Так и сделали. Забросали бомбами дом, где были все офицеры. Так что никто не мог отдавать приказы. Бросили много бомб туда, где, как им казалось, находятся пороховые склады, но безрезультатно, потому что пороховых складов там не было. А третий отряд напал на лагерь военнопленных, искал Матиуша, но не нашел его. И только четвертый отряд нашел Матиуша в обморочном состоянии и с большим трудом доставил в свой штаб.
— Задание выполнили отлично, господа. А сколько потеряли самолетов?
— Мы посылали тридцать четыре самолета, а вернулось пятнадцать.
— Сколько продолжалась атака? — спросил Матиуш.
— С момента вылета до возвращения прошло сорок минут.
— Хорошо, — сказал он. — Итак, завтра генеральное наступление.
Офицеры от радости даже захлопали в ладоши.
— Вот неожиданность! Прекрасно! Солдаты на всей линии узнают этой же ночью, что король Матиуш жив, находится среди них и сам поведет их в наступление. Наши парни здорово обрадуются и будут драться как львы.
И тут же затрещали телефоны и телеграфы по всему фронту.
Ночью вышли чрезвычайные бюллетени всех газет.
Два обращения написал Матиуш: одно к солдатам, другое к народу. О революции никто уже не думал, только молодежь и дети устроили кошачий концерт перед дворцом старшего министра.
Сейчас же собрался совет министров и огласил свое обращение, где было сказано, что все это было сделано умышленно, чтобы обмануть врага.
В войсках был такой боевой дух, что солдаты не могли дождаться утра и то и дело спрашивали, который час. И, наконец, ринулись в наступление.
С Матиушем воевали три короля. Одного разбили наголову и взяли в плен, другому нанесли такое поражение, что раньше чем через три месяца он не мог бы снова воевать, потому что у него захватили почти все пушки и взяли в плен больше половины солдат. Так что оставался только один король, находившийся в резерве.
Когда битва кончилась, снова собрали совещание. На нем присутствовали главнокомандующий и военный министр, который экстренным поездом успел приехать в столицу.
— Преследовать врага или нет?
— Преследовать! — крикнул командующий войсками. — Если мы сумели справиться, когда их было трое, тем более побьем одного.
— А я говорю — нет, — сказал военный министр. — Мы уже были научены, когда слишком далеко пошли за неприятелем.
— Это было другое дело, — сказал главнокомандующий.
Все ждали, что скажет Матиуш.
Матиушу ужасно хотелось немного погнать побежденных, которые хотели его повесить. Ведь преследует обычно кавалерия, а Матиуш ни разу еще в этой войне не сидел на лошади. Он столько слышал о том, как короли побеждали, сидя верхом на коне. А он только ползал на животе да сидел, сгорбившись, в окопе. Хоть бы немного поездить по-настоящему, на коне.
Но Матиуш помнил начало войны. Они продвинулись тогда слишком; далеко и чуть не проиграли войну. Помнил Матиуш, как о главнокомандующем говорили, что он болван.
И еще помнил Матиуш, как он обещал отъезжающим послам, что постарается быстро их победить и поставить мягкие условия мира.
Долго думал Матиуш, и все ждали в молчании.
— Где наш венценосный пленник? — спросил он вдруг.
— Он здесь, неподалеку.
— Приведите его.
Ввели закованного в кандалы вражеского короля.
— Снять кандалы! — крикнул Матиуш. Приказ был выполнен в ту же минуту, и стража приблизилась к пленному, чтобы он не убежал.
— Побежденный король, — сказал Матиуш, — я знаю, что такое неволя. Дарю тебе свободу. Ты разбит, поэтому прошу тебя остатки твоих войск убрать из моей страны.
И короля отвезли на автомобиле к самым окопам, и он перешел к своим.
На другой день пришла бумага, подписанная всеми тремя королями.
Король Матиуш, — писали они, — ты отважный, разумный и благородный. Зачем нам драться? Мы хотим с тобой дружить. Мы возвращаемся к себе на родину. Ты согласен?
Король Матиуш согласился. Мир был заключен.
Порядочные солдаты все радовались, радовались их жены, матери и дети. Возможно, были и недовольные: те, кто на войне грабит и крадет, но таких было немного.
Радостно приветствовали Матиуша, когда королевским поездом возвращался он в столицу.
На одной станции он велел задержать поезд, вышел из вагона и отправился к доброй стрелочнице.
— Сударыня, я пришел к вам на кофе, — сказал Матиуш с улыбкой.
Стрелочница от радости не знала, что делать.
— Какое счастье, какое счастье! — твердила она, а у самой слезы так и лились из глаз.
В столице его ждал автомобиль, но Матиуш потребовал белого коня.
Обрадовался церемониймейстер, схватился за голову.
— Ах, какой этот Матиуш умница! Именно на коне должен король возвращаться с войны, а не на колесах.
Матиуш иноходью проехал весь город, изо всех окон глядели на него жители, главным образом дети.
Дети больше всех бросали ему цветы и громче всех кричали:
— Ура! Да здравствует король Матиуш! Ура, ура, ура!
Матиуш держался бодро, но чувствовал себя очень усталым. Наступление, плен, побег, совещание, снова битва, путешествие, а теперь эти крики, — все это так утомило его, что у него шумело в голове и рябило в глазах.
А тут еще какой-то паренек подбросил в воздух шапку, и она упала прямо на голову коня. А конь был из королевских конюшен, породистый и очень норовистый. Конь шарахнулся в сторону, и Матиуш упал на землю.
Сейчас же его перенесли в карету и галопом доставили во дворец. Матиуш ничего себе не повредил, даже не упал в обморок, а только крепко заснул. И спал, спал, спал до вечера, а потом до утра и еще до полудня.
— Жрать давайте, к дьяволу! — крикнул Матиуш так, что лакеи от страха побелели как бумага.
Через минуту на кровати, около кровати, под кроватью стояло сто блюд с яствами.
— Убрать сию же минуту эти заморские деликатесы! — крикнул Матиуш. — Хочу колбасы с капустой и пива.
Батюшки, в дворцовом буфете ни кусочка колбасы! Но, к счастью, одолжил капрал дворцовой охраны.
— Ах вы, мамины сынки, нюни, баловни, любимчики, неженки, белоручки! — сыпал Матиуш всю свою солдатскую науку. — Уж я теперь за вас возьмусь!
Уплетает Матиуш колбасу так, что за ушами трещит, а сам думает: «Теперь будут знать, что вернулся настоящий король, которого все должны слушаться».
Матиуш знал, что после победной войны он должен будет начать еще более серьезную борьбу со своими министрами.
Еще на фронте дошли до него слухи, что министр финансов кипит от злости.
— Хорош победитель, — говорил он. — Почему не потребовал контрибуции? Всегда так было — кто проиграет, тот платит. Благородный? Прекрасно, — пусть теперь сам хозяйничает, когда в казне пусто. Пусть платит фабрикантам за пушки, сапожникам за сапоги, поставщикам за овес, горох, крупу. Пока была война, все ждали, а теперь — плати, когда не из чего.
Взбешен был и министр иностранных дел.
— С тех пор, как свет стоит, еще не заключали мира без министра иностранных дел! Что же я, только для парада? Служащие надо мной смеются.
Министру торговли фабрикант не давал покоя.
— Плати, — говорит, — за фарфоровую куклу.
И у старшего министра совесть была не слишком чиста, и префект полиции немного побаивался, что тогда объяснил побег Матиуша не очень умно.
Матиуш кое-что знал, об остальном догадывался и решил навести порядок.
Хватит этого самоуправства министров. Или они будут его слушаться, или — вон из дворца. Теперь он не будет просить старшего министра, когда ему захочется болеть.
Матиуш доел колбасу, облизал губы, сплюнул на ковер и приказал вылить на себя ведро холодной воды.
— Это солдатское купание, — сказал он довольный. Он надел корону на голову и вошел в зал совещаний. Там был военный министр.
— А где остальные?
— Не знали, что ваше королевское величество желает с ними совещаться.
— Может быть, они думали, что по возвращении с войны я засяду за уроки с иностранным воспитателем? А они будут делать, что захотят?… К дьяволу, очень ошибаются… Господин министр, назначаю совещание на два часа. Когда соберемся в зале, в коридор потихоньку должен войти взвод солдат. Офицер должен стоять у дверей и слушать, а как только я хлопну в ладоши, он должен войти с солдатами в зал. Вам могу сказать правду: если они захотят сделать так, чтобы все было по-старому, как перед войной, я прикажу — сто тысяч чертей — их арестовать! Но это тайна.
— Слушаю, ваше королевское величество, — поклонился министр.
Матиуш снял корону и вышел в дворцовый сад. Он так давно здесь не был.
— Ах, да, — воскликнул он, — я совсем забыл о Фелеке! — Он свистнул и тут же услышал сигнал кукушки.
— Иди, Фелек, не бойся. Теперь я уже настоящий король, и мне не нужно ни перед кем оправдываться.
