Так не бывало ещё ни разу. Мы с любопытством взглянули на девочек.
— Стало завидно, не выдержали! — усмехнулся Яша. Девочки держались кучкой; видно было, что они неспроста посетили наш укромный уголок.
Не обращая внимания на насмешку, Фатыма подошла к Ахмадею:
— Мы пришли вас пригласить играть вместе. Наверно, она хотела сдержать слово — перевоспитать нас, мальчиков, как обещала.
Ахмадей неожиданно расхохотался.
— Ха… ха… ха!.. — корчился он. — За нами пришли? Значит, не можете без нас?
— Ты не смей издеваться! — взвизгнула Маня. — Мы, может быть, пришли предложить дружбу…
Фатыма сердито оглянулась на неё, будто недовольная словами Мани, потом проговорила:
— Мы пришли вас пригласить на волейбол.
Никто не тронулся с места. Ахмадей и Яша сидели рядом, посмеиваясь. Фатыма тряхнула головой и неожиданно громко сказала:
— Вижу, что трусите! Куда вам с нами тягаться! Мы скоро на первенство города будем играть. Если не хотите, не надо!
— И потом, у нас уже есть один мальчик! — сказала Маня.
— Кто же это? Хотел бы на него посмотреть! — презрительно сказал Ахмадей, но я заметил, что новость эта сильно его задела.
Как вы понимаете, нам очень хотелось узнать, что за мальчика раздобыли себе наши девочки. Посовещавшись, мы решили принять вызов.
И вот, придя на волейбольную площадку, я увидел… как бы вы думали кого?.. Рябого мальчика!
«Ай да тихоня! — удивился я. — Прошлый раз и десяти слов не сказал, а тут — здрасьте пожалуйста! — пришёл к нашим девчонкам!»
— Это Мурат, — сказала Фатыма и посмотрела на Ахмадея.
Но Ахмадей не стал знакомиться.
— Тоже мне мальчишка! — проворчал он. — Пусть играет в девчачьей команде.
Первую игру выиграли мы, вторую — девочки с Муратом. Оставалась третья, решающая. У нас хорошо подавали мяч Искандер и Яша. Ахмадей был знаменитым гасильщиком. Мы старались не ударить лицом в грязь.
Девочки играли более дружно. Они редко роняли мяч. И это понятно: девочки с малолетства привыкают к мячу. Особенно ловко пасовала тройка: Фатыма, Люция и Мурат. Просто засмотришься!
И вот счёт стал два — два. Потом три — три. Девочки вырвались вперёд. Счёт стал семь — пять.
— Поднажмём, ребята! — крикнул Яша. Поднажали. Подняли счёт в нашу пользу: десять — девять.
Снова их тройка оказалась у сетки. Мяч принимала Люция, подавала его Мурату, тот — Фатыме. И Фатыма сильным и быстрым ударом посылала мяч в правый угол, где стоял Ахмадей.
Пропустив два мяча, Ахмадей стал волноваться.
Счёт стал одиннадцать — десять.
А Фатыма всё била в правый угол, точно дразня незадачливого Ахмадея. Счёт стал тринадцать — десять, а потом и четырнадцать.
Мы рассердились на Ахмадея.
— Сматывай удочки! Я здесь встану! — подлетел к нему Яша.
— Катись отсюда! — обиделся Ахмадей. — Больше я не пропущу ни одного мяча.
Фатыма рассмеялась.
— И пятнадцатый я подам тебе, Ахмадей! — сказала она.
— Попробуй! — огрызнулся Ахмадей.
Мяч подал Мурат. Его принял я и отдал Яше. Тот перекинул его через сетку. И вот мяч начал выплясывать на руках девочек. Мяч приняла Люция, передала Мурату. Мы не могли оторвать взгляд от мяча. Вдруг Фатыма подпрыгнула и точно послала его в правый угол.
Ахмадей очень сильно отбил его, и мяч улетел с площадки.
Игра прекратилась, началась ссора. Мы обвиняли Ахмадея, а он — Фатыму.
— Она не по правилам играла! — шумел Ахмадей. — Нельзя подавать в одно и то же место.
Мы расхохотались.
Ахмадей покраснел как рак. А тут ещё Фатыма крикнула:
— Я тебе мяч подавала по знакомству!
Эту обиду никто бы не выдержал. Ахмадей подскочил к ней:
— Извинись или будешь битой! Неожиданно для всех вмешался Мурат.
— Ты что! С девчонкой собрался драться? — спросил он.
Быть бы тут большой драке. Но всё произошло совсем иначе: чуточку побледнев, Фатыма медленно начала засучивать и без того короткие рукава.
— Подойди поближе ко мне! — тихо сказала она Ахмадею.
Мы все разинули рты. Этого даже от Фатымы никто не ожидал! Ахмадей уже собрал пальцы в кулак, но именно в эту минуту раздался отчаянный голос Мани:
— Ахмадей, тебя мама зовёт!..
Фатыма так и не успела приступить к перевоспитанию мальчиков: подошло первое сентября. Пришлось отложить все дела.
А первое сентября было особенное. В этом году мальчики и девочки начинали учиться вместе. Сколько было разговоров вокруг этого события!
Одним нравилось совместное обучение, другим — нет. Так, Люция потихоньку уговаривала девочек нашего двора пойти в школу с жалобой, чтобы отказаться от мальчиков. С ней не соглашалась Фатыма.
— Я, например, их ничуть не боюсь, — доказывала она.
Мамы даже возлагали большие надежды на совместное обучение.
— Мы сами учились вместе с мальчиками и ничуть от этого не пострадали. Наоборот, старались учиться ещё лучше, — доказывала мама Фатымы.
— Не могу не согласиться с вами, — поддерживала её Яшина мама. — Растут настоящими дикарями! Друг к другу подойти боятся. В прошлом году я выступала на выпускном вечере и вижу: девочки танцуют отдельно, мальчики — отдельно. Кому это нужно?
Мы тоже обсуждали плюсы и минусы нового учебного года. Минусов было больше.
— Пропало всё, ребята, — рассуждал Ахмадей. — Чувствую, не миновать мне беды. Хоть зимой, бывало, отдыхаешь от них.
— Ни за что не соглашусь сидеть на одной парте с девчонкой! — говорил Яша.
Я не выдержал и вмешался в разговор.
— Наши девчата тоже не особенно рады, — сказал я, желая обелить их.
— Как бы не так! — усмехнулся Ахмадей. — Держу пари, что им нравится с нами учиться!
Не было ещё и семи часов утра, когда все школьники «Большого оркестра» высыпали во двор. Все в обновках, за исключением Ахмадея.
— Ты чего? — удивился я, взглянув на него.
— А что?
— Брюки не того!
— Чего — не того?
— Не одет, говорю.
— А что мне!
— Разве в школу не пойдёшь?
— Пойду.
— Так что ж?
Ахмадей рассердился:
— Что пристал как банный лист! Ни за что новые брюки не надену! Чтобы меня барином обозвали?
В самом деле, в этом старье он не походил на барина.
Я ничего ему не сказал, но про себя учёл.
Всех нас записали в одну шкалу. Володю — в седьмой класс «А», Искандера — в шестой «Б». Хуже всего пришлось Ахмадею и Яше: в пятом «А» оказались три наши девчонки: Фатыма, Люция и Зуляйха.
Я перешёл в третий, а Маня шла в первый класс.
Первого сентября в городе цветов было, как на Первое мая. Все мамы нашего двора купили большие букеты. Им хотелось, чтобы мы понесли их в школу.
По этому поводу в сарае состоялся особый разговор. Ахмадей советовал идти без букетов.
— Пусть девчата носятся с цветами, а нам что! — подтвердил Яша.
Так и порешили. Даже Искандер поддержал нас, хотя с нами не сговаривался.
— Как-то неудобно идти с цветами, — сказал он. Фатыма этим ничуть не огорчилась. Она разобрала оба букета и сделала один.
Перед тем как выйти на улицу, я сбегал за сарай и в своём новом костюме повалялся на травке. Удостоверившись, что брюки испачканы и на них не осталось складок от утюга, я догнал наших мальчишек.
— Куда бросим букеты? — спросил Яша.
— В канаву, — посоветовал Ахмадей. — И давайте вместе. Раз, два, три…
Покончив с этим делом, мы вразвалку зашагали к школе.
В первый день Маню провожала её бабушка, которая несла портфель с двумя блестящими замками.
Как я потом узнал, учительница понравилась Мане. Но вот беда: с первого раза трудно высидеть целых три часа за партой. Маня быстро устала. Кроме того, она проголодалась. Свой завтрак она съела ещё во время первой перемены.
На третьем уроке Маня начала торопливо собирать свои книги. Потом, выйдя из-за парты, направилась к дверям. Все девочки с удивлением смотрели на неё.
— Ты, Маня, куда собралась? — спросила учительница.
— Я проголодалась, — объяснила Маня. — В это время дедушка садится кушать. Я тоже схожу поем. Я вернусь, честное слово!
Весь класс дружно засмеялся. Однако учительница сказала:
— Нельзя смеяться, когда человек ошибается. Маня ещё не знает, что нельзя уходить с урока. Дети, успокойтесь. Мы скоро закончим уроки и все пойдём домой.
Так начался для Мани её первый школьный день.
Изо дня в день я ожидал, когда же Фатыма начнёт нас воспитывать, но так и не дождался. Свои девчонки доставляли ей массу хлопот.
Начну с субботника.
Дядя Яфай с моей мамой организовали субботник по уборке двора. На работу вышли многие взрослые. Не отстали и мы. Среди нас не оказалось только Зуляйхи.
— Я не представляю себе, чтобы девчонка могла быть такой несознательной и отсталой! — заявила Фатыма.
