... Может, я их спутала? Вообще-то я думала, Цинни из них старшая. Может, стоит позвать и Мэй?
Мама позвала Мэй. Та появилась мгновенно. Наверняка подслушивала у двери.
— Да? — лучисто улыбнулась она.
Лу Энн сжала губы еще плотней и затеребила скатерть. Затем резко выпрямилась. И замерла. Секундная стрелка безжалостно отстукивала время. Я испугалась, не приключился ли с миссис Бун сердечный приступ.
Когда она заговорила вновь, я вздрогнула.
— Сегодня я разбирала комод. В верхнем ящике под стопкой чулок я храню драгоценности. У меня их не много — достались в наследство от бабушки. Я часто их достаю — полюбоваться. Мне нравится прикасаться к ним.
У меня зародилось ужасное предчувствие.
— Я сразу увидела, что одного не хватает. Пропало бабушкино обручальное кольцо. С рубином и бриллиантами. Муж его не брал, я спрашивала. Я спросила бы и Джейка, но он с самого утра как сквозь землю провалился. В магазине у него выходной. Я решила — вдруг он взял кольцо и подарил его не то Мэй, не то Цинни... Ну вот, прямо камень с души свалился.
Я подумала: ей бы сперва дождаться Джейка, а уж потом идти к соседям, но она, видимо, совсем плохо соображала. Пропажа кольца выбила ее из колеи.
Мэй разрыдалась. Я бросилась к двери. Я чувствовала себя диким зверьком, которого загнали в угол.
— Цинни! — крикнула мама. — Куда ты?..
Но я ее не слушала.
Солнце стояло прямо над головой и немилосердно палило. Я неслась к тропе. Сердце бешено колотилось. Топ-топ-топ — стучали ноги о плиты. Птицы устали от жары, попрятались в кроны деревьев и тихо щебетали.
Когда я сдвинула камень, под которым спрятала кольцо, снизу вверх на меня уставилась бледно-коричневая ящерка. Должно быть, я казалась ей ужасным гигантом, нарушившим покой ее домика. Как это ни странно звучит, мне почудилось, что ящерица хочет мне что-то рассказать. Но что? Понять я не успела. Она юркнула в сторону и скрылась в сосновых иглах.
Кольцо исчезло.
Что мне было думать? Я разрыла землю, переворошила слой иголок вокруг, обыскала соседние кусты и деревья. Все без толку. Из головы не выходила ящерка, пытливый взгляд глаз-бусинок.
Я распахнула дверь кухни. Я готова была во всем сознаться. Но миссис Бун уже ушла. Мама домывала посуду.
— Цинни, ты никак не можешь прийти в себя?.. Успокойся, милая, все будет хорошо. Я бы на твоем месте тоже не знала, куда деться. Лу Энн наговорила ужасных вещей. Как можно подозревать родного сына в воровстве?.. Я сказала ей, что Джейк никогда бы до такого не опустился. Но даже если — если — это правда, вы, девочки, ни за что не взяли бы от него кольцо и уж, конечно, сразу бы рассказали все нам с папой. Не переживай, милая. Все уладится.
Мой язык онемел. «Признайся! Признайся!» — стучало в ушах. Но мое заячье сердце было так растрогано внезапной лаской, что я промолчала. Знаю, я повела себя как эгоистка, но в глубине души мне так хотелось верить, что все уладится.
* * *
Вечером, когда я чистила зубы, с улицы послышалась музыка. Я выбралась во двор и осторожно заглянула в окно к дяде Нэту. Он уже успел прицепить снимок-«доказательство» на зеркало. И отплясывал, кружил по комнате под вопли буги-вуги.
Что-то в этой музыке, в том упорстве, с каким стоял на своем дядя Нэт, придало духу и мне. Я обязательно найду кольцо и медальон. И выясню наконец, что же происходит в этом доме.
Начались каникулы, и уже ничто не отвлекало меня от тропы. Джейк больше не появлялся; Гретхен и Мэй шептались о нем по ночам.
— Заметила, Джейка давно не слышно? — сказала Гретхен.
— Тсс, — откликнулась Мэй. — Цинни спит? Я затаила дыхание и замерла.
— Как убитая. Ты знаешь что-то о Джейке?
— Наконец-то он поумнел. Ты никому не скажешь?
— Ни за что.
— Думаю, он таскал Цинни подарки, чтобы я стала ревновать, — прошептала Мэй. — Помнишь, кольцо миссис Бун?.. Я догадываюсь, в чем дело. Джейк стащил его...
— Да ты что?!
Кольцо, кольцо... Я думала о нем день и ночь. Может, я все напутала? Может, я обронила его, не успев спрятать под камнем?
Мэй зашептала:
— Постой, послушай. Думаю, он стащил его, чтобы подарить мне. А затем... ну, не знаю. Может, струсил. Может, потерял его. Но я точно знаю, я... Обещаешь никому ни слова?
— Конечно.
— Я точно знаю — я ему нравлюсь. — Мэй хихикнула. — Знаешь, что было вчера? Я зашла в магазин, там был Джейк, и он... ну... это было так очевидно...
— Очевидно — что?
— Ну, что я ему нравлюсь. Он мне улыбнулся.
— Он всем улыбается, — заметила Гретхен.
— Ну да, но тут он улыбнулся по-особому. Это большая разница.
Я зарылась головой в подушку, ругая Джейка на чем свет стоит.
* * *
Однажды вечером, когда Бен с папой смотрели по телевизору бейсбол, я услышала голос Бена:
— Пап, почему Цинни никогда нет дома? Почему она все время пропадает в лесу?
— Думаю, ей хочется время от времени побыть одной, — сказал папа.
— Да она оттуда не вылезает!
— Рано или поздно ей это наскучит.
— Да она еще и половины не прошла. Когда же она закончит? — канючил Бен.
— Вот увидишь, скоро ей надоест, и она бросит свою затею.
Родной отец оказался предателем.
Но я уже начинала паниковать. По моим подсчетам, я прошла всего шесть километров; осталось целых двадцать четыре. Я должна успеть до конца лета, должна во что бы то ни стало — но мне уже казалось, что ничего не выйдет.
Дорога стала бесконечной. И чем глубже в лес я продвинусь, тем дальше придется ходить. Вся моя затея обречена. И вдруг меня осенило. Я помчалась к маме с папой.
— Моя дочь рехнулась, — сказал папа.
— Лошадь! — всплеснула руками мама. — Почему уж сразу не самолет? Цинни, у нас нет таких денег.
— Мне так далеко ходить к тропе, а на лошади будет гораздо быстрее и... — пыталась объяснить я.
— Цинни, тебе не кажется, что пора перестать забивать голову всякой дурью?
— Дурью?! Ничего вы не понимаете! Это тропа, моя тропа, ясно? Была бы здесь тетя Джесси, она купила бы мне лошадь!
Не стоило мне этого говорить. Мама разрыдалась. Папа гневно взглянул на меня.
