На том и порешили. Борис уже хотел закрыть стихийно возникшее собрание, но Зоя попросила дать ей слово. Она начала издалека, и не сразу стало ясно, куда она клонит, но слушали ее с интересом.
— Мы очень много думаем про землю, про семена, как у нас с рассадой. И это правильно, без этого у нас ничего не получится. А я сегодня, когда копала, вот про что еще подумала… Наступят каникулы, будем мы жить на острове. Это не школа: пришел, послушал учителей и ушел. Тут друг от друга не уйдешь, тут, как в семье, все время рядом. И надо, чтобы, как в семье, мы не надоели друг другу. Если надоедим — перессоримся и все у нас пропадет, ничего у нас не выйдет… А что не надоедает?
— Все надоедает! — крикнул кто-то.
— Когда человек добрый, это надоедает кому-нибудь? — спросила Зоя. — С ним живи хоть сто лет рядом — одно удовольствие! И понимать друг друга надо. У кого мечта или способность какая-нибудь — не надо ее давить. Всем от этого только лучше будет… Заставили бы Катю Шитикову копать сегодня землю, а Сеню Сивцева готовить обед…
Все засмеялись.
— Или… будь у нас трактор, — продолжала Зоя, — а мы бы взяли и приказали Роме работать граблями, ну а меня бы силком посадили на трактор… Кому бы от этого было лучше?
— Это понятно, — сказал Борис, настораживаясь, — он чувствовал, что Зоя разговорилась неспроста. — Тут и обсуждать нечего!
— Понятно, потому что всем известно про Катю и про Рому. А когда будем жить вместе, много еще узнаем друг про друга… Кто знал, что Лида Юрьева собирается осенью поступать в музыкальную школу?
Как по команде, мальчишки и девчонки посмотрели на Лиду.
— Покажи свои руки, — попросила Зоя.
Лида смущенно замотала головой и спрятала руки за спину.
— У нее кровавые мозоли! — пояснила Зоя. — Если она все лето с землей провозится, как придет в музыкальную школу?.. Это мне не чего за руки беспокоиться, а ей пальчики нужны, а не грабли!.. Мама на огород ее не пускает! А нам до нее дела нет? Копай, и все?
— Ну знаешь! — не выдержал Борис. — Ты так мне всю бригаду развалишь! Все музыкантами и поэтами заделаются! А работать кому?
— Чур, не мне! — дурашливым голосом выкрикнул Ромка. — Я в артисты бы пошел — пусть меня научат!
— Видишь? — спросил Борис у Зои. — Артист вон нашелся! Его тоже освободим от работы?.. А Сенька Сивцев, может, стихи пишет.
— Не-е! Не пишу! — серьезно сказал Сеня Сивцев.
— Я считаю, — веско и громко заявил Шурка Гай, — никакая работа не может повредить творческим склонностям человека. Наш председатель прав! Любой труд облагораживает и одухотворяет творческий потенциал.
— Откуда цитата? — едко спросил Колька.
Шурка небрежно повел рукой, будто отодвинул незначительную помеху, и продолжал:
— История музыки знает примеры великих одноруких музыкантов. История литературы может назвать прославленные имена классиков, не имевших стола и творивших на пеньке…
— И даже без пера! — в тон ему, с пафосом добавил Колька.
— Карандашом! — нашелся Шурка, но после этого сбился и возмущенно обратился к Борису: — Он же мне мешает! Призови его к порядку!
— А ты не очень развози! — нахмурился Борис. — Говоришь вроде и правильно, только как передразниваешь кого-то… Проще надо и прямо: освобождать Юрьеву или нет?
— Вывод напрашивается сам собой! — ответил Шурка.
— Будем голосовать! — заявил Борис.
— А за что голосовать? — снова вмешалась Зоя. — Быть ли нам чуткими друг к другу?
Этот вопрос остановил Бориса и заставил задуматься. Голосование после слов Зои стало бы глупым, но и распускать ребят нельзя: одного освободи, другого — что получится?
— Силой на остров мы никого не тянули! — угрюмо сказал он. — Не хочет Юрьева — может больше не ездить!
— А я хочу! — робко подала голос Лида.
— Загорать? — съязвил Борис.
— Я же сегодня работала.
— А дальше?
— И дальше буду.
— А как же…
Колька вдруг ударил ложкой по миске и прервал разговор, в котором и Борис уже не видел разумного конца.
— Есть у нас карта острова?
— Да подожди ты с картой! — Борис еще не догадывался, что у Кольки родилась идея. — Не до карты!
— Нет, ты ответь! — настаивал Колька.
— Ну нет!.. Нигде ее нет, даже у Кира!
— Потребуется! — загадочно произнес Колька и перескочил на другую тему: — Кто у нас стенгазету оформлял в классе?.. И неплохо оформлял!.. Кто?
— Я, — сказала Лида и расцвела от неожиданной похвалы.
— Поручить Юрьевой карту, — предложил Колька. — Подробную — чтоб каждый пень был виден, и точную — плюс-минус один метр.
— А чем мерить? — наивно спросила Лида. — И бумаги нет, и карандашей… — Она растерянно зашарила по карманам куртки и сказала с такой готовностью, будто село было совсем рядом: — Я сейчас домой сбегаю!
Ребята засмеялись, но не над Лидой. Радостно засмеялись от приятного сознания, что найдено хорошее решение. И как это часто бывает в таких случаях, всем захотелось помочь Лиде. Один протянул ей шариковую ручку, у другого нашелся карандаш, а Катя вытащила из мешка большой кусок оберточной бумаги, по-хозяйски захваченный на всякий случай.
— Хоть и серая, а черновик рисовать можно.
— Спасибо! Спасибо! — всем говорила Лида, а Катю даже чмокнула в щеку. — Хорошая бумага! Я дома все потом на ватман перенесу!
Подошел к Лиде и Сеня Сивцев, положил у ее ног свою лопату с черенком, разбитым на сантиметры.
— Шагни один раз.
Лида послушно сделала шаг.
— Стой так.
Сеня присел на корточки, пошлепал губами, посопел и наконец объявил:
— Шестьдесят пять… Если десять шагов — шесть с половиной метров… А если сто…
Тут Сеня опять зашлепал губами и засопел, решая эту задачу.
— Шестьдесят пять метров, — подсказала Лида.
— Поняла, — удовлетворенно произнес Сеня и отошел.
— Я начну? — спросила Лида у Бориса. — Теперь у меня все есть.
— Помощника нету! — сказал Шурка Гай. — Картография требует серьезного подхода. А я как раз освободился — Катя может подтвердить.
— Освободился! — охотно подтвердила Катя. — А ты, Боря, больше мне помощников не посылай — сама справлюсь.
— Я и не думал его посылать! — возмутился Борис.
— Я сам подумал! — торопливо объяснил Шурка. — Вижу — одной трудно, на помощь никто не спешит, я и пошел в кухонные рабочие!.. А сейчас Юрьевой предлагаю… Ошибка в картографии…
Он замолчал, наткнувшись на разъяренный взгляд Бориса, который еле выдавил из себя:
— Марш на грядку!.. Вместо Лиды!
— Да, но справедливо ли… — начал было Шурка Гай под нарастающий смешок.
— В истории человечества, — изрек его голосом Колька Мысля, — и не то еще бывало!
Продолжая пересмеиваться, мальчишки и девчонки стали расходиться по своим грядкам. Борис шел сзади Зои и ворчал, недовольно глядя ей в затылок:
— Еще несколько таких собраний — и можно будет закрывать нашу контору!..
Борис ошибся. Собрание никого не расхолодило. И в ту субботу, и в следующее за ней воскресенье, и еще два субботних и воскресных дня ребята работали на совесть. Клин вскопанной земли расширялся. На болотной стороне острова было уже не восемь — двадцать длинных грядок, а те, которые, вскопали в первую субботу, изменились неузнаваемо. Одни поросли густой сочной щетиной лука, других будто накрыло зеленым ковром — это набирали силу редис и салат. Для деревенских ребят картина, конечно, не новая. В другом месте они даже не обратили бы внимания на это. А здесь они подолгу могли любоваться на свои грядки. Им казалось, что еще никогда и ни в каком огороде не видели они такого дружного всхода луковых перьев, такой веселой зелени редиса.
Эти первые успехи вернули ребят в прежнее состояние, и снова все показалось им простым, легко достижимым. Борис перестал хмурить брови, потому что больше не беспокоился ни за урожай, ни за лето, которое предстояло провести им на острове.
Не испугало их и предупреждение Вадима Степановича о том, что им придется самим участвовать в заседании правления колхоза.
— Подготовьтесь, — сказал он. — Продумайте, что вам потребуется от колхоза. Вам же придется и пищу готовить, и спать где-то… Но будьте благоразумны в своих запросах. Помните, что все имеет свою стоимость. Подсчитайте, что вы сможете дать колхозу и что требуете от него за свой труд… Заранее напомните о себе Кириллу Кирилловичу. Когда составите список всего необходимого, занесите к нему.
Семиклассники были плохими экономистами, поэтому предостережение директора не пошло им впрок. В колхозе жили богато, копеек не считали. Мальчишки и девчонки смутно представляли настоящую стоимость всего, чем они пользовались. Список продуктов и вещей получился длиннющий, но только Зою Бекетову смутил он.
