— Не выдумывай, пожалуйста! — рассердилась Таня. — Надоедать Людмиле Александровне больше нельзя. Просто невежливо это…
Наташа повернулась к Коле:
— Нам сказали, что бабушка спрятала все твои ботинки, чтобы ты не играл в футбол. Правда это?
— Даже тапочки, в которых я когда-то ходил в детский сад, — насупился Коля.
— А гусарики, в которых тебя носили в ясли, тоже спрятала? — рассмеялся Валя.
— Он босиком будет играть, как в травяной хоккей, — сказал Петя. — В него все играют без обуви.
— Нет, вы не шутите, — обиделась Наташа. — Я с вами по-серьезному, а вы смеетесь. Как же Коля будет играть без ботинок?
— А тебе что? — усмехнулся Вася. — Не в твоих же туфельках будет он гонять мяч.
Наташа развернула сверток, который держала под мышкой, и на пол упала пара больших рыжих, давно уже не видавших гуталина ботинок.
— Это для тебя, Коля, — пояснила девочка и подтолкнула ногой один ботинок. — Я у папы взяла. Он в них ходит зимой рыбу ловить.
Вася подошел к Наташе и молча пожал ей руку. Это было самым большим выражением его мужской благодарности. Никто не ожидал от Васи такого, и все с уважением посмотрели на него. Лицо Наташи покрылось розовыми пятнами, а круглый вздернутый носик сразу стал ярко-пунцовым. И чтобы скрыть смущение, она наклонилась, взяла в руки второй ботинок и протянула его Коле.
Юрка перехватил ботинок и высоко поднял его над головой:
— Граждане, внимание! Демонстрируется модельная обувь! Кто хочет, может…
Вася рванулся вперед и с силой ударил по Юркиной руке. Ботинок упал на пол. Юрка так и остался с вытянутой вверх рукой, растерянно глядя на Васю. Потом пожаловался:
— Уж нельзя пошутить… С кулаками сразу лезешь…
— Брось паясничать, — уже более миролюбиво произнес Вася. — Вроде Сережки стал, артиста из себя корчишь.
Таня вздернула плечами:
— Ты, Вася, всегда свою правоту силой хочешь доказать.
Вася промолчал, поднял с земли ботинок и отдал его Коле.
— Попробуй, примерь.
— Если они велики, можно ваты туда насовать, — посоветовал Гриша. — А сверху привязать веревкой.
— С ватой даже лучше. Удары не так буду чувствовать, — согласился Коля.
Он сел на ящик и начал натягивать на ногу ботинок. Таня потянула Наташу за рукав.
— Ну, пойдем наконец! Сколько же можно тут торчать!
— Подожди, посмотрим, — отмахнулась Наташа. — Очень интересно, подойдут ботинки или нет.
Коля натянул второй ботинок, несколько раз подпрыгнул, потом занес ногу назад и с силой выбросил ее вперед, делая вид, что ударяет по мячу. Ботинок сорвался с ноги, пронесся сначала мимо морды Маришки, которая взвизгнула и вскочила на лапы, взметнув кучу пыли, потом пролетел мимо Тани и Вали и со всего размаху упал в грудь входящего в гараж Сережки.
— Кто это хамит?! — крикнул он и стал стряхивать с голубой только что отутюженной рубашки пыль, оставленную на ней грязным ботинком. — Вот как дам, так будете знать!..
Он вгляделся в темноту и только сейчас заметил, что стоит рядом с девочками. И уже совсем другим, пренебрежительно-покровительственным тоном закричал:
— Какие-то дикари! Нельзя ни в чем хорошем сюда показаться!.. Никакого понятия у них нет.
Наташа решительно двинулась к двери.
— Пойдем, Танька!
Но сейчас не двигалась с места Таня.
Этот красивый самоуверенный Сережка всегда ей нравился. Он совсем не походил на остальных мальчишек. Он был почти одних лет с ними, но, уйдя из шестого класса школы, уже работал осветителем в театре. Держался совсем как взрослый, всегда хорошо, со вкусом одевался. Не было у него этих диких манер и привычек — гонять с гиканьем по двору мяч, не пропускать ни одной новой кинокартины, гоготать по каждому дурацкому поводу, затевать драки, лезть друг на друга с кулаками — одним словом, всего того, что никак не вытравишь у брата, у этого грубияна Васьки и вообще у всех мальчишек.
— Идем же, — потянула ее за руку Наташа.
Но Таня с необычайной заинтересованностью наклонилась к Коле, который снова вдевал ногу в злополучный ботинок.
— Неужели так велики? А ты набей чего-нибудь в него… Тряпок набей… Вон пакля есть…
Она даже подошла к настенной полке, выдернула оттуда кусок пакли и всунула его в Колину руку.
— Юрка, давай скорей! — приказал Сережка. — Я достал таких голубей, высшим классом пройдут! А вы, девочки, что здесь делаете?
— Ничего, — отрезала Наташа и потянула Таню к выходу.
В это время дверь широко распахнулась, и в гараж вбежал Агей.
Вася сорвался с места так стремительно, что с полки на землю с грохотом полетело ведро.
— Агей, стоп! — закричал он. — Говори только кодом. Здесь посторонние!
Наташа подняла с пола ведро и поставила его на место. Сказала обиженно:
— Мы уже стали посторонними, Таня! С каких это пор?
— Агей, не обращай внимания! Кодируй!
— Дипорекпоторпошапо напо мепостепо, — скороговоркой произнес мальчик.
— И между прочим, я уже расшифровала ваш глупый код, — все еще рассерженно заявила Наташа. — Ты понимаешь, Таня, надо откинуть слог «по», и все будет ясно: «Директорша на месте». Правда, Агей? Только почему ты взял слог «по»? Ведь у вас по четным числам надо прибавлять «ли».
Агей с укоризной посмотрел на Наташу: ну, ничего нельзя доверять этой девчонке, а ведь давала честное слово, что никогда не проболтается. Потом, сочтя свои обязанности дипкурьера выполненными, он отошел в сторону и пристроился на нижней перекладине лестницы.
— Глупые мальчишки! — презрительно сказала Таня.
— Ты, Танечка, покрепче их, — со смехом посоветовал Сережка. — С ними только так и можно… А ты, Юрка, давай шевелись. Замечательные голуби, цены им нет! Пойдем покажу… И вы, девочки, пойдемте, нечего в этой грязище сидеть. И не забудьте здесь Маришку.
Сережка подхватил под руку Таню и, направляясь к выходу, запел вполголоса: «Летите, голуби, летите…»
— И нам, Коля, пора, — сказал, подымаясь с места, Вася.
Во дворе было пасмурно, но после гаража дневной свет казался особенно ярким, воздух особенно свежим.
На скамейке, неподалеку от ворот сидел Володя и глазел по сторонам. Ребята подошли к нему.
— Ну что, Илья Ефимыч, как твои панно и акварели? — насмешливо спросил его Сережка.
— Почему Илья Ефимович? — удивился Коля.
— Илья Ефимович Репин — великий русский художник, — назидательно пояснил Сережка. — Вам пора бы это знать, юнцы… Хотя, правда, у вас молоко на губах еще не просохло…
— Ты лучше скажи, — перебил его Володя, — просох твой пиджак после дождя или нет?
— Почему ему надо сохнуть? Он не был мокрым.
— Рассказывай! Мы видели тебя, когда ты стоял под дождем вместе с Юркой. Возле служебного входа театра. Два-три дня назад…
Сергей наморщил лоб:
— Это перед началом спектакля? Когда я к Юрке вышел?
— Да, да! — рассмеялся Володя. — Он тебе еще деньги отдавал.
— А! Вспомнил!.. Я Юрке деньги одолжил. Давно уже. И немаленькую суммочку. Он все не отдавал мне, а вот тогда, когда дождь был, принес наконец. Прямо в театр, чудак какой…
Он выразительно посмотрел на Юрку:
— Месяца два не отдавал?.. Так?
Юрка тихонько присвистнул:
— О чем разговор, расплатился уже… Ну, идем, показывай.
Он снова присвистнул, заложил руки в карман и быстро зашагал в сторону. За ним следом пошел Сережка.
Таня повернулась к брату:
— Ты готов был наговорить всякой чепухи. Язык у тебя!.. И вообще все вы… Что вы все нападаете на Сережу?.. Где только можно…
— Да кто его трогает!.. — обозлился Вася. — Если хочешь знать, так он… Одним словом, насчет Сережки у нас свое мнение…
Детский городок кондитерской фабрики расположен в сквере, напротив картонажного цеха. Когда-то здесь был сад, принадлежавший владельцу фабрики. Старые рабочие хорошо помнили двух его девочек, одетых в кружевные платьица и играющих в серсо под присмотром гувернантки на аллеях этого сада. А сейчас здесь — детский городок, где отдыхают и развлекаются сотни детей рабочих и служащих. Забор вокруг всей территории городка окрашен веселой зеленой краской, за ним виднелись расходящиеся лучами дорожки, посыпанные желтым песком… Но городок был еще закрыт. Торжественное открытие состоится только в воскресенье.
К воротам, у которых на табуретке сидела сторожиха и что-то вязала, подошли Вася и Коля.
— Главное, делай вид, что ты свой, — сказал Вася, опережая товарища. — Нам бы только проскочить в ворота.
Какой должен быть вид у «своего», Коля решительно не знал. Но на всякий случай засунул руки в карманы брюк и задрал голову кверху.
Вася быстро прошел мимо сторожихи, но Колю она успела схватить за рукав.
