— Все это не так страшно! — заявил Фомичев. — Ведь мы все тут же, всегда поможем… Я вот всегда смогу его подправить…
Алексей Константинович снова подбросил свисток.
— Что же, попробуем… Пошлем Дугина.
Лида тут же закричала на весь стадион:
— Ипполит! Иди скорей сюда!.. Алексей Константинович тебя зовет!..
Ипполит послал мяч куда-то к трибунам и, не глядя на него, подбежал к тренеру.
— Я вас слушаю, Алексей Константинович.
— Понимаешь, Дугин, — начал Фомичев. — Правда, ты молод еще… Самому надо учиться, а не учить других…
— Давайте, Петр Васильевич, ближе к делу, — прервал его тренер. — Мы хотим тебя, Ипполит, послать учить ребят…
— Подрастающее поколение, так сказать, — пояснил Фомичев. — Мы выделили тебя в тренеры… В Грибном переулке надо будет тренировать дворовую команду…
— Меня? — удивился Ипполит.
Он не знал, шутят с ним или говорят серьезно. С недоверием посмотрел на Фомичева, на тренера, даже на Лиду. Нет, как будто бы все это не шутки…
— Если это действительно… — сказал он нетвердо. — Если в самом деле… Тогда я пойду туда… Но я ведь не справлюсь, Алексей Константинович… И потом у меня экзамены… В вечерней школе… Я завтра никак не смогу…
— Сдавай экзамены, пожалуйста, кто тебе не дает, — улыбнулся Фомичев. — А как сдашь, сейчас же в Грибной. И начинай действовать… Ничего не бойся!
— Неделя пройдет, не меньше, — предупредил Ипполит.
Но Фомичев уже не слушал его. Взяв под локоть тренера, он пошел вместе с ним по полю, о чем-то оживленно беседуя.
Поглядывая на Ипполита, Лида с хорошо разыгранным удивлением сказала:
— Все-таки не пойму, как могли тебя послать туда?
— А что?
— У тебя невозможный характер! Прямо сказать, неуравновешенный. Тебе никак нельзя иметь дело с детьми.
Ипполит густо покраснел.
— У тебя тоже не золотой характер. И вообще это не твое дело.
— Ну, не обижайся, — дружелюбно сказала девушка. — Я не хотела тебя обидеть, Поля.
Ипполит сразу помрачнел.
— Я тебя уже не раз просил запомнить — меня зовут не Поля, а Ипполит, Ипполит!
— И кто тебе придумал такое имя? Никак его не сократишь. Но все равно, даже с таким именем, а идти в Грибной надо… Между прочим, ты знаешь, предлагали Смирнову, а он…
— Что он?
— Не захотел…
— У Смирнова всегда нос к небу… Как же! Мировая величина — и вдруг пойдет в какой-то Грибной переулок!
Ипполит нагнулся, сорвал травинку и начал ее жевать. Потом взглянул на девушку и, видимо убедившись в ее глубокой заинтересованности всем происходящим, стал с ней делиться своими сомнениями:
— Знаешь, Лида, я ведь не учитель… И опыта у меня нет никакого… Правда, ребят люблю… Но как к ним подступиться… А вдруг что-нибудь не так сделаю…
Лида слушала внимательно. Казалось, сейчас она вместе с Ипполитом начнет думать, как лучше подготовиться к занятиям с ребятами.
Но она вдруг вырвала изо рта Дугина травинку и рассмеялась:
— Ты лучше подумай, что делать со своим характером. А потом уже иди в педагоги…
Местом встреч ребят дома № 5 по Грибному переулку был старый гараж. Листы гофрированного железа служили ему крышей, и не только крышей, но и стенами. Внутри мрачно, зимой — холодно, летом — жарко. Размеры? Какие уж тут размеры! Еле-еле старый «Москвич» помещался. В прошлом году для владельцев машин построили большой гараж, а эту «автомобильную конуру», как ее презрительно называла Наташа, управдом превратил в склад ремонтных материалов. Но потом и для склада построили помещение. Гараж остался беспризорным. И тогда им завладели ребята.
То, что внутри его было тесно и неудобно, что он был далеко в глубине двора, где-то на задворках, и «подъездные пути» к нему совсем уже заросли травой, и даже то, что после кратковременного хозяйничанья управдома в нем остались запачканные известкой бочка и ведро, пришедший в негодность штукатурный мастерок, сетка для просеивания песка, доски, дранка, — все это придавало бывшему гаражу особую привлекательность и таинственность, превращало его в прекрасный «П. В.» — «пункт встреч», где можно было обсудить свои самые важные дела…
— Да, наклепали нам тогда, — в который раз пожаловался Юрка, усаживаясь насколько можно удобнее между сеткой для просеивания песка и деревянными носилками для кирпича.
Вася и Петя сидели на концах доски, положенной на пустой бочонок из-под извести. Петя был тяжелее Васи, и, чтобы доску уравновесить, он уселся на коротком конце, а Вася — на более длинном.
— Было дело под Полтавой, — уныло произнес Петя. — Я даже одно время счет потерял, сколько нам забили мячей. Потом воду пошел пить, вернулся и спросил у Саши, а он говорит: «Лучше не спрашивай. За полдесятка перевалило».
— Перевалило, перевалило, — передразнил его Вася. — Верзилу Вавилу бревном придавило…
— Сердиться тут нечего, — обиделся Петя. — Набили — и все. Сердись не сердись, ничем не поможешь.
— Разве справишься с нашим народом! — кивнул головой Коля, усаживаясь поудобнее на сваленных в беспорядке досках. — Один Валька чего стоит! Вася из кожи вон лез, чтобы что-то сделать.
Ободренный этими словами, Вася важно произнес:
— Я уже подыскал, ребята, одно местечко… Мировую команду там организуем! И добьемся, чтобы тренером у нас был не кто-нибудь, а заслуженный мастер спорта! А первым помощником у него буду… Ну, не я, так кто-нибудь из нас. Только, ребята, там шутки в сторону, придется подтянуться…
И, воодушевляясь нарисованной им же самим великолепной картиной, он с еще большей горячностью воскликнул:
— В общем, вылезем! Еще в «Пионерской правде» о нас напишут!.. А может быть, и в «Комсомолке»!..
— Еще скажешь — по телевизору будут показывать, — охладил его пыл Саша.
— И будут! Только придется поработать, конечно. Нам скажут, какие книги надо почитать… Что делать, засядем и за книжки. Про технику футбола…
— Нам не только про технику, — солидно произнес Петя. — В литературе — и в нашей и в мировой — есть столько прекрасных примеров, когда кого-нибудь крепко побили, а он не упал духом и потом стал сильнее своих врагов. Вот взять хотя бы…
— И мы не упадем духом! — воинственно заявил Вася. — Нам только захотеть, тогда…
— Кстати, ребята, — прервал его Юрка, — хватило вам денег на книгу?
— Нет ее нигде, как в землю провалилась, — сказал с досадой Вася. — Ни в одном магазине нет… Да вообще, я думаю, эта библиотекарша уже забыла о ней…
— Она, наверное, забыла и о том, что обещала помочь нам, — сказал Коля.
— А ты этому поверил? — усмехнулся Вася. — Ты что же, Наташки не знаешь? Натрепалась она, вот и все.
— Я сам так думаю, что все это враки, — заметил Саша. — Прошло три дня…
— Четыре, — поправил Вася. — А Колька не играет в футбол, и мы из-за него. И ничего не слышно… Да что говорить, если на Наташку надеяться, мы ни в жизнь мяча не увидим… Сами будем добиваться, у меня все продумано…
И тут же, взглянув на дверь, сделал широкий приветственный жест:
— Пожалуйста! Вот и они!..
Действительно, в узкую щель двери просунула свою мохнатую морду Маришка. И тут же послышался громкий голос Наташи:
— Можно к вам, мальчики?
Петя встал. Вася, сидевший на другом конце доски, упал на землю. В другой раз за эти шутки Пете досталось бы, но сейчас Вася спокойно поднялся и молча, не глядя на входящих Наташу и Таню, начал стряхивать с костюма пыль.
Ощупывая все вокруг себя руками, девочки неуверенно прошли в гараж. Здесь после дневного света казалось совсем темно.
— Осторожно, ведро, — предупредил Коля, поднимая с земли громыхающую жестяную посудину и ставя ее на полку. Затем сам встал с досок и уступил гостям место. — Садитесь, вот здесь.
Наташа провела по доске пальцем, посмотрела на него и неодобрительно сказала:
— Ну да, после вашей вековой пыли три года не отмоешься.
— Отдай им, Наташка, и пойдем, — толкнула подругу плечом Таня. — А то Маришка совсем здесь задохнется.
Пудель, услыхав свое имя, вскочил с пола и сел, глядя поочередно на каждого говорящего и виляя хвостом.
— Ой! — всплеснула руками Таня. — Как будто и не купали ее в воскресенье!
Наташа тоже всплеснула руками и наставительно сказала:
— Нельзя же, мальчики, в самом деле в такой грязи жить. Смотрите, во что превратилась собака…
— Вы лучше скажите, — обратился к девочкам Валя, — во что превратились ваши обещания?
— Какие обещания? — спросила Таня.
— А насчет библиотекарши.
— Знаете что, мальчики, — огорченно сказала Наташа, — она обязательно сделала бы. Но, наверное, ничего не смогла добиться… Мы ее еще раз попросим…
