Кэри откашлялась, но ничего не сказала, продолжая так же прямо смотреть в глаза тети.
— В пору решить, что вы не в своем уме, — едко заметила тетя Беатриса. — Вся эта история о Южных морях, людоедах, лагуне… Да трехлетний ребенок без труда придумал бы что-нибудь получше!
Кэри сглотнула.
— Волшебная кровать! — тетя Беатриса торжественно улыбнулась. — Если хотите знать, я сама купила ее в 1903 году совершенно новую у «Баринга и Уиллоу». Очень респектабельная фирма, — добавила она, — всякие новомодные штучки не в их духе.
Кэри переступила с ноги на ногу.
— Но чего я никак не пойму, — повторила тетя Беатриса, — так это где вы взяли столько воды.
— Из моря, — неожиданно проговорил Пол. — Кэри же вам объяснила.
Тетушка Беатриса вскинула брови. Она взяла ручку и отвернулась к столу. Улыбка ее не предвещала ничего хорошего.
— Ну что ж, — произнесла она, — я отправила телеграмму вашей матери, и Элизабет уже укладывает вещи. Это ее последняя услуга мне: после всех долгих лет она потребовала расчета.
— Но это же правда, тетя Беатриса, — выпалила Кэри. — Это, честное слово, море. Вы можете сами проверить.
Тетя Беатриса оглянулась. Перо замерло в ее сухой, похожей на птичью лапу, руке.
— И как же, позвольте полюбопытствовать? — насмешливо поинтересовалась она.
— Надо только лизнуть одеяло, тетя, — вежливо объяснила Кэри.
Глаза тети Беатрисы потемнели.
— Вы — не мои дети, — холодно проговорила она, — и я уже немолода. С какой стати я должна разбираться во всем этом. Пусть ваша мать, неважно, работает она или нет, пристроит вас в какое-нибудь более подходящее место. Ступайте.
Дети поплелись к двери, но задержались на пороге. Тетя Беатриса заговорила снова:
— Поскольку в нашей деревне нет такси, мистер Бисселтуайт, молочник, любезно согласился подвезти вас до станции на своей повозке. Он будет ждать вас в конце улицы в 11.45. Ваш поезд отправляется в двенадцать.
Дети осторожно закрыли за собой дверь.
Дети стояли в высокой траве у края дороги. Молочник запаздывал.
— Может быть, мы успели бы забежать попрощаться с мисс Прайс, — предложила Кэри.
— Одному из нас лучше остаться здесь, — сказал Чарлз. — Надо присмотреть за чемоданами и дождаться молочника с его тележкой. Я постерегу, а вы с Полом идите.
Кэри колебалась.
— Ну, ладно, — согласилась она наконец, — а вы подъезжайте прямо к ее дому.
Мисс Прайс была в палисаднике. Казалось, она удивилась, увидев Кэри и Пола в пальто и шляпах. Она опустила тачку и подождала детей. Кэри подбежала к ней.
— Мисс Прайс, — выпалила девочка, — мы уезжаем!
— Куда? — удивилась мисс Прайс. Лицо ее выглядело усталым и бледным, только нос загорел.
— Домой. В Лондон.
— О боже! — пробормотала мисс Прайс. Видно было, что она расстроена. Она принялась стягивать садовые перчатки.
— Все из-за кровати и воды, ну и всего прочего. Нас отправляют назад, но мы сдержали свое обещание, мисс Прайс, мы вас не выдали.
— О боже! — повторила мисс Прайс и присела на край тачки.
Пол принялся выбирать головки цветов из мусора.
— Мы пришли попрощаться, — продолжала Кэри.
— О боже, — в третий раз повторила мисс Прайс. — Это все из-за меня. Не надо было нам летать на тот остров, но, — добавила она, — все же это был замечательный день, глоток свежего морского воздуха… — она запнулась.
— Смотри-ка, — воскликнул Пол, — розовая капуста!
Кэри пригляделась: на куче мусора валялся бутон гигантской розы.
— О, мисс Прайс, — ахнула Кэри, не в силах отвести взгляд. Бутон, должно быть, весил несколько фунтов.
Мисс Прайс покраснела.
— Я многое передумала со вчерашнего дня, Кэри. Я думала о прошлой ночи и о том, что ты говорила о выставке цветов, — она взглянула на Пола, словно призывая его принять участие в разговоре. — И я подумала, что иногда колдовство превращается в разновидность обмана. Поначалу все выглядит прекрасно, но конец может оказаться плачевным.
Пол нахмурился.
— А мне обман здорово помогал, — пробормотал он упрямо.
— Не думаю, что я совсем это брошу, — призналась с улыбкой мисс Прайс, не обращая внимания на реплику мальчика, — но все же на время я прекращу свои занятия.
Все помолчали.
— О, мисс Прайс, — грустно проговорила Кэри. Она, как и Пол, не могла скрыть своего разочарования.
— Это слишком захватывает, — попыталась объяснить мисс Прайс.
Повисло тягостное молчание. Пол, отвернувшись, рассматривал лепестки розовой капусты. От тачки исходил сладковатый запах увядания.
— Я решила, — вновь заговорила мисс Прайс, следя за пальцами Пола, — в будущем расценивать колдовство не как хобби, а, — она запнулась, — как проявление слабости.
— Дорогая мисс Прайс, — воскликнула Кэри, — вы такая замечательная! — Девочка обхватила руками шею мисс Прайс и почувствовала, как по длинному носу скатилась слеза. — Спасибо за все, за все, даже за людоедов!
Это была трогательная сцена. Пол хмурился и выглядел слегка озадаченным. Ему казалось, что мисс Прайс открывает новую страницу в книге, а он еще не успел дочитать предыдущую. Малыш с облегчением заметил приближающуюся тележку. Мисс Прайс вытерла глаза.
— Теперь — идите, — проговорила она, поправляя шляпу. Чарлз соскочил с повозки и побежал пожать руку мисс Прайс. — Удачи вам, детки, и до свидания! Берегите ваши горячие сердца, вашу доброту и мужество. Всему приходит конец, даже волшебству, — всхлипнув, заключила мисс Прайс.
Она поспешно отвернулась, распрямив плечи, взялась за ручки тачки и, развернув, покатила ее к мусорной куче.
Молочник щелкнул кнутом, и они покатили прочь под неумолчное позвякивание пустых бидонов.
— Она все равно не сможет навсегда забыть об этом, — пробурчал Пол, который как-то незаметно очутился на козлах.
В поезде Чарлз хмуро смотрел в окно. Кэри рассказала брату о последнем разговоре с мисс Прайс.
— Может быть, волшебство и слабость, — проговорил мальчик, — но оно все же лучше многих слабостей.
— Я знаю, — согласилась Кэри.
— Если бы кровать осталась у нас, я, пожалуй, пользовался бы ей время от времени, — признался Чарлз.
— Ага, иногда, — подхватила девочка.
— Кровать-то не была волшебной, только шарик.
— Это одно и то же, — возразила Кэри, она раздраженно отвернулась от Пола, который, забравшись с ногами на сиденье, дышал ей в лицо. — Одно без другого не существует.
— А разве нельзя привинтить волшебный шарик к другой кровати?
— Не знаю, — Кэри отсела от брата поближе к окну. — Какой прок говорить об этом, если у нас нет ни того, ни другого.
Пол смиренно спустил ноги с сиденья, и теперь они болтались над полом. Малыш отклонился на спинку и втянул щеки. Одной рукой он вертел что-то в кармане. Казалось, его что-то беспокоило. После недолгого размышления он прошептал: «Что же, я зря прихватил шарик с собой?»
Часть II
Глава 11 ПОТЕРЯН… И НАЙДЕН
Минуло два года. Тетя Беатриса умерла, дом ее продали, так что с тех пор дети ни разу не бывали в Мач Фрэншем. Воспоминания о том лете они хранили в тайне и редко об этом разговаривали. Особенно с Полом.
— Понимаешь, он может проговориться, — волновалась Кэри, — пусть лучше думает, что это был сон.
Иногда Пол пугал их, возьмет да и обмолвится при взрослых: «Вот когда мы сидели в тюрьме…» Тогда сестре приходилось поспешно его поправлять: «Ты хотел сказать, что тебе приснилось, что ты сидел в тюрьме». Со временем мальчуган совсем запутался, случалось, он говорил, скосив глаза на Кэри: «Вчера, когда мне приснилось, что к чаю были вареные яйца…»
— Но вчера же действительно к чаю были яйца, — недоумевала мама.
— Ага, — соглашался Пол и озабоченно интересовался: — А яйцеедов я тоже взаправду видел?
— Каких еще яйцеедов?
— Он хотел сказать — людоедов, — торопливо объясняла Кэри. — Нет, дружочек, людоеды тебе приснились, — мягко, но настойчиво внушала девочка и спешила переменить тему.
Даже Чарлзу прошедшее стало казаться сном. Теперь в компании школьных друзей понятие «волшебство» казалось нереальным. Не было же… не могло же… я хотел сказать, что все это весьма… Он увлекся боксом, занимался латынью, начал собирать марки. И приключения стали забываться, словно их и не было совсем.
Но не так-то просто забыть прошлое. Это удается немногим. Чаще судьба берет все в свои руки, и прошлое неожиданно вновь врывается в вашу жизнь. Так случилось с Кэри и Чарлзом. Однажды, спустя два года, холодным скучным зимним утром прошлое вернулось к ним вместе с утренней газетой. Внешне все выглядело вполне невинно: бекон, овсянка и лондонская «Таймс».
