оглянулся на Татку и мелконько затрусил за братьями Боровиковыми. А Татка бросилась догонять деда.
— Дедушка, что это вы все собираетесь? Что вы задумали?
Он положил ей руку на голову, легонько потрепал косички.
— У нас, внученька, большой совет. Думать будем, советоваться. А о чём — завтра, может быть, узнаешь…
Поужинав, Татка проскользнула на балкон. В беседке было людно, там о чём-то разговаривали.
Вспыхивали и гасли в темноте папироски взрослых.
Что же они всё-таки затеяли, эти взрослые?..
А хранить свою тайну они умели получше, чем ребята. Ни вечером, ни утром никто не узнал, о чём разговаривали взрослые в беседке. Только Саше и Коле отец сказал:
— Чтобы в шесть вечера всей командой быть у беседки. Ясно?
Нет, ничего им не было ясно. Весь день они слонялись по двору, и ничто не шло на ум. Правда, сходили ещё на пустырь и принесли два ведра земли для цветов и два куска дёрна. А потом опустились руки. Ведь это же таскать — не перетаскать: тяжесть, жара, а беседка, оказывается, такая большая!
Но вот настало шесть часов.
— Они, наверно, опять все соберутся и начнут нас воспитывать и перевоспитывать, — высказала предположение Татка.
— Если все, это ничего, не страшно, — успокоил Гоша. — Вот если дядя Филя…
— А вдруг пистолет отберут? — сказал Саша.
— Давайте спрячем его. — Коля хотел действовать.
Он уже протянул руку за драгоценной игрушкой, но тут во двор въехала грузовая машина. Это была знакомая машина: на ней всегда ездил отец.
Он и сейчас выглянул из кабинки и помахал ребятам рукой. Потом стал давать гудки. Будто звал кого-то.
Это было интересно и непонятно.
— Ну, что вы стоите? — закричал отец ребятам. — Топайте сюда!
Они нерешительно двинулись к машине.
Тут, заслышав гудки, из подъездов дома стали выходить жильцы. Они несли лопаты и вёдра. Вышел Карп Иванович, улыбающийся, довольный, вышла Сашина-Колина мама, вышел, припадая на протез, дядя Филя…
— Ну, орлята, теперь вам понятно, что мы будем делать? — спросил у подошедших ребят Боровиков-старший.
— Нет, — честно признался Коля.
— Поня-ятно! — пронзительно заверещала Татка. — Ур-ра!
Тут понял и Коля и, подпрыгнув, помчался домой за барабаном…
Какой же это был чудесный вечер!
И взрослые — их набралось человек десять — и ребята забрались в кузов грузовика, Коля ударил в свой барабан, отец гуднул в последний раз и направил машину к пустырю. Следом со звонким лаем помчался Жмурик. Он ничуть не обиделся, что его забыли посадить в кузов.
Сашина-Колина мама неожиданно запела старую задорную песенку:
Взвейтесь кострами, синие ночи!
Мы — пионеры, дети рабочих…
И все, кто был в кузове, подхватили песню. Сердцам сделалось широко и весело. Даже прохожие, совсем чужие люди, оборачивались и с добрыми, теплыми улыбками смотрели на поющий грузовик.
На пустыре все дружно заработали лопатами. Широкие пласты дёрна складывали штабелем. Оголилась жирная чёрная земля. Ее нагребали в вёдра и ссыпали в грузовик. Все весело покрикивали что-то, шутили, смеялись и не заметили, как громадный кузов сделался полным.
— Стоп! — громко распорядился Карп Иванович. — Молодцы, работнички. Теперь — сверху дёрн…
Обратно ехали, рассевшись на зелёном травяном ковре, которым покрыли землю. И опять пели, и Коля выстукивал на барабане зовущий вперёд походный марш.
Приехав, Карп Иванович распорядился, чтобы мужчины сгружали дёрн и землю и укладывали в клумбы вокруг беседки. Женщинам он велел пойти готовить рассаду.
— А нам что делать? — спросила Татка.
— А среди вас разве нет ни мужчин, ни женщин? — удивился Карп Иванович.
— Нет, — сказал Коля, — мы еще просто дети.
— Ну, дети могут идти по домам.
— Ага! — возмутился Гоша. — Если он ребёнок, так и пусть идёт по домам. А мы с Сашей… Дайте, Карп Иваныч, лопату…
— Сам ты ребёнок! — обиделся Коля. — Я знаете как лопатой-то умею работать…
Но ему лопату не дали. Он суетился вокруг работающих, советовал, как и что лучше делать, только его советов никто не слушал.
И ещё нашёлся один советчик — дядя Филя. Но он оказался настоящим советчиком. Дядя Филя почувствовал себя здесь главным хозяином: всё-таки дворник.
Припадая на протез, он быстро обошёл беседку, потом стал рыхлить землю и всем велел сначала рыхлить старую, утрамбованную землю, а уже затем насыпать ту, что привезли. И его слушались. Видно, дядя Филя кое в чём знал толк.
Коля заскочил в беседку, чтобы положить барабан, и вдруг увидел пистолет. Пистолет валялся на полу возле перил. Это, когда ребята пошли к машине, Саша оставил его тут и забыл.
Коля поднял игрушку и закричал:
— Внимание! Сейчас будет салют в честь клумбы!
Все обернулись к нему. Кто улыбнулся, кто нет, а дядя Филя хмыкнул, кашлянул и сказал:
— Ты, Боровиков, не балуйся. Сохрани заряды-то. Пригодятся ещё… белых медведей стрелять, — и улыбнулся.
И ребята поняли, что история с пистолетом закончилась для них вполне благополучно…
Когда клумба вокруг беседки была готова, женщины стали высаживать цветочную рассаду. А мужчин Карп Иванович хотел послать за водой — полить цветы.
— Не надо! — запротестовал дядя Филя. — У меня же шланг есть. Я мигом… — Он поспешно заковылял к дому.
— А ребячьей команде — подмести вокруг, — распорядился Карп Иванович, и Гоша вприпрыжку побежал за метёлками…
Скоро возле беседки было чисто, цветы уже торчали в клумбе, и дядя Филя торжественно направил на них струю из шланга. При этом воду он старательно разбрызгивал. В косых лучах заходящего солнца зажглась сияющая трепетная радуга.
Это было очень красиво. Все так и замерли.
Последние капли упали на чёрную влажную землю.
— Ну вот, — негромко сказал Карп Иванович. — Вот и сделали доброе дело.
И тут все заговорили.
— Теперь ещё пару скамеек поставить надо.
— А беседку покрасим. Завтра же и начнём.
— Осенью деревцев надо будет подсадить.
— Там вон ещё клумбу соорудить можно.
— У подъездов тоже цветы высадим.
— Бордюрчиком таким, каёмочкой.
А кто-то произнёс:
— И как это мы раньше не додумались?
— А всё Карп Иванович, спасибо ему!
— Нет, — сказал Карп Иванович. — Это не мне спасибо надо говорить. Это вот им спасибо, — он указал на ребят. — Они надоумили.
— Да
