— Мы пойдем на фабрику. У нас появились новые шефы — одна совершенно необыкновенная фабрика. Там делают особенные вещи.
— А что там делают?
— Мороженое?
— Пирожное?
— Шоколад?
— Мармелад?
— Какие вы у меня практичные дети, — вздыхает она, — даже чересчур.
Интернатские ребята действительно умеют прикинуть, где слаще накормят, где подарки хорошие дадут. Ничего удивительного — с родителями им не повезло, надо самим о себе позаботиться. Кто их за это осудит?
Фабрика оказалась небольшая — трехэтажный дом, только вместо подъезда проходная будка. И вахтер с усами, похожими на бантик. Он строго прочитал справку, которая была наготове у Галины Александровны. Поправил усы:
— Разрешаю пройти в цех номер четыре.
Им навстречу вышла женщина в черном рабочем халате.
— Пришли, вот и умники. Меня зовут Зоя Викторовна, я бригадир.
Зоя Викторовна повела их по узкому коридору, они немного толкались.
— Толкучие какие, — смеялась Зоя Викторовна.
Тут она открыла большую дверь, и все сразу засверкало, засветилось, засеребрилось. Вот это был цех! Кругом лежали, вертелись, звенели елочные игрушки. Да, да, это был цех елочных игрушек. Золотые шары и серебряные шишки, стеклянные орехи, хрупкие даже на вид серебряные цветы. Иней из стекла и снег из стекла, а также стеклянные сосульки.
А домики разрисовывали за другим столом.
Ребята разбежались по цеху номер четыре. Надо же какие на свете бывают цеха. Девушки за столами подзывали к себе Настю, Гошу, Люду — всех. И позволяли брать игрушки в руки, не дрожали, что разобьют. «Наверное, сразу поняли, что ребята пришли аккуратные», — так подумал Гоша. Он держал в пальцах невесомый грецкий орех в золоченой скорлупе.
У Алеши Китаева серебряный самовар, у Лиды — петух с горящим красным гребнем.
— Смотрите, белые морковки! — позвал Женя Палшков.
— Да! И яблоки белые! И огурцы беленькие! — шумела Вера Стеклова в другом конце цеха.
— А мы на что? — Зоя Викторовна своими короткими полными руками повела вокруг себя. — Покрасим и станут яркие, как надо. Морковки, вот посмотрите, Аня и Таня как раз красят.
Девушки сидели на высоких табуретках, а рядом на столе лежали только что выкрашенные огурцы, лимоны, яблоки. И огненные, оранжевые морковки.
— А теперь подойдите ко мне, — позвала Зоя Викторовна. — Она была толстая, уютная, и на локтях из-под засученных рукавов халата виднелись ямочки.
— Меня зовут Ира, — сообщила Косточкова.
— А меня Настя!
— А я Слава Хватов, а он Денис Крысятников!
Настя спросила невинным тоном:
— Вы наши шефы? Значит, будете дарить нам игрушки?
Мягкая, сдобная Зоя Викторовна ответила вдруг без всякого умиления:
— Нет, мы пригласили вас не для этого.
— А для чего? — Настя не хотела уступать так легко. Шефы должны заботиться, так всегда бывает.
— А вот для чего. — Бригадир Зоя Викторовна подвела их к ящику с шарами. Взяла золотой шарик с ягодками на боках. Нежный, легкий, в нем отражались лампы.
— Нам нужна ваша помощь. — Зоя Викторовна говорила деловым тоном. Гоше почему-то это понравилось. Бригадир, а не добренькая бабуля. — Эти шары почти готовы. Осталось только вдеть в каждый шар вот такую проволочную петельку. Без нее не повесишь на ветку. Понятно?
На длинном столе в больших пластмассовых коробках лежали шары, а в других коробках были тоненькие проволочные петли.
— А вставляются они вот так. — Зоя Викторовна взяла одну. — Видите усики? Их надо вправить внутрь шара, а колечко должно оставаться снаружи. Простая работа, правда? Она мгновенно вставила петлю в шарик. — У нас это всегда делают ученики — те, кто приходит на фабрику и еще ничего не умеет. Я сама тридцать лет назад начинала с петелек.
— А можно мне попробовать? — спросила Люда Федорова.
— И я хочу!
— И я смогу!
— Мы все сумеем!
— А чего тут уметь-то? — Это, конечно, сказал Вова Климов. Не может он не похвалиться.
— Попробуйте, пожалуйста. Только не разбейте игрушки и не порежьте руки.
Все сразу бросились к ящикам и схватили шары. Нехитрое дело — вдеть проволочку. Вот она, проволочка, а вот оно — специальное для нее отверстие. Гоша воткнул один усик, стал вставлять другой, и тут же первый пружинисто выскочил. А шарик стал выскальзывать из пальцев — его ведь не сожмешь, он очень хрупкий.
Гоша пыхтел, проволока колола руки. Рядом старался Вова Климов. Вова даже вспотел. Гоша не глядит на Климова — не до него. Вот-вот у Гоши все получится — и тут пружинистая проволочка выпрыгнула из пальцев и ускакала далеко под стол.
Рядом раздался голос Климова:
— Ой, моя упрыгнула! Не найду никак!
А тут и вовсе — нежный звон и громкий рев:
— Ой-ой-ой! У меня шарик разбился! Совсем на мелкие осколочки. — Это плакала Лида золотистая.
— И у меня раздавился. — Женя Палшков, маленький, расстроенный, развел руки в стороны. — Совсем нечаянно получилось.
— Эх вы, нескладехи! — Климов тыкал в них пальцем и смеялся. Он старался хохотать как можно громче, чтобы слышала Ира. А она не слушала, старалась сделать работу быстро. Пусть удивится Галина Александровна, она считает Иру ленивой. А вот и убедитесь, дорогая воспитательница, кто раньше всех задачку решит здесь, на фабрике, а не там, в классе, когда уроки готовит.
— Ты перестань смеяться. — Зоя Викторовна строго глянула на Вову. Она обняла за плечи Лиду, погладила по голове Палшкова. — Не расстраивайтесь, сначала работа у всех из рук выскакивает. Спросите у наших девушек — в первый раз ничего не получалось. И слезы лились, да еще какие горькие. И Аня ревела, и Таня. И вот эта, Алена. Помнишь, Алена?
Кудрявая Алена выглянула из-за лампы на высокой ножке. Она сидела на вертящемся табурете, разрисовывала зайца. Серые уши, красные глазки, белый хвост-помпончик. И розовый бант на одном ухе.
— Ой, что вы! — Алена охотно болтает, а заяц продолжает ловко поворачиваться в ее пальцах. — Это был конец света. Столько игрушек перепортила, ревела. Хотела уйти с фабрики. Решила твердо — уйду. А потом — ничего. — Алена покивала им, не надо, мол, расстраиваться, и все получится со временем.
— «Теперь ничего», — засмеялась Зоя Викторовна. — Не «ничего», а лучшая наша работница Алена Кузанина. И скромная — сил нет.
Все девушки засмеялись, Аня и Таня — громче всех. Алена спряталась за высокую коробку с зайцами. Зоя Викторовна сказала ребятам:
— Вы не спешите, никакого соревнования не устраивайте. Эти проволочки пружинят, поэтому они выпрыгивают. Тут главное не торопиться, вот так, вот так.
Гоша заметил, что от ее голоса его пальцы стали двигаться спокойнее. Гоша первым вправил петельку в золотой шарик. Вот теперь это был настоящий елочный шар, полностью готовый к тому, чтобы висеть на ветке.
Гоша держал шарик за стальную тоненькую петлю, и он подрагивал, сияли его золотые бока. И тут Климов завопил:
— Я самый первый! У меня получилось!
Все стали смеяться, потому что видели, что самый первый — Гоша Нечушкин. И Климов сказал:
— Надоел мне этот Нечушкин — надо с ним разобраться.
Но Гоша не очень-то обращал на него внимание. Хотя, конечно, жалко, что нельзя проучить этого Климова раз навсегда. Почему ничего нельзя сделать навсегда?
Через минуту у всех получилась первая игрушка. А Гоша и Климов скоро закончили и следующий шар.
И оказалось, что это не так уж трудно. Даже весело. И все стали просить:
— Еще, еще!
— Пожалуйста. — Зоя Викторовна подвинула к ним ящик с серебряными шишками.
И они быстро стали вставлять петельки в шишки. Потом им достались светофорчики. А под конец — сверкающие стеклянные клоуны в пестрых колпаках. В самый кончик колпака надо было вдеть петлю. Минут через пять целая куча клоунов была готова. И до чего приятно было смотреть на все это богатство — игрушки, которые они помогли подготовить к празднику.
— Ну что, — Зоя Викторовна весело спросила, — устали, труженики?
— Не очень, — не совсем уверенно ответили они.
— Устали, — твердо сказала она, — и пальцы накололи, и глаза утомили. А как же? Работа есть работа. Вон и ваша воспитательница палец сосет, искололась.
Доброе, сдобное лицо Зои Викторовны стало строгим и серьезным. Твердая складка губ, твердый подбородок.
— У меня к вам деловое предложение. Каждую пятницу вы будете, как и сегодня, приходить к четырем в цех. Работы хватит. Мы найдем вам дело по силам, фабрике нужна ваша помощь. Рабочих рук не хватает. Вот в общих чертах и все.
Ребята стали растерянно переглядываться. Работать? Каждую пятницу? Почему вдруг? Зачем? Они живут на всем готовом, им никогда не приходило в голову — работать. До сих пор для них все делали другие. Белье стирали прачки. Посуду мыли специальные посудомойки. Картошку чистили тетя Полина и тетя Валерия. На всем готовом. И вот новость — работать. Немножко, ради развлечения, для разнообразия, как сегодня, — это хорошо. А так… Какой, скажите, пожалуйста, работник из Женьки Палшкова? Маленький, как второклассник. Или Китаев — какая от него работа? Он копуша, ему только в шкафу сидеть да книжки глотать. Что вообще могут дети?
